равнодушные глаза. Я видел этот взгляд множество раз: в гневе, в любви, в страсти. Но так как сегодня — никогда. Ни единый мускул не выдавал в ней волнения или страха.
— Я не понимаю о чем ты, Андрей.
— Ты все прекрасно понимаешь. Ну же, не будь такой скромницей и расскажи, отчего такая тяга обеспечить моего зятя дополнительными метрами в Лондоне?
— То есть ты думаешь, что это сделала я?! Напомню, я взяла бумаги из рук дражайшей Тины. Не стоит ли узнать, как наша сельская дурочка составила подобный контракт?
В моей голове раздался взрыв.
А может, это был звон чашки, вылетевшей из рук Алевтины.
Я произнес ее имя.
А может, это был Витя, он сорвался со своего места и кинулся вперед:
— Алевтина?! Зачем вы это сделали? Вы пытаетесь подставить меня, но зачем, ведь я всегда так хорошо относился к вам! Помогал, если видел, что у вас что-то не получается…
Его речь была больше похожа на гул навязчивого насекомого. Отмахнуться бы, всего и делов. И я отмахнулся. Перестал слышать, что там говорил Виктор, полностью сконцентрировавшись на ней одной.
Девушка в ярком смешном наряде отважно шагнула вперед. Витя будто подавился недосказанным словом, и оно воздушным шаром сдулось на середине.
В кабинете повисла нездоровая тишина, я с сомнением взглянул в лицо Тины. Могла ли? И если да, то что дальше?
— Андрей и… — Она обернулась в сторону проема, на черном контуре которого виднелась сгорбленная фигура зятя. — Виктор Сергеевич, мне очень жаль, что сейчас произошло какое-то недоразумение. Если я причастна к нему, то жаль вдвойне. Сегодня утром я распечатала файл, присланный Руденко, взяла контракты, поднос, чайник с кипятком и направилась в конференц-зал. По пути я встретила Валерию Александровну, и она предложила мне свою помощь. Контракты передала вам именно она, я же просто несла чай.
. — На что ты намекаешь? — раздался тихий, вкрадчивый вопрос.
— Я не намекаю, а прямо говорю: Вы взяли из моих рук контракты и Вы же передали их на подпись Андрею. Я не могу быть уверена в ваших действиях, и отвечаю только за свои. В конце концов, это не сложно проверить, у меня на компьютере…
— Не нужно, Тина, — от облегчения подкашивались ноги. Не знаю, было ли это разумно, но я поверил ей сразу, с первого слова, с первого взгляда, когда она — серьезная и такая взрослая — посмотрела на меня.
— В смысле не нужно?! Ты будешь слушать эту…?
— У меня есть имя. — Я не узнал ее голос, Барбара. Впервые в жизни, Тина говорила громко, отрывисто, чеканя каждое свое слово: — Вы не обязаны любить меня, слушать мои советы и даже уважать. Но запомнить имя, это ведь не сложно, верно? Тем более для той, кто так гордится своим дипломом. У меня вот диплома нет, зато в наличие честь и чувство собственного достоинства.
Мне было странно и горделиво слышать такую ее, как если бы у маленькой редкой птички оказались не только крылья, но и крепкие зубы.
Клац — и противник повержен.
Клац — и жертва стала охотником.
— Я хочу, чтобы ты извинилась перед Тиной, — на выдохе произнес я.
— Андрей, ты не можешь меня заставить… — Она опустила взгляд в пол.
Упрямство Леры злило. Я взял Тину под локоть и подвел к креслу своей бывшей. Во всех смыслах этого слова: и любовницы, и коллеги.
— Лера, извинись перед Алевтиной.
— О Боги. Ты хочешь унизить меня перед всеми? — ее голос дрогнул, а сама она будто надломилась. Сломалась где-то в самом стержне.
— Почему бы и нет. Извиняйся, я жду.
— Ты такой упертый, Андрей. И слепой. Ты тот, кто за лесом не видит деревьев. Она закрыла глаза рукой и несколько секунд молчала, пытаясь прийти в себя. Лера не была дурой и, уж тем более, плаксой. Даже сейчас она собралась, крепко сжала зубы и, цокая каблуками, прошла мимо нас с Тиной. Ушла молча, красиво виляя задницей, распространяя след приторного парфюма и гаденькое послевкусие грязи, в которую тебя только что окунули.
Тина растерянно проводила взглядом Леру и, выждав минуту, чтобы не встретиться с ней в коридоре, выскочила вслед. Я догнал ее сразу за порогом конференц-зала, схватил за руку и остановил.
— Ты в порядке? — Короткий кивок. — Вот и умница. Температуры нет? Ты очень бледная сегодня. — Она снова качнула головой, на этот раз отрицательно. Я не отказал себе в удовольствии и коснулся ладонью ее лба, а потом и щек, ставших тотчас пунцовыми. Кожа Алевтины горела.
— Нас же могут увидеть?!
— Пусть видят. — Меня забавляло ее смущение. — Если тебе станет легче, то я могу попросить всех выйти, пока мы говорим.
— Ну, от этого легче мне точно не станет.
— Сильно испугалась? — Она пожала плечами, как будто хотела сказать, что ничего особенного не произошло. — При мне можешь не храбриться. Тебе не стоит бояться Леру, и вообще никого больше. Я всегда буду рядом, поняла?
— Поняла, — глухо простонала она и шагнула в мою сторону, чтобы упереться рукой в стену.
— Тина, сейчас я вызову тебе такси, попрошу Виктора проводить тебя до дома, а пока закончу дела и вечером приеду, проверить как ты. Хорошо?
— Но как же?!
— Никак. Малыш, у тебя, кажется, температура и просто необходимо отдохнуть. Сейчас я вызову тебе врача, она выпишет что нужно, а вечером я завезу и лекарства и куриный суп. — Не осознавая интимности жеста, я положил указательный и средний палец ей на губы, чтобы та не думала спорить. — Пожалуйста, доверься мне. Я не обижу.
Она осторожно убрала мою ладонь и медленно кивнула, как загипнотизированный кролик
— Вот и умница.
Мне пришлось извиниться перед всеми присутствующими. Едва ли они когда-нибудь забудут сегодняшнее шоу. Не так часто стены АВ-Групп наблюдали подобные драмы и подобные романтические признания. Совещание продолжилось в привычном темпе, только уже без Вити.
И Леры.
И Гринберга.
Мы обсудили все организационные моменты, важные и не
