— Конечно, знаю, — кивнул Зардан.
Когда он был ребенком, Мартен часто приводил его туда, рассказывал о разнообразных артефактах.
— У него есть отделение, куда посетителей не пускают, — промолвила Марта. — Потому что там особенно опасные артефакты. И… Я подумала… — она зажмурилась. — Когда человека лишают магии, на него накладывают блок, чтобы определенный период времени магия не могла к нему вернуться. Это не позволяет ему взаимодействовать с колдовством. Такой себе эффект истинно неодаренного, хотя, конечно, далеко до идеала. В первые часы лишенный магии может пройти через самый сильный щит.
— Но ему никто не даст этого сделать. Магии лишают преступников, и их тут же отправляют в места заключения.
— Да, — кивнула Марта. — Но я знала, что со мной этого не сделают. У меня очень быстрая, сам понимаешь, магия. Её потому и грозилась отсечь мама, чтобы я с горячей головы ничего не натворила. Это сделал бы король, если б я подорвала что-то в НУМе.
— Ты думала, выгорит метка?
— Да нет же! — воскликнула сгоряча Марта. — Я думала, что я смогу вытащить артефакт, который определяет магические линии зависимости! И он должен был указать мне на преступника. Вот почему я всё это делала. Чтобы оказаться во дворце и воспользоваться тем самым трехчасовым окном. А потом… Да пусть бы хоть казнили.
Зар смотрел на неё с таким неверием, что Марта даже пожалела о том, что вообще принялась ему о чём-то рассказывать. Он с трудом сел ровнее, недоверчиво всматриваясь в черты её лица, а потом протянул:
— Да ты сумасшедшая!
— Зато я хотела что-нибудь сделать! — воскликнула Марта. — Понимаешь? Что-нибудь полезное! Спасти кого-то! А что толку просто сидеть сложа руки? Кому бы это помогло? Кому б от того стало легче? Зачем мне была магия, если меня могли убить в любую секунду? А так я спасла бы всех остальных!
Зар хрипло рассмеялся. Марта покосилась на него с опаской, не до конца понимая, что происходит с парнем, и даже подозрительно отодвинулась, но он спешно поймал её за запястье.
— Не обижайся, — выдохнул Тэльер. — Это у меня нервное… для того, чтобы добраться до какого-нибудь артефакта, необязательно становиться преступником.
— Я никому не могла рассказать, зачем он мне нужен.
— Но теперь-то можешь.
Марта застыла. Ей как-то прежде даже в голову не приходило, что теперь, когда метка уже не на ней, она в самом деле имела полное право воспользоваться своим знакомством с королем и поговорить с ним по поводу артефакта.
— Почему ты не сказала мне раньше? — Зар ласково коснулся ладонью девичьей щеки. — Почему не сказала, что ты всего лишь хочешь получить артефакт? Мы бы вместе с тобой поговорили бы с дядей Мартеном. И он бы разрешил провести нужный ритуал. Да я даже не догадывался о существовании этого артефакта! получается, всё можно было решить гораздо раньше?
Марта покраснела.
Неужели из-за того, что она забыла рассказать Зардану про артефакт, в самом деле погибли люди? Та же Жози! Конечно, испытывать к ней положительные чувства Марта в силу ряда причин не могла, но уж точно не желала девушке смерти, какой бы мерзкой ей та не казалась.
— Я как-то не подумала об этом, — запнувшись, прошептала девушка. — Правда. У меня и в мыслях не было… Думаешь, он разрешит?
— Да, если мы всё ему объясним.
Зардан даже позабыл о Танморе и о том, как сильно проклинал его минуту назад. Все мысли парня сейчас занимал артефакт.
— Мы сегодня же пойдем к дяде Мартену! — прошептал он, хватая Марту за руки. — И всё ему расскажем!
Синие глаза Зардана горели лихорадочным огнем. Если честно, Марте было даже страшно смотреть на него. Она прижала ладонь ко лбу парня и тут же одернула её — горит.
— У тебя температура, — вздохнула она.
— Какое это имеет значение?
Удивление Зардана звучало так искренне, что Марта едва не рассмеялась.
— Тебе плохо, — прошептала она. — Тебе надо отоспаться. Мы не пойдем к королю сегодня. Сегодня мы пойдем домой, ты ляжешь в кровать, я сварю тебе какой-нибудь полезный супчик… И мы постараемся не нервничать, ладно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Зар нервно хохотнул.
— Ты говоришь со мной, как с маленьким ребенком, — устало прошептал он, закрывая глаза. — Я взрослый человек. И я отлично себя чувствую. Со мной ничего страшного не случилось. Подумаешь, поучаствовал в какой-то драке… Да я мог их убить, всех, дураков…
Он умолк. Не спал — скорее даже, потерял сознание от бессилия. Марта обеспокоенно взглянула на рану, пытаясь хотя бы на глаз определить, всё ли в порядке и не пропустила ли она какие-нибудь особенно серьезные повреждения, но на первый взгляд всё было нормально.
На первый.
Только у Зара так алели щеки, словно у него была лихорадка.
Девушка беспомощно оглянулась и закусила губу. Надо было думать не об артефакте и о короле Мартене, а о том, где бы найти нормального целителя. И попросить кого-то открыть портал домой, чтобы и вправду уложить Зара в кровать.
— И зачем ты к ним полез? — прошептала она, склоняясь к парню. — Неужели нельзя было…
— Дураки, — Зар бормотал, кажется, сквозь сон, даже толком не понимая, где находится. — Дураки… Бросить вызов некроманту. Они бы ничего не смогли со мной сделать… Если б я захотел… Если б я поверил в то, что могу и хочу их убить, я бы мог это сделать… Это правило…
— Какое правило, Зар?
— Это его правило…
Он умолк, оставив Марту в неведенье, и девушка так и осталась просто сидеть рядом, не зная толком, что и делать. Чьё правило? О чём вообще шла речь? Будить Зара только для того, чтобы озвучить ему свои подозрения не хотелось, но…
Марта прислушалась к тому, как звенела в его теле магия. Это был другой дар. Совсем не то, что она привыкла видеть, имея дело с некромантами. И хотя Марта не сомневалась в том, что Зар невиновен, она задалась вопросом: почему его магия продолжает меняться?
Благодаря чьему наследию он так сильно отличается от всех остальных?
Но ответа на эти вопросы у неё не было…
Глава двадцать шестая
Зар проснулся от того, что было жарко. Очень жарко. Всё, что он мог чувствовать — это пламя, стремительно расползавшееся по его телу. Казалось, стоило только вдохнуть воздух, и он опять проваливался в этот отвратительный котел. Перед глазами прыгали странные образы: он видел Танмора, тянувшего к нему свои руки, слышал женские крики, видел женщину, называвшую себя его мамой… Той самой, которую он видел всего пару раз в жизни и, если честно, не особенно горел желанием повторить.
Мир на какое-то время превратился в сплошное пекло. Зар видел богов, слышал чужой издевательский смех и проваливался с каждой секундой всё глубже и глубже в таинственную иллюзию, из которой не было выхода.
— Второй день так, — мягкий женский голос, зазвеневший совсем рядом, заставил его попытаться открыть глаза.
Реальность была рядом. Зар почувствовал, что лежит на кровати, и матрас едва ощутимо прогибается под девичьим весом. Кто-то сидит рядом, касается его руки…
Опять вспомнилась Жози. Это не могла быть она, Жозефина никогда не заботилась о нем, даже когда он однажды напоролся на смертоносное заклинание и неделю провалялся в больнице без сознания. А ещё Жозефина умерла, и стоило Зару чуть крепче зажмуриться, как он слышал дикие, сумасшедшие вопли.
Она сгорала, и он сгорал тоже. Пламя в его теле пыталось найти выход, и магия порой загоралась над ним, сжигала очередную простыню…
— Я стабилизировал его магию, — а это был уже мужской голос, мягкий и вкрадчивый, тоже очень приятный и…
Родной.
— Это поможет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не слишком надолго, — вторая женщина. — К сожалению, всесильных среди нас нет. Но ему долго помочь. Зар всегда был очень восприимчивым…
Набросились на мальчика…
— Это отвратительно, — выдохнул мужчина. — Я никогда не думал, что буду видеть своего сына в таком состоянии. Твоим однокурсникам мало голову оторвать!
— Они собираются подавать иск.
