Ее пальцы легко скользят по моей щеке.
— Я люблю тебя, — шепчет она.
— Я тоже люблю тебя, cara (прим. с итал. - «дорогая»). Ты — весь мой гребаный мир.
Обмен был мягким, нежным и искренним. Я имею в виду это больше, чем что-либо в моей жизни. Сильвер тянется, чтобы поцеловать меня, ее глаза все еще открыты, отказываясь оторваться от моих, и я медленно отстраняюсь, выскальзывая из нее. Мгновение спустя я подаюсь вперед, прижимая ее к своей груди, и она стонет мне в рот.
— Обними меня крепче. Пожалуйста.
Если я прижму ее еще крепче, то сломаю ей ребра. Но я понимаю, что она чувствует, потому что тоже это чувствую. Мне нужно прижаться к ней ближе. Нужно, чтобы мы стали одним существом, одной сущностью, одним сердцем и одной душой. Она обхватывает ногами мою талию и прижимается ко мне, поднимая свои бедра вверх, чтобы встретиться с моими, затем тянет меня обратно вниз, прося еще больше, и мой разум становится пустым.
Она чувствуется... она чувствуется так чертовски хорошо. Я…
Святое…
…дерьмо.
Я двигаюсь медленно так долго, как только могу, но вскоре Сильвер царапает мне спину и снова сжимает мои волосы, впиваясь зубами в верхнюю часть моего плеча. Я шиплю сквозь зубы, наслаждаясь болью, и даю ей то, в чем она так отчаянно нуждается.
Я трахаю ее так, как будто от этого зависит моя жизнь, и каждый раз, когда погружаюсь в нее, толкая свой член так глубоко, как только могу, Сильвер покрывают мою шею и мое лицо поцелуями, умоляя меня о большем. Когда мы кончаем, мы кончаем вместе, оседлав длинную волну удовольствия, которая, кажется, никогда не закончится.
Глава 24.
— Ну, если это не убийственная картина, то я не знаю, что это такое.
Я не ожидал, что столкнусь с кем-нибудь. Я только планировал сбежать вниз по пожарной лестнице и схватить кабель для моего мобильного телефона из «Камаро», но когда распахиваю дверь квартиры, готовясь к холоду, Кэмерон стоит там, подняв руку, собираясь постучать.
Он оценивающе смотрит на меня, скользя взглядом вверх и вниз по моему телу, явно не удивляясь тому факту, что я почти голый и только мои тонкие боксеры прикрывают мое барахло.
— Предполагаю, что моя дочь там, — сухо говорит он.
— Эээ, да? — Спасибо, бл*дь, я вообще в боксерах. Я и не собирался беспокоиться об одежде. Парковка за хозяйственным магазином скрыта от посторонних глаз с улицы, и на нее никто не смотрит. Я уже совершал безумный бросок вниз к машине голым, когда мне нужно было что-то быстро схватить. Я передумал только потому, что Сильвер швырнула в меня мое нижнее белье и приказала прикрыться.
Настроение у Кэмерона почти такое же бурное, как в ту ночь, когда мы вломились в домик у бассейна Уивинга и он вытащил долбаный пистолет. Он проводит рукой по своей щетине, оглядываясь через плечо на фургон Париси, который загораживает мне дорогу.
— Надень какую-нибудь гребаную одежду и иди ко мне в машину, Алекс. Мне нужно с тобой поговорить.
— Мне следует вооружиться? — Я только наполовину шучу.
Кэмерон не улыбается.
— Поторопись. Здесь холодно, и у меня голова размером с долбаный Техас. Скажи Сильвер, что ты идешь за едой. Китайской. Она обожает китайскую. — Он поворачивается и идет вниз по металлической пожарной лестнице, его ботинки лязгают на каждом шагу, и до меня доходит, что Кэмерон собирается, наконец, произнести речь «держись подальше от моей дочери». О чем еще он может хотеть поговорить со мной, когда появляется на моем пороге с таким убийственным выражением лица?
Когда возвращаюсь внутрь, Сильвер хмуро смотрит на меня с кровати. Черт возьми, она выглядит так чертовски хорошо, лежа там, завернутая только в простыню.
— Это было быстро, — говорит она.
Я влезаю в джинсы, хватаю футболку и торопливо одеваюсь.
— Я решил сбегать и захватить кое-какие припасы для нас, раз уж все равно встал. Ты хочешь китайскую еду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сильвер откидывается на подушки и громко стонет.
— О боже мой! Ты читаешь мои мысли. Я в последнее время говорила тебе, как сильно я тебя люблю?
Дальше идут носки. Я почти падаю, балансируя на одной ноге, пытаясь засунуть ногу в кроссовку, не развязывая шнурки. Сильвер тихонько смеется надо мной. Как только задача выполнена, я опускаюсь на колени у края кровати и крепко целую ее в губы.
— Ты не говорила мне об этом, по крайней мере, пять минут, — тихо говорю я.
Она ударяет меня по носу концом своего собственного.
— Ну, вот теперь говорю. Очень сильно, мистер Моретти. Возвращайся скорее. Мне нужно твое обнаженное тело в этой кровати.
Мой член был бы твердым как камень, если бы она сказала мне это в любой другой раз. Но маячащее присутствие Кэмерона снаружи, похоже, сделало мой член недееспособным. Черт возьми, это будет полный отстой.
Я еще раз целую ее, на этот раз в лоб, а затем торопливо выхожу из квартиры, натягиваю капюшон, спускаясь по пожарной лестнице к фургону. Не успеваю я сесть на пассажирское сиденье, как моя голова отскакивает к окну, а череп раскалывается от боли. Звезды взрываются в моем затемненном зрении, освещая внутреннюю часть моей головы.
— Тебе повезло, что я не такой, как ты, — огрызается Кэмерон.
А что... собственно?..
Я подношу руку к лицу, тупо глядя на пятна крови, которые испачкали мою ладонь. Он ударил меня. Кэмерон, бл*дь, ударил меня. Я изумленно смотрю на него, пытаясь осмыслить то, что только что произошло.
— Не смотри на меня так, — шипит Кэм. — Я подумывал о том, чтобы взять пару секаторов для твоих яиц.
— Каких секаторов, черт возьми?
— Разве это имеет значение? Они очень острые. Они бы тебе не понравились. Пристегни ремень безопасности.
— Какого хрена! Я не пристегнусь ремнем безопасности, пока не буду знать, что вы не сбрендили.
Я просто киплю от злости. Я ничего не могу с этим поделать, хотя и не должен был бы. Кэмерон пристегивает меня достаточно сильно, а потом еще немного. Но еще больнее было, когда моя голова врезалась в это чертово окно. У меня такое ощущение, что в висок кто-то только что ударил кувалдой.
— Держу пари, если бы я был больше похож на тебя, обе твои ноги уже были бы сломаны, — говорит Кэм. Он пытается сделать вид, что просто потирает рукой верхнюю часть бедра, но то, как он сгибает пальцы, говорит о том, что он, вероятно, причинил себе почти такую же боль, как и мне, когда ударил меня. — Скажи-ка мне кое-что.— Кэмерон резко поворачивается, стреляя в меня злобным взглядом. — Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь?
— Что? Нет! Боже, вы можете хоть на секунду перестать быть таким гребаным сумасшедшим? Вы не гребаный Крестный отец.
— Ты присутствовал при том, как твой босс кого-то убил? — спрашивает он.
Нет, конечно же, нет, Кэм.
Именно это я и собираюсь сказать, но закрываю рот ото лжи, которую собирался озвучить, и быстро отворачиваюсь. Черт возьми, мне больно сжимать челюсть, но это единственное, что удерживает меня от потери моего дерьма прямо сейчас.
Гэри был последним мужчиной, которому я позволил так себя ударить. Когда я был молод и меньше его ростом, мне ничего не оставалось, как позволить ему ударить меня. В тот момент, когда я был достаточно силен, чтобы нанести ответный удар, я наносил удары так сильно, как только мог, и не сдерживался. Меня много раз били в колонии для несовершеннолетних. Ни разу я не позволил кому-то уйти от наказания за это нарушение. Мое тело хочет нанести ответный удар эпических масштабов человеку, сидящему рядом со мной на водительском сиденье... но я не могу этого допустить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он отец Сильвер. Он нравится мне больше, чем я думал. И... ну, я вроде как задолжал ему удар в челюсть. Когда дело доходит до Сильвер, я почти не отличаюсь утонченностью. Я неуважительно отнесся к его дому, а он, в свою очередь, к тому дерьму, которое я сделал с его дочерью под его крышей. Я не виню его за то, что он хочет подпалить мою шкуру. Черт возьми, я определенно заслуживаю побоев. Это не останавливает огонь в моих венах от необходимости схватить его за гребаное горло и душить, пока он не перестанет дышать.
