– Зачем тебе остров?
– Ну, уединиться, – сказала Рита. – Пожить в свое удовольствие.
– Запрись в квартире на все замки. Отключи телевизор и мобильный телефон. Квартира станет твоим островом.
– Это не интересно.
Я показал на три крохотных островка, на каждом из которых стоял домишко.
– Приглядись, есть в этих домах что-то общее.
– Ничего. Летние хибарки. Похожи на подмосковные дачи.
Я раскрыл общую особенность домов, которую замечают наблюдательные люди. Веранды – в основном застекленные. Летние открытые веранды увидишь гораздо реже. Это не Караибские острова, вода в реке Святого Лаврентия даже летом прохладная. Она попадает сюда из Великих озер, где глубина достигает 230 – 270 метров и, разумеется, плохо прогревается. А зимы бывают суровыми. По равнине дуют холодные ветры с севера Канады, Аляски, случается, хоть и не каждый год, вода покрывается льдом. Тогда путешествовать от острова к острову можно посуху, по снежной целине.
– Ничего, я бы и зимой тут не соскучилась, – ответила Рита. – Надоело столпотворение. Живешь как в муравейнике. И чувствуешь себя муравьем.
Но есть и еще одна интересная деталь, которую не сразу заметишь. Постройки на американской стороне богаче, солиднее, дома выше. То же касается яхт и лодок. На канадской стороне дорогие двух-трех палубные яхты – редкость, с американской встречаются часто.
В газетах пишут, что уровень жизни в Канаде едва ли не выше американского, – и в этом есть доля истины. Канада одна из богатейших стран, одна из ведущих экономик мира. Третья по разведанным запасам нефти после Саудовской Аравии и Венесуэлы (нефти в три раза больше, чем в России). Здесь нет своих автомобильных брендов, но есть крупнейший производитель автомобильных запчастей Magna International. Канада – крупнейший поставщик автомобилей в СЩА (на втором месте Мексика, на третьем Япония), здесь собирают автомобили североамериканских, азиатских и европейский компаний.
Здесь высокий уровень социального обеспечения для малоимущих и очень высокие налоги для богатых, – в разы выше американских. Однако число мультимиллионеров и миллиардеров по ту и эту сторону границы – несопоставим. До американских богатств канадцам далеко, поэтому очередь на эмиграцию в США – растянута на годы.
– Мне это – все равно, – сказала Рита. – Кто богаче, кто беднее… Главное – жить на острове. На своем острове.
* * *
В ресторане я так и не посидел. Вскоре мы причалили к Острову Сердца. Но не пошли с группой туристов осматривать замок. Побродили по причалу, по берегу. Нашли человека, который работал в музейном комплексе и жил тут же.
Он объяснил, что нанять лодку не получится, – весь водный транспорт собственность музея, частными перевозками никто не занимается. И как-то обойти это правило – даже за приличное вознаграждение – невозможно. Никто не захочет потерять постоянную работу из-за сотни-другой. Единственный выход – вернуться туда, откуда мы приплыли, и найти в поселке мужчину с быстрой лодкой или яхтой, чтобы вернуться обратно.
Рита страшно обиделась на меня – и была права, ведь это я придумал неудачный план поездки. Но дулась она недолго, любопытство взяло свое. Мы поднялись в замок и галопом пробежали по его залам (фотографии замка можно найти в Интернете), а затем вернулись на теплоход. Рита села на прежнее место и стала смотреть в даль. Я же, некогда уже испытавший восторги от красот здешний природы, больше ничему не удивлялся. Просто спустился в ресторан на нижнюю палубу, устроился за столиком у окна, пил пиво и смотрел телевизор.
Помнится, шла дискуссия на тему морали и нравственности. Говорили о том, что один из американских политиков во время публичного выступления назвал президента собакой. И теперь гости студии спорили, хорошо это или плохо, этично или не совсем этично, – называть действующего президента – собакой. Мнения по этому вопросу разошлись.
* * *
Через пару часов мы вернулись назад, быстро нашли человека с лодкой. Это был мужчина лет сорока пяти по имени Ричард, – впрочем, он просил называть для краткости Диком, – обветренный загорелый как настоящий мореплаватель, в выгоревшей на солнце штормовке. У него была небольшая яхта с довольно мощным мотором. Дик только что вернулся из небольшого путешествия, – показывал туристам здешние красоты, – немного устал, но не стал отказываться от предложения.
Хотя цена показалась завышенной, я не спорил, все равно не мне платить. И снова мы плыли, смотрели на острова, на лазурную воду, на маяки, разбросанные по водной глади. На их крышах гнездились коршуны. А рядом, на скалах, пища для хищников, – бессчетное множество чаек, от них рябило в глазах.
Добрались до места уже в первых сумерках.
Островок был небольшой, где-то четверть акра или того меньше, с пологими каменистыми берегами. Мы высадились на причал, прошли в глубь. Деревянный одноэтажный дом скрывали от глаз заросли молодых кустов и деревца.
С первого взгляда было понятно, что людей здесь давно не было. Окна плотно закрыты, занавески задернуты, на веранде, на белом пластиковом столе – налет мелкого песка и пыли, на дорожке треснувшая лейка, пустой цветочный горшок. Кусты роз перед домом без хозяйского ухода совсем захирели.
Рита подергала навесной замок, тронутый ржавчиной, задумчиво постояла перед дверью.
– Что будем делать?
– Плыть обратно, – ответил я. – Ничего другого не остается. Не ночевать же здесь.
– Черт, надо обратиться в полицию.
Рита прошлась по берегу, побродила по острову, будто искала что-то очень страшное: свежие захоронения или трупы, замаскированные сломанными ветками. Она вернулась и вздохнула с облегчением – ничего. Если начистоту, – Рита кое в чем-то была права, поводов для оптимизма – не так немного, тетки след простыл. Но в ту минуту мне хотелось немного ободрить спутницу.
– Мы найдем Лизу быстрее, чем полиция, – сказал я. – Обязательно найдем. Человек – ведь не иголка.
Мы снова сели в лодку и возвращались назад уже в густых сумерках, сквозь которые пробивались огни маяков.
Торонто: небоскребы у воды
Почти двести миль до Торонто мы одолели на удивление быстро. Окрестный пейзаж не так сильно отличался от пейзажа американского. Уже убранные пшеничные поля, небольшие поселки, одинокие фермы. Ярко желтое перестоявшее жнивье, пронзительно синее небо. Перелески молодых березок и снова поля. Попадаются таблички: «Продается 60 акров земли» или «Продается дом и 100 акров земли». Честно скажу, тяжело смотреть на эти объявления.
Эта глубокая тема достойна отдельной серьезной книги. Только замечу: земля здесь хорошая, благодарная, но фермерский труд – не самое привлекательное будущее для молодежи. Люди продают землю, уезжают в города. На смену средним и мелким хозяйствам приходят крупные аграрные холдинги.
