— Приемлемое воплощение теории, но ты сильно рисковал, — продолжил дождевой призрак, обращаясь к Жуку. — Если бы враг использовал следопытов, твоя уловка могла не сработать.
— Ребятки оборзели немного, — ответил Клэйборн. — Я знал, что они купятся.
Силуэт блеснул, после чего затуманился и постепенно обрел плотность, превратившись в компактный БСК черного цвета, с внушительной скорострельной пушкой на правой руке. На взгляд Жука, ксенос скорее походил на более крупного и лучше защищенного воина огня, чем на скрытного диверсанта, но все его преимущества, как всегда, опирались на техноколдовство тау. Конечно, эффективность встроенного искажающего поля не вызывала сомнений, но арканец считал, что настоящее искусство незаметной разведки заключается в другом.
— А ты, янычар Жук, — спросила Джи’каара, — не в той же ли степени… оборзел?
Вспомнив собственную ухмылку в адрес дрона, Клэйборн учтиво пожал плечами.
— Как я уже говорил, я свое дело знаю, шассы, — ответил боец, запнувшись на чужацком звании.
— Ты возвышен мужеством, но принижен гордыней, — заметила тау.
— Да всё не так, — Жук сам удивился, что начал спорить, как будто ему не наплевать.
Глядя в непроницаемую, усеянную кристаллами лицевую пластину, арканец понял, что хочет узнать, как на самом деле выглядит Джи’каара. Альварес сказал, что их офицер — женщина, но угловатая броня и невыразительный тон вокс-кодера никак это не подтверждали. Впрочем, что-то такое в поведении чужака говорило Клэйборну, что Джи’каара, несомненно, она. Когда на тау находило, она становилась настоящей сукой, и случалось подобное слишком уж часто. Но, кем бы дамочка ни была под всей этой броней, ей точно подходило определение «сердитый ксенос».
— Или ты будешь жить долго, или быстро погибнешь, янычар Жук, — заключила Джи’каара перед тем, как усилить мощность динамиков и обратиться к соперничавшим командам. — Упражнение окончено, возвращаемся в Диадему.
После этого она исчезла.
— Думаю, — Рикардо с улыбкой хлопнул Клэйборна по спине, — ты нравишься нашей шас’уи, друг Жук!
Транспортник «Моллюск» медленно двигался через липкий смог, скользя прямо над водой. Жужжащие антигравитационные турбины почти не тревожили поверхность громадной опухоли-озера.
«Мертвая вода», — подумал Клэйборн.
Мистер Рыбка рассказывал ему, что это место называлось Амритаа, то бишь «Источник жизни», но, похоже, кое-что здорово поменялось с тех пор, как древние саатлаа подобрали имечко. Огромное озеро было натуральным внутренним океаном, но размер не делал его менее дохлым. Или менее вонючим…
Отхаркнувшись, Жук сплюнул за борт судна, добавив комок черной слюны к липкой слизи. Смрад, поднимавшийся от воды, сам по себе был довольно мерзким, но что действительно доставало Клэйборна, так это смог. Он висел над всей долиной, сажей оседал на растениях и собирался в толстый отвратный слой у поверхности озера. Гадость пролезала всюду, от неё чесалась кожа и саднило в глотке, но во время перехода скрываться было негде. Тау выдали им всем дыхательные маски, вот только дешевые штуковины быстро засорялись и становилось ещё хуже, чем без них. Их не носил никто, кроме полных жополизов, которые постоянно расстилались перед господами-ксеносами.
«Конечно, сами господа от наших напастей не страдают», — мрачно заметил про себя Жук, глядя на чужачку в доспехе, которая стояла на носу скиммера. Несомненно, в шлем Джи’каары была встроена достаточно мощная система фильтров, ничего похожего на серийный хлам для людей-пехотинцев. Но женщина-тау хотя бы относилась к подопечным с некоторым уважением, не то что остальные синекожие в Диадеме.
Диадема… Вот ещё одно напыщенное, неподходящее имя. Гвидо Ортега объяснил, что «диадема» — это шикарное название короны, но в громадном строении Механикус, которое словно корона возлежало на озере, не было ничего царственного. Честно говоря, гигантский очистительный комплекс казался Клэйборну самой уродливой штукой, виденной им в жизни. Буровая платформа, скрытая в глубине Клубка, была построена ещё во время первого умиротворения Федры, больше тысячи лет назад.
И, Преисподние побери, смотрится она на все свои годы…
Прямо сейчас древний комплекс выплывал из смога, раскинувшись над озером паутиной свай и труб, словно колоссальная медуза из железа и скалобетона. «Купол» её представлял собой головоломное сочетание заводских строений и жилых помещений, ощетинившихся дымовыми трубами и башнями охладителей, которые соединялись между собою сетью трубопроводов и переходных мостиков. Видимая часть платформы уже была размером с город, но Жук знал, что щупальца этого чудовища уходят глубоко под воду, пробивают заиленное дно озера и вонзаются в живой коралл, словно клыки какого-то промышленного вампира. Они высасывали кровь планеты и прокачивали её вверх, к перегонным цехам, где жидкость, после фильтрации и очистки, становилась прометием. В процессе переработки комплекс выбрасывал грандиозные объемы отходов, заполняя долину ядовитым шлаком и дымом.
«Неудивительно, что леди Федра нас так ненавидит, — подумал Клэйборн. — Мы ведь уже сотни лет вытягиваем Ей кишки. Тау рядом с нами просто мошкара, пусть ксеносы и забрали Диадему себе…»
Транспортник приблизился к монстру, и Жук услышал стук его сердца — глубокий, голодный звук, который отдавался в крови арканца и заставлял стучать зубами. Как и дым, этот ритм хуже всего переносился вне укрытия, на открытом пространстве. Довольно скоро на янычар накатило что-то вроде тошнотной волны, и многие начали блевать, причем хуже всего приходилось бедному Ортеге. Пожилой верзантец, с пугающе серым и осунувшимся лицом, прижимался к борту «Моллюска». За время, проведенное с арканцами, некогда грузный пилот похудел и закалился, но он был просто слишком стар для таких нагрузок. Клэйборн решил поговорить с Альваресом, чтобы Гвидо позволили не участвовать в бесконечных военных играх Джи’каары. Поговаривали, что она хочет вымуштровать отряд хороших следопытов, но Ортега никак не смог бы попасть туда, так зачем его мучить?
Кроме того, если у старика не выдержит сердце, то собственным планам Жука придет полный и окончательный фрагдец.
Внезапно ослепительное сияние рассекло смог, превратив мир в негативную картинку самого себя. Янычары прикрыли глаза, но через пару секунд луч двинулся дальше и пропал; огромный прожектор возобновил равномерное вращение. Громадный маяк, установленный на самой высокой точке Диадемы, казался недреманным оком, которое наблюдало за озером в поисках приближающихся врагов. Клэйборн с тревогой подумал, не может ли этот страж увидеть его насквозь, и, словно подтверждая опасения арканца, «Моллюск» снова осветился. На этот раз транспортник озарили фары «Каракатицы», пронзив лучами туман, и Жук машинально затаил дыхание. Подлетев к ним, гравитанк выпустил любопытного дрона, навстречу которому вылетело «блюдце» Джи’каары, издавая приветственное механическое щебетание. Удовлетворенный стражник тут же скользнул прочь.
«Обычная проверка! — выбранил себя пустошник. — Пора бы уже и привыкнуть».
Он провел в Диадеме уже почти месяц и не в первый раз пересекал озеро, но до сих пор ощущал беспокойство при каждом переходе. Арканец насчитал как минимум шесть «Каракатиц», рыскающих над водой, а маршруты их патрулей пересекали стремительные «Пираньи» и звенья чирикающих дронов-стрелков. У основания платформы скрывалась более тяжелая бронемашина, отслеживающая приближение «Моллюска» поворотами башни с тяжелым ионным орудием. Рикардо рассказывал, что «Рыба-молот» — это убийца танков, вариант стандартной «Каракатицы», в котором пожертвовали вместимостью ради огневой мощи. Поглядев на здоровенную пушку, Клэйборн прикинул, что даже попадание из неё по касательной может снести «Часового». Да, ксеносы здесь на авось не полагались.
«Никогда не видел столько синекожих в одном месте, — подумал Жук. — Может, они здесь только ради прометия, может, ради чего-то ещё, но старая платформа важна для ксеносов. Возможно даже, тут их штаб в Клубке».
Транспортник проскользнул в сплетение пирсов, раскинувшихся вокруг комплекса наподобие расслабленных щупалец, и неторопливо занял место у причала. Грузные боевые сервиторы в тяжелой броне патрулировали набережную, проносясь туда-сюда на элегантных антигравитационных подушках. Головы этих существ были всего лишь кусками мертвого мяса, которые выступали из железных торсов и свисали между массивных наплечников, словно высушенные плоды. Взглянув в слепые, молочно-белые глаза сервиторов, Жук содрогнулся: как ни посмотри, это были живые мертвецы с промытыми мозгами, сращенные с машинами и поставленные на службу Империуму в качестве бездушных рабов.
