Дальнейшие научные изыскания пришлось отложить на несколько дней, потому что наш туман непонятно с какого лиха, вдруг притворился порядочным туманом и растаял на следующее утро с первыми лучами восходящего Ярилы.
Радиосвязь восстановилась, и мне пришлось в соответствии с должностными инструкциями сообщить о гибели человека в зоне моей ответственности. Правда, при этом я упомянул лишь о смерти бедолаги Степы, а все, что касается личности его нанимательницы, утаил. Объяснить, зачем мне это понадобилось, не смог даже самому себе, не то что заинтересовавшемуся данным вопросом Гене.
— Может, она еще вернется… — нахмурившись, проворчал я в ответ на прямой вопрос друга. — Хочешь, чтобы мы стали причиной ее неприятностей? В должностной инструкции черным по белому написано, что я обязан сообщать только о гибели транзитных пассажиров, по той или иной причине задержавшихся на станции. Этот пункт не касается даже смерти дальнобойщиков.
— Ладно, — быстро и легко принял мои доводы Баламут. — Но будем надеяться, что она не вернется и не испортит нам такой чудесный день.
И действительно, этот день оказался ясным и даже веселым, а когда вечером подошел на удивление куцый восточный караван из трех фур, в куполе начался настоящий праздник. Дед Анджей и батоно Леван привезли с собой много интересного, яркого, полезного и даже вкусного. Правда, старики расстроились, когда узнали, что Златки нет, и большей части восторгов от своих подарков они не получат, но уныние длилось недолго.
Казалось, что старики не вернулись на давно обжитую станцию, которую покинули всего лишь неделю назад, а посетили совершенно неизвестное для себя место.
Для начала Корней повел их на нижний уровень к магопреобразователю, чтобы показать свое великое творение — дозревающую медовуху. Деда Анджея пришлось вытаскивать оттуда практически силой. А просяще-тоскливый взгляд старого поляка, который понял, что попробовать божественную амброзию можно будет очень не скоро, проникал глубоко в душу всем окружающим, но сочувствия почему-то не вызывал.
Дальше был коллективный просмотр записанного Баламутом видео. Я уже успел налюбоваться этим зрелищем до оскомы, поэтому смотрел вполглаза, уделяя основное внимание процессу зарядки фур. При этом очень жалел, что запись была скопирована на телефон Гены, и стирать ее с сервера станции все равно бесполезно.
Сидящий в позе недоделанного йога маг-пустышка выглядел откровенно глупо.
И ведь Баламут, зараза такая, как-то умудрился сделать довольно крупный план!
В записи я с идиотской улыбкой раскачивался в такт неслышной песне и даже шевелил губами. Смешки новых зрителей закончились, когда окружавший меня туман начал двигаться, сбиваясь в отдельные комки. А уже из этих комков постепенно формировались призрачные фигуры скользивших по воздуху существ. Они не прорисовывались особо четко, но можно было различить неких воздушных дам с крыльями за спиной.
Очень надеюсь, что зрители не догадались об истинной природе этого явления. Пусть думают, что вокруг меня плясали некие эфирные создания, а не плоды моей собственной фантазии. Я-то знал, что кроме меня в этом хороводе учувствовал только таинственный певун, при этом очень опосредованно, в качестве музыкального оформления — далекого и равнодушного. Ведь пел он только для себя самого, не обращая внимания на случайных слушателей.
— Я вроде слышал о чем-то подобном, — задумчиво произнес батоно Леван, заставив меня навострить уши. — Был такой Баро по прозвищу то ли Флейтист, то ли Дудочник. Говорят, умел вызывать туман и общался с ангелами.
— А ты не путаешь его с китежским Крысоловом? — переспросил дед Анджей, оторвавшийся от экрана, на котором видео моей медитации шло по кругу уже в третий раз.
— Не, того придурка я знал лично. Даже сам видел, как его вязали дружинники.
— За что вязали? — спросил Гена, к моему неудовольствию уводя разговор в сторону.
— Так этот маг-пустышка где-то раздобыл дудку старых мастеров и заставлял народ на улицах плясать.
— Ну и что в этом плохого? — не понял состава преступления Баламут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так не хотели они плясать и драться между собой в самый разгар танцев тоже не хотели, — пояснил грузин, поморщившись, словно вспомнил что-то неприятное. — Кукловодов у нас очень не любят, какой бы масти они ни были. — Сказав это, Леван покосился на меня и, не заметив негативной реакции, продолжил: — После четвертого представления его и взяли. Куда этот придурок пропал после задержания, я не знаю, но больше его не видели.
— Так что там с тем другим, Флейтистом? — вернул я мысли батоно Левана в нужное мне русло.
— Был такой чудак. Ходили слухи, что он слышит музыку небесных сфер. Над ним поначалу смеялись, но ходит легенда, что, когда к нему в дом пришли очень нехорошие люди, он смешал их с камнями собственного жилища, а сам остался целехоньким. Поговаривают, там тоже полрайона туманом заволокло. Но ручаться не берусь. Может, это просто городская легенда.
Дальнейшие расспросы ничего не дали, но некоторые имена я все же запомнил, чтобы, когда вернемся в Китеж, постараться узнать больше. Если есть хоть малейший шанс усилиться в магическом плане, не стоит пренебрегать даже городскими легендами.
Старики с их восторгами и рассказами быстро утомили меня, так что, выгнав их из операторской, я занялся разбором посылки от Барабаша. Как обычно, подпольный артефактор подошел к делу очень основательно. Каждый из пересланных им артефактов был помещен в отдельную коробочку и снабжен краткой инструкцией. Более подробное руководство было записано на флешку, которую я тут же вставил в компьютер.
Начнем с самого главного. Значок шерифа, доставшийся мне в качестве трофея от безголового, и в переносном, и теперь уже в прямом смысле этого слова, мага действительно оказался эфирной гранатой. Благодаря подсказке артефактора я нашел специальную защелку, которая отделяла саму гранату от основы. Так что ее можно было сдернуть с крепления и запулить в супостата — как это сделали с одним бестолковым магом, решившим развлечься с дамочкой в чужом фонтане.
Испытывать эту штуку в куполе станции, где находится куча всяческих магических приблуд, я конечно же не стал. Но особое внимание обновке все же уделил. Теперь она не выдавала себя блеском сплава истинного серебра, а крикливо сверкала золотом и надменно смотрела на мир глазами оскалившегося монстра. Инкрустация у артефактора получилась очень искусной. Оказывается, он еще и художник. Теперь фаната со стороны выглядела как цацка спесивого мага. Барабаш как-то умудрился объединить образ гремучего льва, демона и Медузы Горгоны. Обтянутый кожей клыкастый череп обрамляли щупальца со змеиными головами на концах.
Кроме перекраски и инкрустации Барабаш позаботится о том, чтобы артефакт не только стал моим козырем в споре с другими магами, но и оказался для них сюрпризом. Привязка, делавшая конструкт восприимчивым только к моим призывам, обошлась мне в бессовестно неприличную сумму, при этом не факт, что оно того стоило. С другой стороны, вспоминая напряженные отношения с Эльзой, любые траты на пусть призрачную, но все же защиту уже не кажутся чрезмерными.
Прикрепить бляху на жилет было делом секунд. Смотрелось не так уж крикливо, как я опасался, и даже немного стильно. Но все же лучше отнести жилет тетушке Пин, чтобы она сделала внутренний карман. Слишком уж заметной получилась вещица, чтобы таскать ее на виду.
Так, теперь смотрим дальше.
«Перепелиное» яйцо оказалось личным щитом. Точнее, это была скорлупа, защищавшая носителя от повреждения извне, но при этом сковывавшая движения — эдакая энергетическая спасательная капсула. В качестве защиты в боевых условиях она не годилась, чаще всего ее носили с собой водители и те, кто рисковал попасть под завал. Похоже, служебная надобность частенько заводила погибшего мага в штреки медной шахты. Так что если бы я позволил единорогу доломать броневик, у мага имелись все шансы выжить. В отличие от сынка барона, так как щит защищал только своего носителя и был активным артефактом, бесполезным для недаров. Впрочем, эта штука не помогла своему хозяину сохранить голову на плечах…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
