… Разрушитель их не оставит в покое. А там… там видно будет. В конце концов, два автомата, которые ему пообещал привезти Иван – это два автомата. Торговля опять-таки… а лодки… лодки ещё построим. Не беда. Деньги и власть лучше, чем просто власть.
– Егор.
– Да, дядь Кость.
Первый помощник живенько прискакал на костылях.
– Самогон готов?
– Триста литров. Завтра будет триста пятьдесят.
– И распорядись насчёт кабанчиков. Надо будет, как следует… убиенных помянуть.
Два десятка бойцов из Семьи, во главе с самим отцом, стояли и смотрели, как от причала отчаливает новенькая лодочка. Двигатель ещё не успел как следует раскрутиться и скорость была невелика. Позади осталась ругань экипажа 'Ласточки', с которой по приказу Бати в темпе ободрали паруса и весь такелаж, суета с погрузкой вещей и продовольствия на борт моторки и переправка туда же замотанной тушки полковника.
Чужих здесь не было. Были только свои.
– Дядь Кость, поехали, а? А то сейчас там хватятся…
– Погоди, Егорша. – Кольцов спешился и быстрым шагом вернулся на пирс.
– Иван!
Кричать приходилось, сложив ладони рупором – кораблик отошёл от берега метров на тридцать и шум прибоя здорово мешал.
– Ивааан!
На корме показались две фигуры. Иван и Настя.
– Ивааан! А ты, на самом-то деле, КТО?
В ответ громко и зло расхохоталась Настя.
– Ты не понял? Он РАЗРУШИТЕЛЬ! И тьма идёт за ним! Прощай, Кольцов!
Костя одервенел. Потом натужно хохотнул и повернулся к своим бойцам.
– Это шутит она, пацаны. Поехали.
Кольцову очень хотелось в туалет.
Глава 9.
Домой!
– Two tickets to Dublin!
– Куда, блин?
– To Dublin!
Они ушли! Они и вправду – ушли! Иван не верил своим глазам – два десятка всадников действительно повернули своих лошадей и, поднимая столб пыли, помчались вверх, по дороге ведущей к городу. Если бы Ваня не держался за штурвальчик – он бы свалился. Как подкошенный. Ноги отказывались его держать. Зато душа пела.
'Свободен! Свободен!'
Прямо перед рубкой, на палубе, сидела Настя. Плечи её подрагивали. Рядом, держа на руках ребёнка, сидел Михаил и что-то тихо шептал ей на ушко. Женщина слушала, кивала, но всё равно тихо плакала.
Миша заметил, что их пристально рассматривают.
– Это она от счастья. Мама, сядьте!
Вторая женщина в плаще немедленно села на палубу.
'Мама?!'
– Дядя Ваня, – Капюшон Насти слетел с головы, – дядя Ваня, она тихая. Она вам не доставит никаких…
'Ёшкин кот!'
– Всё будет хорошо. – Вместо ободряющей, улыбка у Вани получилась дурацко-счастливой – от уха до уха. – Обещаю. Главное, чтобы эта штука не утонула.
Лодка, скопированная с Кольцовской развалюхи, радовала глаз светлым деревом, ухо – скрипом, а нос – запахом свежеспиленной сырой древесины. Вдобавок ко всему этот аппарат тяжелее воздуха здорово вибрировал от работы двигателя. Маляренко оглянулся. Берег был уже так далеко, что горная гряда не нависала над головой, а лишь слегка возвышалась над горизонтом. Никаких признаков погони на означенном горизонте тоже не наблюдалось.
Карт у Маляренко не было. Было лишь примерное понимание того где они находятся. Лодку следовало вести вдоль отрогов Кавказского хребта. А потом, когда он закончится, постараться никуда не сворачивать – авось получится упереться в Керченский остров.
Маляренко помрачнел. 'Авось' было самым слабым пунктом его плана. Ну, конечно, кроме лодки. Лодка была так ваще…
'Беду' бы сюда…'
– Настя – отведи маму в трюм. Поручи ей ребёнка. Сама принимайся за обед. Миша – тащи сюда полковника. Вдруг он знает куда нам плыть.
'Я капитан этого корыта или нет, в конце концов?!'
Народ на палубе зашевелился и двинул исполнять приказы.
– Орать не будешь?
Колючие глаза полковника попробовали приморозить Ивана насмерть.
– Так будешь или нет?
Алексеев помотал головой.
– Миша, кляп вынь. И руки ему развяжи. А ноги пока не надо.
Полковник проплевался, размял челюсть и, пристально глядя сквозь свежепоставленный фингал на Ивана, задал простой вопрос.
Один и по существу.
– Почему ты меня не убил?
– А я должен был?
Офицер был невысок, крепок и имел волевой подбородок. Как у Джеймса Бонда.
'Танкист, наверное…'
– Танкист?
На патетические вопросы пленника Ване было начхать.
– Танкист.
– Слушай меня внимательно, танкист. – Маляренко поморщился. Рана на руке разболелась не на шутку. Иван наклонился к пленнику. Голова кружилась от ноющей боли. Перед глазами летали разноцветные мошки.
Ивана тошнило. Тошнило от физической боли. Ещё его тошнило от одной только мысли о том, что ему сейчас надо что-то делать. Маляренко морально был на последнем издыхании – мозги кипели и жаждали отключиться.
Никуда не идти.
Ничего не хотеть.
Ничего не делать.
Едва сдерживая подступающую к горлу дурноту, Иван зашипел.
– Я. Устал. Убивать. Яаа… Не хочууу… больше… руссссской… кровииии… Яаа вообще… уссссстал…
– А как же это? – Полковник на забинтованную руку Ивана. Он был явно обескуражен неожиданным поведением своего пленителя. – 'Разрушитель'. Месть за пытки и всё такое?
– Мои пальцы тебя не касаются. Это наши с Настей старые счёты (Алексеев удивлённо задрал бровь), а насчёт 'Разрушителя'…
Иван отвалился к борту и замолчал.
Сил говорить не было.
– Он Разрушитель, дядя Вова.
При ярком солнечном свете шрамы на белом теле Насти смотрелись особенно жутко.
– Он Разрушитель и тьма идёт за ним.
Маленькая женщина заглянула в глаза Ивану.
– Ты понял?
Иван понял. Понял это и полковник. Алексеев скрипнул зубами.
– Эти уроды всё просрут. Тьма – это они сами, да?
– Да, дядь Вова. Это они сами. Илюша сильно жиже муженька моего, покойничка, будет. Да и Кольцов… сила есть – ума не надо. Это ж про него придумано.
– Да. Это про них.
Все, включая Ивана, затихли. Разговаривать было не о чем.
Офицер мысленно прощался со своим детищем. Со своим Новоградом. Он прекрасно понимал, что его люди – это не Кольцовская Семья и без него они до конца упираться не будут. Что власть ему не вернуть. И что те люди, что пришли на его место, делать то, что делал он – НЕ СПОСОБНЫ. Созданная им коммуна с военно-религиозным уклоном в своём нынешнем виде сама себя регулировать не могла. Это была прекрасная ПЕРЕХОДНАЯ модель общества, которое пытается для начала просто выжить. Полковник это прекрасно понимал. Ей постоянно требовалось управление в ручном режиме. И тут всё зависело от ЛИЧНОСТИ того, кто управляет.
'А Кольцов Илюшу схарчит и не подавится. Ой, ё… и он же понятия не имеет, что делать дальше… он лидер, вожак. Но он не руководитель…'
