Инкуб не ответил. Вместо этого он потянулся за телефоном.
– И почему со мной послали тебя, а не кого-то из моих ребят? – спрашивал я, давя на газ все сильнее. – Может, потому, что ты мне не подотчетен? Давай же, звони своему куратору. Заодно поделишься, кто он там у тебя.
Стас застыл, не решаясь набрать номер. Взвизгнув шинами на повороте, «инфинити» помчался по Литейному мосту.
– Остается узнать, зачем вам теневые вампиры, – произнес я. – Ведь их в открытую не используешь. Зато в качестве ложных мишеней они очень хороши.
– Останови, – жестко сказал Стас.
Я вдавил газ сильнее и крутанул руль, выезжая на Пироговскую. «Инфинити» покинул дорогу, выбираясь на безлюдный строительный участок перед отелем «Санкт-Петербург».
– Останови! – завопил инкуб.
Мощным ударом я размозжил ему рот, и Стас захлебнулся кровью. Педаль ушла в пол до упора, от очередного рывка двигателя меня вдавило в спинку сиденья.
Ревя на полных оборотах, «инфинити» влетел в металлический отбойник, смявший капот в испорченный блин. Выхлоп подушки безопасности утонул в общем грохоте.
Ремни безопасности удержали меня, подушкой едва не повредило челюсть. Не пристегнутый Стас с воплем вылетел через стекло вперед, в груду арматур. На сиденье остался валяться его башмак.
Выбравшись из дымящейся машины, я не спеша пошел к корчащемуся инкубу. Откуда-то сверху светил прожектор, и я сбил его метким Тройным Лезвием.
– Вы навязали экзамен Светлым, когда узнали, что Анжела намерена влиться в штат питерского Дозора, – сказал я, наклонившись над полумертвым инкубом. – Боевой маг первого уровня, с сохранившимся потенциалом прорицательницы, маскот Читы, символ для молодежи, любимица московского Ночного, в ближайшем будущем – агент Гесера в Санкт-Петербурге… Не самая приятная новость, верно? Конечно, это было никакое не собеседование. Это была ловушка. Анжела должна была погибнуть в бою с вампиром, который бы – вот неожиданность! – оказался в разы сильнее. К такому ее не готовили. А меня взяли, потому что поняли, что, оставшись в Москве, я начну расследование. И знаешь что, Стас? Я в самом деле начну.
– Пошел ты, – прохрипел инкуб, и я смахнул щебенку с его лба. Сунув руку в карман инкуба, я извлек телефон, посмотрел на вызываемый номер.
– Значит, ты хотел звонить Вишнякову, – произнес я. – Он куратор операции?
– Завулон тебе не простит, – прошептал Стас.
– Завулон дальновиднее нас всех, вместе взятых. Он никогда не признает, что хоть в чем-то намекнул на покушение. И больше никогда этот намек не повторит. Напротив, он активно одобрит и разоблачение банды Вишнякова, и устранение теневой вампирской стаи. Плести заговоры в стенах Дневного Дозора Москвы – чревато, Стас. Великие не прощают ошибок, но и не пренебрегают победителями. Особенно Завулон. Хотел бы я заключить с тобой пари, что всего через месяц стану его поверенным. Но ты этого не увидишь.
Стас попытался наложить на себя лечебное заклинание, и я, плавно взяв его за руку, резким движением сломал ему пальцы. Инкуб взвыл еще сильнее.
– Вы хотели убить ее, – сказал я, пряча захваченный мобильник. – Вы хотели убить Веду.
Взяв инкуба за голову, я свернул ему шею. Некоторое время Иной рефлекторно подергался, затем конечности застыли.
Я вытащил трофейные клыки вампира, выбрал место на синей шее инкуба, вспомнил, как выглядела рана Вадима, и вонзил клыки, куда нужно. Потом выдернул их и пошел прочь.
До оставленной «шкоды» я добрался всего за пять минут неторопливого шага, выбросив по пути клыки в Неву. Вадим сидел на заднем сиденье, Дмитрий Борисов успел привести его в почти пристойный вид.
Веда сидела на мотоцикле, взволнованно глядя на меня.
Завидев меня, Светлый заулыбался. Я вернул ему револьвер.
– Как все прошло? – спросил Борисов.
Я покачал головой.
– Удовлетворительно, – ответил я. – Но моей рекомендацией, к сожалению, будет отказ.
– Что? – не поняла Веда. – Ты о чем вообще?
– Вампир напал не только на Светлого Вадима, – сказал я. – Также был атакован мой водитель Стас, инкуб седьмого уровня. Его тело я обнаружил по дороге сюда. Вампир оказался не настолько слабым, как ожидалось. Напротив, он был весьма силен, хотя действовал, без сомнения, сам и по своей воле. Простой дикий вампир без регистрации.
– И? – поднял бровь Борисов.
– Анжела Возрожденная проделала хорошую работу по устранению вампира – но строго в рамках заданной ей задачи. Однако с силой нашего противника задача успела поменяться. В ходе операции Анжеле следовало переосмыслить уровень угрозы, насчет чего я давал четкие указания, которыми она пренебрегла. Отказалась вызвать оперативную группу, бросила раненого напарника одного, решила брать вампира самолично. В ходе захвата потерпела неудачу, разрушила Мраморный дворец – древний символ и памятник города. Вампира упокоить сумела только с моей помощью, предоставив мне сглаживать углы. При этом не воспользовалась правилом заключения союза Света и Тьмы – просто оставила мелочи на мое усмотрение. Как по мне, это недопустимое поведение для дозорной.
– Да ты что творишь? – выдавила Веда ошарашенно. – Это… что, месть такая? За то, что с тобой не осталась?!
– Тихо! – гневно повернулся Борисов, и Веда умолкла.
За ее спиной Вадим кивал мне с облегчением.
Толстяк думал недолго.
– Решение принято, – сказал он. – Анжела Возрожденная признана негодной для перевода в Ночной Дозор Санкт-Петербурга. О решении будет сообщено начальнику филиала Читы. Вопрос закрыт.
В воздухе открылся фиолетовый прямоугольник портала. Его явно вызвали извне. Дмитрий Борисов шагнул в него и исчез. Из прямоугольника напоследок дохнуло горным воздухом Тибета, и портал закрылся.
– Твою мать, ты что наделал?! – истошно завопила Веда. – Ненавижу тебя!
Сорвавшись в слезы, она с третьего раза завела «ямаху» и поехала вдаль, выписывая неровные траектории на дороге.
Я стоял на месте и смотрел ей вслед.
Прости меня, маленькая волшебница. Ты очень хорошо поработала сегодня. У тебя великое будущее. Все магические секреты рано или поздно откроются тебе. Но никакие тайны Сумрака, никакая нечисть на улицах не сравнятся с грязью, болью и заговорами крупных Дозоров – порождения того, что в нас осталось от людей. Пока ты сидишь в своей родной Чите – ты в безопасности. В Северную Пальмиру тебе еще рано. Не сейчас. Не тогда, когда за каждым твоим шагом следят серые кардиналы, готовые без зазрения совести стереть тебя в пыль во имя сиюминутного перевеса в бесконечном потоке древней холодной войны. Пока остаются живы те, кто желает тебе зла, тебе нельзя расти. Ты лишь Светлая волшебница, готовая с улыбкой на прекрасных устах взвеять знамя и еще не осознавшая, что за красоту и направление твоего знамени отвечают суровые, холодные ветра.
Наступит час, и я смогу объяснить тебе все. Ты лишь дождись момента. Я знаю, что ты сможешь. Я верю. Ты моя Ведающая.
Глава 7
Захлопнув задние двери «газели», Морозко прижался к ним лбом. Со спины он выглядел полностью опустошенным. Наверное, мне стоило сделать что-нибудь – подойти, положить руку на плечо, сказать пару слов. Но я не стал отвлекать его от горя.
– Я видела твое лицо, – сказала Веда, стоявшая у вытащенной из салона «ямахи». – Когда ты был рядом с ней. Наверное, у тебя было такое же тогда, в театре.
– Не знаю, – тихо ответил я. – Мне было не до того, как я выгляжу.
Куртку Веда сняла, завязав ее рукава на поясе. В своей оранжевой футболке она утратила облик смелой байкерши, снова став ранимой и одинокой.
– Каково это – чувствовать, что за один день ради тебя умерли четверо? – спросила она. – Наверное, хорошо, что ты Темный. Светлый развоплотился бы от такого.
– Вероятно.
Она хотела еще что-то сказать, но передумала и отошла в сторону, глядя на батарею.
Сзади меня что-то тяжело опустилось на асфальт. Морозко положил портфель Смирнова.
– Возможно, вам это еще понадобится, – сказал он без признаков Света в голосе. – Здесь все амулеты. Мне они не нужны.
– Куда ты?
– Ухожу. Мне здесь нечего делать. Дальше вы сами, без меня. Я увезу Лину в Брянск и… в общем, извини, что не оставляю вам машину.
– Все в порядке, – поспешно сказал я. – Ты молодец. Наверное, я должен извиниться, что так получилось, но…
– Ты не виноват, Темный, – сказал Морозко, посмотрев на меня так, словно впервые видел. – Но я тебя прощаю. Веда?
– А? – отозвалась волшебница, заслоняясь от солнца.
– Берегите себя. Может, свидимся когда-нибудь.
Сев в «газель», Евгений завел машину и медленно поехал прочь. Портфель Смирнова остался одиноко стоять на бетонке.
– Клумси, – позвал я. – Нам пора.
