милостивого и справедливого монарха снисхождения к юной сироте c уникальным, но несчастным даром. Ее вина лишь в том, что она по неопытности попала в лапы пройдохи-авантюриста.
Моя речь была заранее подготовлена и била прямо в цель: король Даррен чрезвычайно гордится наименованием «Справедливый», которым титуловали его хитрые старейшины из городской ратуши. Он долго смотрел на меня, не меняя сурового выражения. Затем опустил глаза на столешницу, провел ладонью над трещинами перед собой. Красивый узор дерева драгоценной породы на минуту заволокло тьмой, а после того как темная дымка рассеялась, столешница вновь засияла безукоризненной полировкой. Удобные все-таки заклинания у этих некромантов.
Король взглянул на меня уже без особой строгости.
— Кажется, ты первым должен требовать изоляции этой юной сьерры, раз у нее такой необычный и опасный дар. Но Истиан отмечал, что она красавица.
— Гхм, внешность не имеет значения, государь. Но у меня девушка надежно изолирована. Мою печать ее чарам не разрушить.
Взгляд короля оставался таким же пронзительным, однако теперь в нем читалась легкая насмешка.
— Что ж, это интересно, Доминик. Нечто новое и забавное, — он помолчал, нарочно мучая меня длинной паузой. — Хорошо. Я приму решение относительно этой особы сразу после разговора с ней.
И не позволяя возразить, что Марика еще не готова к столь судьбоносной встрече, отпустил меня властным кивком.
Я вывалился в приемную, где ждал меня Ист, и только сейчас почувствовал, как взмокла батистовая рубаха под камзолом.
— Ну как все прошло, Доминик? — нетерпеливо спросил Ист, видя, что я не тороплюсь отчитываться. — Что, сильно орал?
Я безнадежно покачал головой.
— Нет, почти не повышал голоса.
— Плохо, — нахмурился Истиан. — Отец должен как следует сорвать злость, иначе жди подвоха.
— Но хуже всего, что он хочет встретиться с Марикой немедленно. После магического срыва в банке она пока не слишком хорошо контролирует магию. Сегодня ночью в ее комнате загорелись занавески, а потом в купальне сорвало кран. Ей нужно время, чтобы успокоиться.
На это Истиан мог лишь сочувственно хмыкнуть:
— Не жди, что его величество предоставит такую возможность. Остается надеяться только на удачу.
56
Марика
За окном яркими красками полыхал сад. У нас на севере не встретишь столько цветущих кустарников, как здесь, в Зангрии. Окно было раскрыто, теплый ветерок наполнял комнату благоуханием цветов, но не видимые глазу печати инквизитора надежнее стекол или решеток предохраняли от побега, не позволяя даже высунуться наружу. Однако я и не имела желания убегать из дома родственника, где всего несколько дней назад устроила пожар.
Когда вместо ворот страшной Темной башни, каррус въехал во двор знакомого особняка, я выпала из состояния унылой апатии, в которой пребывала, с тех пор как между мной и свободой опустились толстые прутья решетки. Лорд-инквизитор не позволил мне идти самой и внес по ступеням в белоснежный холл с новенькими сверкающими люстрами. Возможно, более меня был удивлен разве что дворецкий Риш.
Эмоциональные качели — вверх-вниз — от полного отчаяния к безмерному изумлению. Зачем мы в доме покойного дальнего родственника? Впрочем, уместны ли вопросы? Я арестована, не следует забываться.
Ожидала немедленного допроса, но инквизитор молча взбежал со мной по лестнице. Вскоре я оказалась в уютной гостевой спальне, а лорд куда-то ушел. Меня усадили в кресло, Риш немедленно втиснул мне в руки чашку с ароматным травяным отваром. А затем просветил меня по поводу рода деятельности своего хозяина.
Оказывается, все эти дни я бегала от троюродного кузена!
Скольких неприятностей могла бы избежать, если бы в злополучный вечер своего приезда в столицу, застала эйса Доминика дома! Это заставляло чувствовать себя так глупо! Но как я должна была понять, что мой кузен — герцог — занимает пост главного инквизитора магического управления? И каким волшебным образом могла узнать его, когда злодейка-судьба столкнула нас на торговом бульваре? Он догонял, я убегала.
Вскоре явился сам хозяин дома и золотым кольцом-печаткой коснулся оконных проемов и двери. А затем состоялся разговор. Именно разговор — не допрос и не гневная отповедь. Но, боюсь, я снова набедокурила. Проклятый дар. Когда прозвучал вопрос, где я скрывалась все это время, над кроватью загорелся балдахин. Затушив пожар, эйс Доминик отказался от намерения что-либо спрашивать, и заверив, что я в полной безопасности и мне ничто не грозит, покинул комнату.
Слуги спешно заменили шелковую занавесь, а комнату проветрили от дыма. Именно тогда я и обнаружила, что могу свободно подойти к окну, но дальше натыкаюсь на невидимую стену. Вместо того чтобы успокоиться и принять этот факт, как должное (ну а чего я еще хотела?), я страшно расстроилась, и в купальне сорвало краны и обдало стены кипятком. Кажется, бедный Риш уже боится моего пребывания в доме и немедленно является сам, стоит мне только позвонить.
Остаток ночи прошел без сна, хотя предполагалась, что я должна выспаться. Но какое там! Я слонялась из угла в угол, время от времени останавливаясь напротив темных окон, и непрерывно вслушивалась в царящую в доме тишину. Под утро, когда ни моральных, ни физических сил не осталось, я свернулась на краешке застеленной бархатным покрывалом кровати и провалилась не в сон, а, скорее, в сонное оцепенение. А когда поздним утром очнулась, обнаружила, что кто-то заботливо укрыл меня одеялом.
С тех пор прошло уже несколько часов, а кузен все еще не появлялся, и это почему-то казалось странным. Когда я спросила дворецкого, дома ли хозяин, узнала, что его светлость заезжал домой утром, чтобы переодеться в парадный мундир. Добродушный Риш, который, конечно, был не в курсе, что говорит с преступницей, поделился предположением, что лорд-инквизитор, собирался на аудиенцию в королевский дворец и при этом был не в особенно хорошем настроении.
Эти сведения лишь добавили неуверенности и страхов. Не то чтобы я полагала, что его величество Даррен Десятый станет лично вершить мою судьбу. Слишком уж я мелкая сошка для внимания короля, но он вполне может приказать кинуть в Темную башню преступницу, что нейтрализовала защиту банковского хранилища. Честно говоря, меня поражал тот факт, что я все еще не в тюрьме. Все время казалось, что за дверью вот-вот затопают тяжелые сапоги конвойных.
А в саду беззаботно пели птицы; легкая, как ветерок, яркая бабочка села на подоконник. Умиротворение, казалось, разлито в благоухающем воздухе, а в моей душе бушевала буря. Сожаление, раскаяние, разочарование сплелись в ядовитый клубок и отравляли мою кровь. Где сейчас полудемон? Удалось ему уйти из банка или его арестовали? А, может, убили при попытке к
