— А они разве от пуль мрут?
— А кто сказал, что я пулями?
Пулями я из этого ружья не стрелял. Точнее, стрелял, но это было «побочным явлением». А изначально предназначено оно было для стрельбы совсем другими снарядами — моей собственной конструкции и изготовления. Осиновыми кольями, если уж быть до конца точным. О чём я Маше и сказал, после чего раскрыл специальную сумку из твёрдой кожи и показал их.
Каждый колышек был великолепен. Идеального круглого сечения, сделанный на токарном станке и тщательно, до блеска ошкуренный, толщиной семь миллиметров. Этого достаточно: вампир мрёт от отравления организма, а не от толщины кола[55]. Колышек внутри был полым, как карандаш, а вместо грифеля сквозь него проходил стальной пруток из легированной стали, расширяющийся на конце. Незачем полагаться на деревянное острие — такой кол со стальным носом, острым как игла, пропорет любой доспех.
На колышке были стабилизаторы. Один спереди, второй — сзади, в том месте, где торец колышка входит в гильзу десятого калибра. Крылья переднего стабилизатора направлены остриями назад, а заднего — вперёд. С такими штуками стрела застревает в теле наглухо: ни назад выдернуть, ни вперёд протолкнуть. Ну и затем поддон и пыж с пороховым зарядом. Стрела воткнута задней частью прямо в патрон. Затем этот патрон со стрелой вставляется в патронник и выпаливается в неприятеля. Лучше и надёжней любого арбалета. И перезаряжать относительно быстро. А в случае чего можно и обычным патроном пальнуть, ружьё ведь самое стандартное, тверской работы, разве что блок стволов гномий, от Дарри, без дульного сужения, пятьдесят три сантиметра в длину.
Затем револьвер. Серебро вампиру безвредно, но огня он боится. Значит, пули с фосфором. Затолкал шесть штук в барабан, ещё шесть — в скорозарядник. И три штучки осталось. Мало. Надо опять фосфор покупать, а он не простой, с заклятием, стоит — ой-ой-ой.
Ну и на закуску, так сказать, как оружие последнего шанса, кол осиновый на ручке резиновой, тоже со стальным сердечником. Если ткнуть с силой, можно и кольчугу пробить, кольца раздвинуть. Вот, собственно говоря, и всё.
— И это всё? Больше ничего не нужно? — спросила Маша.
— На обычного вампира — достаточно.
— А какие ещё есть?
— Разные, — пожал я плечами. — В принципе, достаточно на любого. Есть вампиры, которых убить невозможно. Та же брукса, например.
— Это которая в виде птицы?
— Обращается в большую летучую мышь. Её нельзя убить. Зато можно разрушить или сжечь.
— А сжечь — это не убить разве?
— Нет. Убить — это убить. Изъять жизнь из тела. А сжечь — разрушить тело, даже если жизнь в нём ещё есть. Брукса, правда, горит плохо, с ней вообще возни много.
— Охотился на бруксу?
— Давно ещё, в чужой команде, — кивнул я. — На подхвате. Пришлось сначала изловить, потом взорвать, а то, что осталось — сжечь.
— А ещё какие есть? — залюбопытствовала Маша.
— Много есть. Видов десять.
— У тебя в книге целая глава им посвящена, — удивилась она. — Куда больше десятка там было!
Я пояснил:
— Там много повторений. На разных языках по-разному одну и ту же тварь называют. К тому же много отличий, что там записаны, построены на суевериях. Вроде таких: чтобы стать носферату, надо обязательно быть зачатым и родиться вне брака, и каждый из родителей тоже зачат должен быть вне брака же. Болтовни много.
— А как на самом деле? — спросила Маша.
— Носферату — обычный вампир, просто очень старый, — объяснил я. — Он начинает терять человеческий облик, демон, что внутри, окончательно берёт верх. Он уже приближается к личу.
— Личу?
— Вампир из колдуна, который намеренно стал таким, чтобы обрести силу и стать вечным. Зовется лич. Или враколак у некоторых аборигенов. Или паку-пат на восточных языках. Или нелапси на языках западных баронств.
— А здесь на лича нельзя напороться?
— Нет, — покачал я головой. — Их мало, да и обычно они в людские дрязги не лезут. Они уже частично в демонических планах живут. Их за всю историю по пальцам пересчитать можно.
— А кого ещё можно встретить в обычной жизни? — продолжила допрос Маша.
— Упыря, например. Кстати, упырь света не боится, охотится днём.
— Так же, как и вампир? — удивилась колдунья. — Тоже кровосос?
— Нет, не совсем. Упырь загрызает жертву, как зверь. Кровь пьёт, но может и мясом закусить. Он скорее хищник. А настоящий вампир — наркоман. К тому же упыри туповаты, в городе его вычислят почти сразу. Жрать он будет жертву долго и громко, заканчивается это чаще всего облавой и смертью.
— Мм… я вроде помню, что возле Царицына два хутора такой выел. Верно?
— Насчёт Царицына не знаю, но для хуторян упыри опасней всего, — подтвердил я. — Убить его сложно: нужен огонь или серебро. На хуторе людей мало, если такой ворвётся, то может таких дел натворить — ой-ой-ой. Я видел один хутор после упыря. Так крови — что в мясницком ряду было, даже на потолке. Всех на куски порвал.
— Брр, — зябко передёрнула Маша плечами. — А ещё кого можно встретить?
— Более специализированные разновидности, обычно не людского и не магического происхождения. Баоба-сит на двергском языке, например. Это такое существо, таким и рождённое. Всегда женщина, клыки прятать не может, а вот когти втягиваются. Убивается железом. У меня, например, есть стальные пули специально для таких. Они в принципе нередко попадаются.
— Как часто?
— Ну, на двух я сам охотился, — ответил я, тщательно проверяя каждый патрон с осиновым колышком. — У нас в городе — и в Эммаусе. Их часто с суккубом путают, хотя между ними нет ничего общего. Просто суккуб — женский демон и нападает на мужчин именно поэтому, а баоба-сит — потому, что ей, как женщине, легче именно мужчину заманить в тихое место. Но женщины ей в пищу тоже годятся. Убить их просто, одним выстрелом, труднее выследить.
— Надо же… А что такого в железе, что оно убивает?
— Какая-то реакция с кровью. Мгновенно ржавеет и распадается — говорят, что оно так собирает весь кислород из крови, отчего тварь и умирает. Ураганный некроз тканей. Ну и огонь действует, но железные пули намного дешевле зажигательных. Гвоздей нарубленных можно в патрон набить.
— И ты уверен, что тот, на кого собираешься охотиться — обычный вампир?
— Процентов на девяносто уверен, — кивнул я. — Вампир обыкновенный, он же умрун, он же Strigoilus Vulgaris, если по науке.
Я отвинтил крышку с серебряного резервуара своего водяного пистолета и начал аккуратно переливать туда святую воду из фиала, стараясь не расплескать. Маша же ходила вокруг меня кругами — её одолевало любопытство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
