Но разве отчаявшемуся и убитому горем Дариусу или потерявшему единственному дочь разьяренному, громко ревущему на всю пещеру Саймону, было дело до убитых врагов. Ведь прямо перед ними лежали два бездыханных, окровавленных тела самых дорогих людей во всех мирах.
Дариус упал на колени перед ещё не остывшим телом любимой, и громко с надрывом закричал, запрокинув голову к своду облепленному копошащимися тварями.
Саймон в свою очередь осторожно поднял крошечное тельце, замотал в теплое покрывало и трепетно прижал к себе.
- Милая, родная, прости меня, что не уберёг! Прости, мой маленький ангел... - по щекам сильного мужчины потекли молчаливые слёзы горя, отчаянья, бессилия и запоздалого раскаяния.
Глава 28
Дариуса поглотила тьма. Вокруг стояли друзья, боевые товарищи с скорбными выражениями на ошеломлённых лицах. Никто до последнего не верил, что всё закончилось так глупо и бессмысленно. Они опоздали на каких-то пару минут и от этого становилось ещё паршивее на душе. Все были уверены, что горе отца и безутешность любящего мужа выльются в трагедию всемирного масштаба. Уж Присцилле точно не выжить. Никто не спустит ей гибель невинного младенца, столь важного для всей Долины Драконов, и иномирной фаворитки императора, возлюбленной великого мага времени, подруги Черного дракона и желанной женщины для сильнейших представителей древнейших рас. Они все будут мстить. Культ Кровавой Богини сегодня канет в небытие.
Дариус осторожно развязал узлы на запястьях и щиколотках его бедной девочки, подхватил ее под голову и колени, и понес на выход из пещеры. Она лежала поломанной куклой в его сильных, чуть подрагивающих от пережитого горя, руках. Голова непроизвольно на каждом шагу болталась из стороны в сторону, из многочисленных ран капала кровь и тут же впитывалась в каменные булыжники под ногами. Даже камни в этом чертовом месте наслаждаются пролитой кровью невинных жертв. Следом шёл Саймон со своей почти невесомой, крошечной, бездыханной дочерью, замотанной в маленькое покрывало некогда белого цвета, а теперь насквозь пропитанного кровью.
Выйдя из пещеры, великий маг и первый советник императора, упал на колени и глухо застонал, сцепив крепко зубы. Вышедшие следом мужчины тихо отвернулись, всматриваясь в безмятежные горные пики, припорошенные белым снегом, давая время своему другу свыкнуться и попрощаться с любимой женщиной.
Сколько они так стояли никто не знал, границы времени стерлись и размылись под натиском временнОй магии.
Великий маг времени не зря носил звание сильнейшего пространственного мага во многих мирах. Вот и сейчас непроизвольно он заставил временные промежутки колебаться и наслаиваться друг на друга. Сместил несколько часовых пластин и повернул время вспять. Строил временные порталы и мостики, нырял в межпространственные воронки, но раз за разом оказывался в демоновой пещере ровно в тот самый адских миг, когда его любимую убивали практически у него на глазах, вонзая множество кинжалов одновременно со всех сторон.
Наверное, в итоге он сошел бы с ума от боли и ее криков, от собственного бессилия и черной безнадёжности. Если бы не вмешался сам великий император Антариума. Его глаза искрились жидким серебром, пальцы плели замысловатые заклинания, а голос звучал словно из под земли:
- Да, это ты виноват в её смерти! Если бы не Эва у тебя сейчас на руках, ты был бы уже мёртв. Она была моей последней надеждой на продолжение великого магического рода! Теперь я остался без наследника, по твоей беспечной милости! Не смог договориться с бывшей, а пострадали невиновные! Но и тебе не позволю так бесславно погибнуть сойдя с ума от своего горя.
- Я бы с радостью занял место своей несчастной девочки, если бы в силах это сделать! - слабо возразил маг.
- Так что же тебе мешает? - в сердцах воскликнул Вильгельм.
- Магия этой чокнутой богини! - взревел Дариус.
- Я могу помочь и нейтрализовать минуты на две ее невидимый барьер, блокирующий восстановление временных потоков, чтобы ты смог захватить больший промежуток времени и вернуться на пару минут раньше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Две минуты слишком мало, именно в это время ее и убивают. Я не смогу пережить это еще раз. Я не хочу. Но и вернуться без дочери Саймона тоже нельзя. Спасти нужно их обеих. Ты сможешь пойти со мной?
- Я попробую. Ради Эвы сделаю все, что в моих силах, - в этот момент Дариус задумался: а что если бы Вилл знал, что Эва не сможет ему родить наследника? Что она не та, кого пророчил оракул императору а жены. И что-то ему подсказывало, что в таком случае император не ринулся бы ей на помощь с прежним рвением. Пожалуй, Дар прибережет эту ценную информацию на будущее, придержит её до лучших времён. И если тот в состоянии помочь его любимой и крошечной малышке, пусть лучше выложится по полной.
Маг осторожно положил Эву на землю, раскрыл все свои резервные потоки и соединил их с мощными волнами колебания мирового пространства. Вильгельм аж покрылся блестящими бисеринками пота на лбу от тех титанических усилий, что прилагал к разрушению божественного запрета на вмешательство любой магии в пределах этой пещеры, что являлась первым и самым древнейшим храмом кровавой Богини.
Наконец Дариусу удалось создать временную петлю достаточной продолжительности для того, чтобы оказаться в нужное время и к тому же в компании с Вильгельмом, помощь которого как никогда ему сейчас понадобиться. Ведь неизвестно, как поведет его магия в этой проклятой обители смерти.
Император и его первый советник появились в злополучном храме в тот самый момент, когда главный жрец поднял ребенка над лицом Эвы и она истошно закричала. В этом страшном месте, как и ожидалось, их магия отказывалась подчиняться в полную силу, к тому же Дариус был уже изрядно вымотан предыдущими бессмысленными попытками прорваться сквозь время, и спасти жену.
Тогда маг просто метнул в жреца кинжал и оружие четко попало в цель, пронзив сердце мужчины с младенцем на руках. Вильгельм в это время успел подбежать и перехватить малышку из ослабевших рук убитого жреца и начал отвязывать перепуганную Эву.
Вокруг засуетились, схватившись за свои клинки, остальные почитатели Кровавой Богини. Но после пережитого недавно ужаса, виденного Дариусом в этой пещере, он сражался словно одержимый. Через несколько минут на помощь к нему подоспел и Вильгельм. И они, словно вернувшись в прошлое, отчаянно сражались с несколькими десятками сумасшедших фанатиков.
Вдруг они услышали отчаянный крик Эвы и следом вопль младенца, а обернувшись на звук, застали смелую женщину, дерущуюся с той самой драконицей, Хэллой. Эва в одних белых лоскутах, на особо важных местах, отбивалась большим золотым кубком от озверевшей драконицы, держа в другой руке младенца. Дариус метнул очередной кинжал и попал точно в цель - драконица повалилась навзничь, истекая кровью.
Когда все присутствующие жрецы и приспешники Присциллы, были убиты - да именно убиты, Дариус лично проверил, чтобы никто не выжил - он с нечеловеческой силой прижал Эву к себе и дышал, дышал ею, вдыхал ее аромат, ее запах, слушал ее медленно успокаивающееся дыхание, гладил ее растрепанные волосы и не верил, что смог, сумел спасти ее.
- Милая, моя родная... любимая... сладкая моя девочка...прости меня, прости, умоляю... я все для тебя сделаю, только живи... Ты мой свет, ты моя вселенная, без тебя меня не будет... Живи родная, я не буду тебя неволить... Ты - моя жизнь... Я тебя безумно люблю. Я пожертвую всем ради тебя...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эва слушала любимого и не понимала, чем вызваны некоторые его слова, но наслаждалась теплом и безопасностью в родных и таких любимых руках. В эту секунду она простила ему всё, что он сделал в прошлом и сделает в их совместном будущем. Прижавшись всем телом к сильной мужской груди, девушка осторожно прижимала младенца к себе.
Вильгельм несмело подошел поближе и осторожно взял на руки маленькую девочку, дочку Саймона, хоть Эва и не горела желанием с ней расставаться.
