На столбе висело несколько табличек с прорезанными насквозь трафаретными буквами. Первая гласила: «Путник! Прежде чем войти сюда, подумай, нужен ли ты здесь?» А под ней: «У нас гостям всегда рады!» И следующая: «Территория заминирована и охраняется дрессированными глюками!»
Я подал сигнал к повороту. За мостиком громоздились хаотично слепленные постройки Сенькиного хутора, окруженные стальным решетчатым забором, над которым шла трехрядная «колючка» и поблескивали стойки видеокамер наблюдения. «Колючка» крепилась к фарфоровым изоляторам, и на ней висел значок высокого напряжения. Только близкие Сенькины друзья знали, что никакого напряжения там нет — ни низкого, ни высокого.
Выход с мостика преградила небольшая стая церберов с облезлой шерстью и радиационными ожогами на язвенных боках. Они недружелюбно глядели в нашу сторону, но не нападали и даже не гавкали: от них веяло спокойствием и уверенностью зверей, находящихся на своей территории.
Я понимал, что, если мы попытаемся пересечь мост, они, невзирая на трехметровый рост наших дромадеров, нападут всей стаей. Может, у Сеньки такая новая развлекуха — собачек дрессировать?
Я сделал знак всем остановиться.
— Сенька! — крикнул я во всю мочь оставшихся во мне сил. — Выходи в футболян играть!
Вожак стаи лениво зарычал, а во дворе пронзительно закукарекал петух. И тишина. Я ждал. Мне показалось, что ближайшая к нам видеокамера слегка повернулась, словно разглядывая наши лица.
Я передернул затвор автомата и, подняв дуло кверху, выстрелил одиночным.
Церберы вздрогнули, ощетинились и стали негромко рычать уже все вместе. Откуда-то сверху на угол забора спикировала, захлопав разлапистыми крыльями, гарпия. Как ни в чем не бывало она стала чистить перья и изучать нас круглым и водянисто-красным глазом. Она тоже имела вид живущей в этом месте собственницы, которая с неким сытым удивлением взирала на нас, «бродяг и попрошаек».
И тут из-за угла забора появилось нечто невообразимое: парочка здоровенных марсианских драконов. Огромные ящерицы семейства варанов, доходящие до пяти метров в длину… Эти были помельче, но выглядели не менее внушительно, учитывая, что при низкой марсианской гравитации они могли перемещаться и прыгать с ужасающей быстротой. И что самое удивительное в этой ситуации — церберы не обращали на них никакого внимания, а, наоборот, ощерив слюнявые пасти и вздыбив шерсть на загривке, начинали рычать на нас интенсивнее. А драконы, переливаясь мелкими серо-зеленоватыми чешуйками с охристыми пятнышками, медленно и, как могло ошибочно показаться, неуклюже, словно на параде, заняли место подле стаи рычащих собак. Этот странный зверинец и не менее странное Сенькино поведение начинали меня раздражать. К тому же Крис принялся фотографировать, громко прицокивая языком, из-за чего, как мне показалось, ярость зверья только росла. Остальные же туристы горячо обсуждали происходящее и галдели на все лады.
— Он тебя всегда так встречает? — спросила Ирина, встревоженно глядя на зверей. — Ты не говорил, что он дрессировщик…
— Он мне тоже не говорил про такой свой талант… — Я снял автомат и дал небольшую очередь по дорожке с той стороны мостика.
Церберы загавкали, ожесточенно давясь собственной слюной и рыком, гарпия растопырила крылья и издала противный клекот, широко раскрыв клюв, словно пытаясь проглотить всю нашу группу, а драконы зашипели, подергивая своими раздвоенными змеиными языками.
— Сенька, — крикнул я, — уже не прикольно, мы спать хотим!
И тут со стороны забора раздался громкий выстрел, и приличный кусман растущего рядом со мной кактуса был выдран облаком крупной дроби. Несколько брызг сока попало мне на лицо. Ира потянулась к кобуре. Я вздрогнул и занервничал, но не сильно — дистанция для дробовика была большой, и в опасности были в основном кактусы. Да и утомление сказывалось.
— Пошли вон отсюда! — донесся с той стороны забора грубый прокуренный голос. — А не то зверей натравлю!
Стрелка не было видно за колючим кустарником, росшим вдоль забора. Но голос явно принадлежал не Сеньке.
— А Сенька Гваделупа где? — крикнул я, сложив ладони рупором.
— Нету вашего Сеньки, в город он переехал! Я здесь живу, и все!
Раздался новый выстрел из дробовика, на этот раз покореживший край перил моста, отчего стрелок, видно, совсем разозлился, а церберы буквально захлебывались от безудержного рычащего лая.
— А почему у вас поспать нельзя? Мы мирные путники, мы не причиним вам вреда! У нас раненые. — Я сказал это уже так, по инерции, понимая, что нас не пустят.
— Я по пятницам не подаю! — грубо отозвался загадочный отшельник. — Считаю до трех! Если не уберетесь, собак спущу — они вас…
Раздался новый выстрел, который ушел куда-то в лес, где противно чавкнуло стволом кактуса, а один из церберов, получивший, видать, маленькое ранение дробинкой в ухо, жалобно завизжал, крутясь на месте.
— Спокойней, дядя! — крикнул я. — Береги природу, мать твою! Мы уже пошли!
Я сделал знак группе разворачиваться.
— Какого хрена ты с ним цацкаешься, Странный?! — закричал в шлемофоны Йорген. — Сейчас мы эту гниду вместе с его зоопарком… Тоже мне дед Мастдай нашелся!
— Спокойнее, Охотник Йорген, — сказал я в микрофон в режиме конференц-связи, чтобы все слышали, — мы же не отморозки какие-то: надо уважать право психа на его психические владения, к тому же он, по-моему, телепат какой-то — видишь, как он зверями рулит?
— Да мы их сейчас в фабрику консервов… А спать мы где станем? — Йорген материл всех любителей животных в мире.
— Тут буквально километрах в трех Призрачная Крепость… — начал было я.
— Ты сдурел, что ли?! — не выдержал Йорген. — С Олимпа рухнул?!
Я ожидал примерно такой реакции, но все же гаркнул в громкую связь:
— Охотник Йорген! Не рассуждаем! Движемся в заданный район!
— Сибилла, скажи хоть ты ему, — продолжал возмущаться тот. — Его контузило, наверное, в этом «Изумруде», или он надышался…
— Йорген, что ты себя как баба ведешь? — поддержала меня Сибилла. — Можно базар-то не разводить здесь хотя бы?!
— Да я лучше тут спать останусь, с вампирами… — продолжал бубнить Йорген.
— Долой мракобесие, Акмэ! — хохотнула она.
— Ну знаешь… — прошипел Йорген.
— А что это за Призрачная Крепость? — скорее с любопытством, нежели с испугом, спросила Ирина.
— Это такая большая квадратная дырка в скале, — ответил я слегка раздосадованно, — а у Охотника Йоргена просто клаустрофобия, по-видимому, разыгралась!
— Квадратная дырка? — удивилась Ирина.
— Ну… — замялся я, подбирая нужное слово. — Вырезанный в скале комплекс каких-то древних построек, еще задолго до колонизации возникших, как многие утверждают…
— На Марсе была древняя цивилизация? — Ирина удивилась еще больше.
— В том-то и дело, что непонятно: кто говорит — была, кто говорит — не было… Но факт в том, что в скале прорублены, будто раскаленным ножом, огромные помещения, да с такой ловкостью и таких размеров, что не всякий лазерный бур сейчас такое потянет. Некоторые утверждают, что это провокация военных периода Первой Волны, чтобы, если что, панику посеять среди колонистов, кто говорит, что это еще до Первой Волны, веке в двадцатом, была секретная экспедиция с целью подготовить первую военную базу на Марсе, да только все погибли. А на вид это, конечно, выглядит древнее и монументальнее, типа как на Земле в Южной Америке древние постройки какой-то сгинувшей цивилизации, которую то ацтекам припишут, то инкам… В общем, как говорится, дело ясное, что дело темное. Зато там не так дуть будет, как в открытой степи, и рядом пара участков с ветровыми генераторами: можно будет и подзарядиться…
— А почему Йорген так не хотел туда ехать? — вновь спросила Ирина.
— А потому, — ответил я, — что некоторые марсиане очень суеверны и думают, что там живет всякая нечисть: от юварков до чуть ли не духов этих племен древних народов — мол, там их курганы, их захоронения, и тревожить их — некрасиво, да и опасно. А то вдруг зомби полезут из подземелий?
— А там и вправду есть захоронения? — Ирину, кажется, очень заинтересовал этот аспект вопроса.
— Да нет там ни хрена, — махнул я здоровой рукой, — а если когда и было, то мы этого уже не застали… А уж в оживших марсианских мумий мне и самому хотелось бы поверить, но… Ей-богу, достаточно одного отряда отморозков — и любая мумия сгинет обратно в могилу…
Ирина рассмеялась.
— Странно, — произнесла она, — как в тебе романтик и идеалист уживается со скептиком и прагматиком?
— А я и сам удивляюсь. — Я посмотрел на нее внимательно. — Наверное, также, как и в тебе, мой драгоценный гид!
Я пришпорил верблюда и засмеялся.
— Ну ты нахал! — весело крикнула мне вслед Ирина. — Я — романтик в чистом виде!
