– Все-таки что вам здесь понадобилось?
– Я же обещал отнестись к вашему делу серьезно. Мне пришло в голову, что если кто-то действительно преследует Джессику или вас, то эти личности должны болтаться постоянно где-то возле вашего дома. И может быть, я кого-нибудь из них смогу схватить за шиворот.
Это было вполне разумное объяснение. Грейс не нашла никаких возражений.
– Ну и как, засекли кого-то? – спросила она, сразу почувствовав, как тепло разлилось по ее телу.
– Ни души. За исключением вашего приятеля.
Значит, он видел и тот натужный поцелуй. Грейс быстро оглянулась, чтобы удостовериться, насколько попадало в свет уличною фонаря место этого происшествия. Разумеется, было глупо с ее стороны стыдиться перед Марино за свое вполне естественное поведение. И все же она как дурочка принялась оправдываться:
– Джон не мой приятель, а коллега. И единомышленник по демократической партии. Мы были на мероприятии по сбору средств…
– О, простите! – с иронией поклонился Тони. – Я не знал, что судьи и демократы по убеждениям обычно целуются, расставаясь после праведных трудов. Мы, копы, просто желаем друг другу спокойной ночи и обходимся без поцелуев.
– Очень остроумно!
– Я пытался пошутить.
– Шутка не удалась, – заметила Грейс и перевела разговор на другую тему: – Как ваша племянница? Ее крестили? Вода в купели была не слишком холодная?
– Мне не довелось сунуть туда палец. Вокруг толпилось двадцать семь членов нашей семьи. Правда, малышка вопила изо всей мочи. К вашему сведению, у меня шесть братьев – все копы и все католики.
– О боже! – искренне удивилась Грейс. – А ваши родители живы?
– Мама жива, а отец скончался двенадцать лет назад. Он тоже был копом.
– И вы все живете здесь?
– Робби – младший – живет в Дейтоне, но на церемонию он тоже явился со всем своим выводком и с супругой, конечно.
– А кто из братьев у вас старший?
– Домни.
– Он вроде бы на три года старше вас. – Грейс была довольна, что не упустила эту подробность.
– Вы и это знаете? – улыбнулся Марино.
– Не все. Но сколько ему?
– Сорок два. Так что легко подсчитать, мне тридцать девять.
Грейс так и предполагала, хотя временами Тони Марино казался гораздо моложе.
– Зайдите и выпейте чашечку кофе.
– Спасибо, нет. – Он оперся спиной на скрипнувшие перила крыльца. – Ночь так хороша.
– Я отпущу Линду, сварю кофе и угощу вас честь по чести.
– Ладно, – уступил Тони, и в аккомпанемент ему прозвенели под порывом ветра легкие колокольчики.
Грейс долго копалась в сумочке, ища ключ, наконец отперла дверь и вошла в дом. Тепло уютного жилища сразу охватило ее. Все было в порядке, свет везде погашен, кроме комнаты, где Линда обычно возлежала на диване и ловила, переключая программы, обрывки фильмов по телевизору.
– Где Джессика? – Грейс отвлекла ее от этого приятного занятия.
– Ой, судья Харт! – Линда вскочила с дивана. – Я не ждала вас так рано.
Грейс улыбнулась ей как могла приветливее.
– Я немного устала и уехала до конца приема. Где Джессика?
– Она легла спать еще до десяти.
– Прекрасно.
Грейс прошла на кухню, бросила сумочку на стол. Линда шла за ней по пятам. Сонно зевая, Грейс варила кофе, а Линда в это время болтала о погоде. Процесс приготовления кофе затянулся. Линда, получив чек, ушла, а Грейс уже ругала себя за то, что была так настойчива, приглашая Марино. В глубине души она надеялась, что он тоже удалится, а не будет дожидаться обещанной ему за ночную вахту чашки кофе.
Перед тем как войти в свою спальню, чтобы переодеться, Грейс потрогала дверь комнаты Джессики. Та была заперта. Сквозь дверь доносились размеренные, тягучие удары тяжелого рока. Грейс сделала вывод, что Джессика уснула, так и не выключив свое стерео. Не в ее обычаях было запираться, но ведь сама Грейс настаивала на мерах предосторожности.
Грейс сменила выходной наряд на привычный тренировочный костюм.
Она спустилась в кухню, разлила ароматный кофе по двум чашкам. Подумав, Грейс добавила в одну сахар, вспомнив, что Марино предпочитает сладкий кофе. Накинув на плечи теплый шерстяной жакет, она вышла с чашками кофе на крыльцо.
Марино был на прежнем месте. Он только прислонился головой к перилам, будто шея его устала от напряжения.
– Ну, каков отсюда обзор? – неуклюже сострила Грейс. Уже было близко к полуночи. Они оба явно утомились. – Я принесла вахтенному матросу кофе.
– Спасибо. – Он выпрямился, погрел замерзшие ладони о горячую чашку. На дворе стало совсем холодно, промозгло и сыро.
– Я ценю ваши старания, – сказала Грейс. – Я знаю, что вы можете гораздо приятнее проводить свое время где-нибудь еше.
– Не делайте из этого проблемы, ваша честь! – Тони отхлебнул кофе. – Помните только, что я – коп. А кто мы такие, копы? Сторожевые псы!
Грейс присела рядом с ним на ступеньку, ее колено случайно коснулось его ноги, когда ослабшая доска, скрипнув, слегка прогнулась под ее тяжестью. Она поспешно отодвинулась, боясь расплескать кофе.
– Ведь вы не планируете провести всю ночь, сидя здесь? – спросила она как бы между прочим, отхлебывая кофе.
– Сколько понадобится, столько я и пробуду, таков был ответ.
– Уже холодает. Вы замерзнете.
– Я? Нет.
– Вы закаленный? А где ваша машина?
– За пару кварталов отсюда. Я хотел создать видимость, что вы с Джессикой одни в доме.
– А какая разница между сегодняшней ночью и завтрашней? Ведь ваша вахта не может продолжаться бесконечно?
– Ну, на завтра я тоже запланировал подежурить здесь.
– Вы же не верите, что нам что-то угрожает?
Он промолчал.
– Вы не можете провести остаток жизни у меня на крыльце.
– Неплохая перспектива, – усмехнулся Тони.
– Не говорите ерунды!
– И не думаю. Лишь только до понедельника. Вы сказали, что тогда вам сменят замки и установят охранную сигнализацию. Я прав или ослышался?
Грейс даже в темноте видела его улыбку. Но не издевательскую, а добрую. И ей все стало понятно. Он не сидел здесь, на крыльце ее дома, рассчитывая кого-то поймать. Он и не верил, что появится кто-то, кто может угрожать им. Он дежурил здесь в этой промозглый, бесконечный субботний вечер лишь потому, что знал – ей и Джессике не на кого больше рассчитывать.
Он знал, что такое страх, беспомощный страх одиночества.
– Иногда вы кажетесь мне отличным парнем, детектив, – сказала Грейс совершенно искренне.
В ответ он лишь хмыкнул.
– Отразите свое мнение в письменной форме, ваша честь. Я его пришпилю на стенку над своим рабочим столом. Это лучшее, что вы сказали мне за все время нашего знакомства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
