В ответ он лишь хмыкнул.
– Отразите свое мнение в письменной форме, ваша честь. Я его пришпилю на стенку над своим рабочим столом. Это лучшее, что вы сказали мне за все время нашего знакомства.
Воцарилось молчание, полное доброжелательства. Конечно, долго это продолжаться не могло. Грейс решила ничего не скрывать от него. Она поделилась с ним тревожными сведениями:
– Вы опять скажете, что у меня паранойя, но вскоре после вашего ухода я обнаружила, что из галереи наших семейных фотографий исчезла одна. Фото, где мы с Джессикой.
– Ну и что?
– То, что неизвестный вновь взялся за дело. Фото похищено.
Выражения лица Марино она в темноте не видела.
– Вы хотите показать мне место преступления? – спросил он с явной неохотой.
– Хочу, – решительно заявила Грейс и этим сразу разрушила интимность их беседы.
Они проследовали вверх по лестнице, и она ткнула пальцем в пустое место на стене.
– Фотография была здесь. – Грейс продемонстрировала ему шляпку бесполезного гвоздика.
Тони наклонился вперед, изображая из себя дотошного детектива, и ее рука непроизвольно коснулась его груди. Он совершенно промерз во время своего добровольного дежурства, и ей вдруг захотелось своим теплом согреть его. Он стоял так близко от нее, причем на две ступеньки ниже, так что она могла бы положить обе руки ему на плечи, а их лица тогда бы непроизвольно сблизились, и губы могли бы…
Вместо того чтобы смотреть на указанный ему след преступления, он повернулся и взглянул ей прямо в глаза. Грейс откинулась назад, оперлась спиной о перила. Чудо, что они не сломались и она не полетела вниз.
– Было три фото, осталось два… Наши общие фотографии. Вот гвоздик – вы видите?
Грейс что-то растерянно бормотала. Она сознавала это и еще больше терялась.
– Грейс, – мягко обратился к ней Марино, и ей стало приятно оттого, что он обратился к ней по имени.
– Вы считаете меня истеричной дурой, как все… – Ей хотелось сказать: «Как все те женщины, что вешаются тебе на шею, красавчик коп?»
Она, конечно, этого не сказала, но кое-что он понял. Поэтому Тони промолчал, поджав губы.
– Я думаю, что тот, кто принес торт, и украл фото. Он нас пугает, но я не понимаю, с какой целью. – Грейс нашла в себе силы произнести это достаточно твердо.
Он переводил взгляд с пустого гвоздика на нее и обратно.
– Пожалуйста, молчите! – рассердилась Грейс. – Ваше право. Хотя вы только что заявляли, что относитесь к этому серьезно, детектив!
– Опять вы кидаетесь на меня, как бык на красное, – миролюбиво откликнулся Марино.
Его тихий, даже грустный отклик мгновенно отрезвил Грейс.
– Забудьте мой взрыв. Я виновата. Все это игра моего воображения.
– Зачем же так! Факт исчезновения фотографии я приобщу к делу. А дело уже заведено. Вас это удовлетворяет? – Он говорил так, будто был шкипером, выливающим из бочек китовый жир на разбушевавшиеся буруны у вожделенного берега. Вдруг Марино напрягся.
– Тихо! – шепнул он, но нельзя было не подчиниться его команде.
Двумя огромными прыжками он преодолел все ступени крутой лестницы, подхватив с собой Грейс, словно невесомую пушинку. Он пронес ее по узкому коридорчику и ворвался в гостиную.
– Посмотрите в то окно, – сказал он, поставив ее на ноги.
Какой-то момент Грейс пребывала в прострации. Потом она увидела.
За раздвинутыми занавесками мелькнула чья-то фигура и исчезла из виду.
28
– Оставайся на месте! – крикнул ей Марино, извлек пистолет, заткнутый сзади за пояс джинсов, и, уже крадучись, направился к парадному входу.
«Оставаться и ждать?» Как бы не так! Грейс бросилась в кухню за собственным оружием. Она собиралась выскочить наружу через кухонную дверь, и тогда они смогут с двух сторон захватить незнакомца в клещи.
Мысль о том, что они могут поймать негодяя, безжалостно преследующего ее дочь, пробудила в душе Грейс охотничий азарт. Когда-то она задавалась вопросом, способна ли она застрелить кого-либо, если это будет необходимо. Теперь Грейс получила ответ – да, способна, лишь только пистолет оказался в ее руке, и она выскользнула из дома.
От кухонной двери до входа в гараж тянулась цементная дорожка футов пять шириной и двенадцать в длину. Разросшиеся кусты вербены по обеим сторонам образовывали как бы стены и крышу, и получилось некое подобие туннеля. С каждого конца в кустарнике были проемы, через которые можно было попасть и на лужайку перед домом, и на задний двор.
Грейс пробралась по туннелю до прохода на выложенную плиткой тропинку, огибавшую дом. Ей были нипочем ледяной душ из дождевых капель, сыпавшийся с ветвей, и пронизывающий ветер. На разгоряченном ее лице влага мгновенно высыхала. Пистолет не дрожал, крепко зажатый в руке, взгляд настороженно шарил вокруг.
Везде было темно, кроме желтого светлого кружка под фонарем футах в тридцати от Грейс. Сама же она оставалась в непроглядной тени между домом и гаражом. Но из этого укрытия обзор ее был ограничен. Двигаясь очень осторожно, она прислушивалась, но удары ее сердца заглушали все другие звуки.
Где же Марино? Где незнакомец? Помня, в каком направлении он скрылся после того, как был замечен в окне гостиной, Грейс сделала вывод, что незнакомец где-то на заднем дворе.
Она услышала шорох, обернулась и увидела какое-то неподвижное пятно на козырьке над кухонной дверью, откуда только что недавно вышла, пятно еще более темное, чем угольно-черное небо, на фоне которого вырисовывался этот силуэт. Пришелец, очевидно, намеревался пробраться оттуда на крышу дома и поискать какое-нибудь незапертое окно на втором этаже.
Впоследствии Грейс не могла вспоминать эти жуткие мгновения без дрожи. Но тогда она не колеблясь вскинула пистолет и прицелилась.
– Не двигайся! – заорал на нее Марино. Его голос звучал глухо и доносился откуда-то издалека.
Фигура на крыше дернулась, словно пес, поводок которого внезапно и со всей силой натянул хозяин, и развернулась в направлении голоса. Вероятно, при этом незнакомец поскользнулся на мокрой от дождя крыше. Руки его взлетели вверх и замолотили по воздуху, ноги нелепо затанцевали, и таинственное существо сваталось с навеса с жалобным возгласом. Мрак поглотил его.
У Грейс перехватило дыхание. Вся кровь отлила от сердца. Лицо и тело тотчас заледенели. Этот тихий голос она бы узнала всюду и всегда, в любых обстоятельствах, как бы ни исказил его испытываемый страх.
– Джессика! – в ужасе воскликнула Грейс.
Она помчалась со всех ног к месту падения дочери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
