– А вот сейчас придет Симоненко и начнет задавать вопросы. А я ведь скажу, что просил тебя их осмотреть.
– А сам?
– А сам я пошел беседовать со свидетелями.
– А в дом заходить не будешь? Может, там свидетель есть?
Следователь не мог не признать правоты эксперта и подозвал к себе старшего патруля, который топтался возле своей машины, будто боялся, что ее угонят.
– Ты в дом заходил?
– Нет.
– Ну что же ты, в самом деле, а вдруг там убийца.
– Вот потому и не заходил, – сказал эксперт.
Старший сержант угрюмо промолчал, но с места не сдвинулся.
– Вот сейчас приедет подполковник Симоненко, – мечтательно сказал эксперт, – вот тут и начнется.
Старший сержант шумно вздохнул и лязгнул затвором автомата.
– И во дворе посмотри, – сказал следователь.
Когда Симоненко приехал, он обнаружил, что следственная группа работает в поте лица в свете фонарей. Эксперт, куривший на капоте патрульной машины, при приближении подполковника встал, но сигарету не выбросил.
– Что уже выяснили? – спросил Симоненко.
– Два трупа. Огнестрельные ранения в голову. У одного на вылет, у другого – слепое. Есть три гильзы по девять миллиметров.
– Кто убит?
– Хозяин дома, Василий Степанович Пинчук, сорока лет. И некто Гопа, двадцати лет из бригады Мастера.
– Где следователь?
– А следователь, осмотрев вместе со мной место преступления, отправился на поиски свидетелей.
– Куда?
– Там по улице стоит киоск, окно светится. Вот он и пошел выяснить.
Симоненко вошел во двор, осторожно переступив ноги Гоны. Эксперт двинулся за ним.
– Следы, – сказал Симоненко.
– Следы, – подтвердил эксперт. – Пыль, недавно двор поливался. Следы только хозяина дома. От ворот к сараю и до полпути назад.
– Что в сарае смотрели?
– Машина, темно-зеленый «форд-эскорт».
Симоненко остановился, оглянулся на эксперта, потом решительно прошел через двор и вошел в сарай. Эксперт облегченно вздохнул. Симоненко молчалив и угрюм, но пока еще не начал раздавать слонов. Может быть, сегодня удастся обойтись без этого.
Симоненко осторожно прошел вдоль машины, вынул из кармана носовой платок и осторожно попробовал открыть дверцу – не заперто. Прошел дальше, оттолкнул раздраженно подвернувшееся под ноги ведро, и опять осторожно, платком, потянул крышку багажника.
– Фонарь принесите! – крикнул Симоненко.
– Что, товарищ подполковник?
– Фонарь принесите!
– Сейчас! – отозвался эксперт. Послышался невнятный разговор, и в сарай влетел сержант с фонарем. Луч описал дугу по потолку и уперся в лицо Симоненко.
– Фонарь, товарищ…
– Опусти, твою мать!
– Есть, – сержант опустил фонарь и подошел к подполковнику.
– Присвети мне здесь.
– В багажник?
– В задницу мне присвети, – не выдержал Симоненко, – конечно в багажник.
Сумки. Матерчатые большие сумки. Такими пользуются спортсмены и челноки. В просторечии – «мечта оккупанта». Симоненко осторожно тронул одну сумку сбоку – что-то твердое. Симоненко аккуратно взялся за язычок «молнии» и потянул его. Открыл вторую сумку.
– Ни фига себе! – сказал сержант.
Действительно, ни фига! Похоже, именно на этой машине приехал сегодня утром Лазарь. И не только для переговоров. Столько стволов! И ни какие другие доказательства уже не понадобятся Королю, чтобы доказать, что на него готовилось покушение. Нужно поговорить с Королем.
Симоненко отстранил сержанта в сторону и двинулся к выходу. Все понятно, машину оставили в сарае, ходили невнятные слухи, что Вася Кинутый так иногда подрабатывает. Значит, отправились на переговоры с Мастером, а потом должны были вернуться за оружием. Но не вернулись. Кто же в таком случае стрелял?
– Товарищ подполковник, – чуть не сбил на выходе из сарая Симоненко милиционер, – там вас следователь зовет.
– Что там еще?
– Там еще один покойник.
– В киоске?
– Да нет, возле него. И с пистолетом.
Следователь нашел тело Серого случайно. Вернее, даже не нашел, а унюхал. По дороге к киоску внезапно показалось, что пахнет как в мясном ряду, на рынке. Свежей кровью. И порохом. У следователя был достаточно тонкий нюх. Следователь присветил фонариком и увидел то, что осталось от лица Серого. Серый продолжал сидеть возле дерева. И в руках его был пистолет. Следователь присел на корточки и присмотрелся к оружию – «макаров».
Девятимиллиметровый. А эксперт утверждал, что двое во дворе убиты девятимиллиметровыми пулями. Следователь окликнул ближайшего сержанта и послал его за Симоненко.
– И?.. – спросил подполковник, выслушав доклад следователя.
– Может быть, он и убил тех двоих.
– А потом сел и застрелился, – сказал подполковник.
– А потом сел… – по инерции начал повторять за начальником следователь.
– У него две дыры в голове. Две. Ты никогда не пробовал при самоубийстве выстрелить себе в голову дважды? Попробуй, как ни будь. А пока все здесь перевернуть и вылизать. Подобрать все до гильзочки, все отпечатки, все клочки бумаги – все. И со всем этим – ко мне в кабинет. Сразу же.
Симоненко узнал в убитом Серого, не по лицу, тут две тяжелые пули… или три? Понять трудно. Татуировка на руке. У Серого была приметная татуировка, запомнившаяся Симоненко.
Тут все, более-менее, понятно. Король направил после разговора с начальником милиции своих людей на поиски машины, и они машину нашли. Открытым оставался только один вопрос – кто же их возле машины перехватил? И самое главное – зачем?
Симоненко подошел к киоску, и первое, что ему бросилось в глаза, было разбитое стекло. Внутри никого не было видно. Симоненко заглянул в открытое окошко. Пахнуло резким запахом водки и показалось, что снизу, откуда-то из-под прилавка доносятся странные звуки. Плач. Точно, тихий плач.
– Кто здесь? – спросил Симоненко.
Тишина. Даже всхлипыванья не стало слышно.
– Я подполковник Симоненко, – сказал подполковник.
Снова тишина.
Симоненко обошел киоск и потянул дверь. Она легко подалась, и Симоненко увидел скорчившуюся под прилавком Нинку, зажавшую рот руками. Возле нее валялись осколки стекла и горлышко разбитой бутылки из-под водки.
Шальная пуля, подумал Симоненко. И у нас, похоже, есть свидетель.
– Все в порядке, – сказал Симоненко, – все в порядке.
Сзади к нему подошел следователь.
– Немедленно вызовите участкового, – не оборачиваясь сказал Симоненко, и сидящая на полу Нинка вдруг забилась в истерике.
Мусор
Успел. Он успел. Мусор закрыл за собой входную дверь квартиры и обессилено сел на пол, прямо в прихожей. Давно он так не бегал. Мусор закрыл глаза и снова увидел призрачный свет луны и лицо сидящего возле дерева. Беззвучно на лице сидящего вспухли кровавые пузыри, плоть и кости словно расплескались по сторонам. Лицо исчезло под собственными осколками. Мусор открыл глаза, сглотнул.
Он сделал это. Он убил Васю Кинутого и смог, смог пришить еще двоих. Снова закрыл глаза, и снова два черных всплеска на чужом лице. Мусор вспомнил как они с женой ходили по грибы и потом, стоило ему только прикрыть глаза, как перед ними начинали мелькать желтые и бурые опавшие листья.
Чего это он уселся на пол? Мусор оперся на правую руку, чтобы встать. Пистолет. Он так и не выпустил из руки пистолет и даже не попытался его спрятать. Так нельзя, так любой встречный мог его заметить и сдать. Мусор вынул из пистолета пустую обойму, покрутил ее в руках, не сообразив сразу куда ее можно деть. Потом сунул пистолет за пояс, обойму в карман брюк и встал.
Двинулся было в комнату, но остановился и снял туфли – жена накрепко вбила в него, что нельзя ходить по комнате в обуви. Поискал взглядом шлепанцы, но одевать не стал. Вася, уже мертвый сучит ногами, сучит, а с ноги его слетает старый шлепанец
Мусор в носках прошел в спальню, стащил через голову рубашку и бросил ее на кровать. Расстегнул ремень на брюках, «молнию». Пистолет тяжело упал на пол. Твою мать. Мусор поднял пистолет и положил его на постель. Потом сел на край кровати и стащил с себя брюки.
Обоймы. Он вытащил из карманов обоймы и положил их возле пистолета.
Очень хочется спать. Сонливость навалилась внезапно, и Мусор чуть ей не поддался. Нельзя. Его могут вызвать на место преступления. Могут, конечно, и не вызвать, но скорее всего…
Мусор тяжело встал и вышел в залу. По телевизору показывали боевик. Кто-то в кого-то стрелял, и брызги летели во все стороны. Брызги. Мусор посмотрел на свои руки – чисто. Он прошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало – нормально, нигде ни капельки. Хорошо.
