у Насти было миллион возможностей сообщить мне про Руслана! Но она молчала! Она что, дура? Она не понимает, что нельзя так поступать, ни со мной, ни с ребенком… Она не понимает, что это – не игрушки!!! А если бы не эта новая беременность, она до конца жизни не рассказала бы мне о сыне? И я всю жизнь воспитывал бы Руслана, думая, что это чужой ребенок…
Я в таком шоке, в таком разочаровании. Мне так плохо, что я не знаю, что делать. Нужно поехать в ночной клуб, развеяться, да кому я вру, нужно напиться, чтобы забыть весь этот сюр!
Завожу мотор. Думаю, никто не станет меня осуждать. Но пока простить Насте ее молчание я не могу.
В клубе шумно, людно, весело. А я одинок во всем этом угаре. Думал, что забудусь тут, но нет, не сегодня.
– Скучаешь, красавчик? – подсаживается ко мне размалеванная девица, не обремененная ответственностью.
У нее короткое по самое «не хочу» платье, вульгарные чулки в сетку, щетки накладных ресниц и мерзко подведенные брови. Мне противно до невозможности.
– Уйди! – грублю ей.
– Ты так напряжен… расслабиться не хочешь? – лыбится путана, накрывая мою руку своей.
– От…сь от меня! – рявкаю я.
Дева втягивает голову, как побитая собака, растворяется в толпе.
А мне так противно от ее липкой ладони, что иду в туалет – помыть руки с мылом. У раковин никого, и я плещу на раскрасневшиеся под щетиной щеки ледяной водой. Не помогает. Я горю весь. От злости и предательства. Нужно послать на три буквы этот клуб и ехать домой. Так и поступаю.
Утром не слышу будильник. То ли он не сработал, то ли я вырубил его во сне, но просыпаюсь я около десяти утра от входящего вызова.
«Мария» – мелькает на экране. Не успеваю я охереть от того, что проспал работу впервые жизни, как слышу голос той, что спасла наши с Настей отношения.
– Да, Маш.
– Руслан Александрович, звоню, чтобы предупредить вас.
– О чем? – с трудом ворочаю я мысли в тяжёлой ото сна голове.
– Настя позвонила мне, попросила с Русланчиком посидеть…
– А сама она куда собралась? – шлепаю я босыми ногами в ванную комнату.
– В клинику. Она не сказала зачем, упомянула лишь, что пошла решать свои проблемы со здоровьем…
От неожиданности я даже жидкие отправления своего тела прекращаю.
– Какие проблемы?! Какую клинику?!
– Ну клинику, нашу корпоративную, а какие проблемы у нее со здоровьем, я честно говоря понятия не…
– Так, понятно! Рявкаю я в трубку. Ты сейчас с ребенком? У вас все нормально?
– Да, нянчусь с Русланчиком, все хорошо.
– Глаз с него не спускай, а я в клинику. Давно она уехала?
– Полчаса назад где-то. я звонила вам сразу, но вы не брали трубку.
…!!! – ругаюсь я сквозь зубы, и отключив телефон бегу умываться.
Настя решает проблемы со здоровьем?! Со здоровьем у нее все в порядке! Даже слишком. Вон, беременеет вообще на раз-два, стоит около нее трусами потрясти…
Неужели на аборт поехала?! Ну конечно на него, идиотка, любимая моя… Я тоже идиот тот еще… вместо того, чтобы поддержать ее отреагировал, как последний мудель…
Одеваюсь со скоростью света, прыгаю в машину. Безмерно счастлив от того, что вчера не стал нажираться как свинья, и сегодня совершенно спокойно передвигаюсь за рулем.
Теперь самое главное успеть!!! Только бы любимая глупостей не успела наделать! Только бы не абортировала нашего малыша…
Паркуюсь у медицинского центра черт знает, как. Залетаю в клинику.
«Только бы успеть!» – бьет набатом в виски.
– Где женское отделение? – ору на рецепшен.
Несколько мирных женщин отскакивают от меня, боясь что я толкну или задену их
– Простите, в каком смысле, женское отделение? – хмурит брови девушка.
– Ну где аборты делают?! – в нетерпении ору я. – Понимаете, это вопрос жизни и смерти.
– Абортарий сейчас пуст. – спокойно сообщает девушка-медсотрудник. – Вам свою кхм… партнершу надо найти?
– Да! Анастасию Лихвинцеву. Пожалуйста. Посмотрите, у кого она сейчас на приеме?!
– Секундочку. – девушка улыбается, всматриваясь в монитор компьютера. – Лихвинцева на узи. Второй этаж, кабинет двести пять.
Взлетаю со всех ног по лестнице. Даже лифта не дожидаюсь. То, что Настя сейчас на узи, ничего не значит. Подтвердит беременность и пойдет абортировать моего ребенка.
Нужный кабинет. Очередь. Не разбираю дороги влетаю в дверь, без стука.
Настя! Моя маленькая глупая Настя лежит на кушетке! Впалый животик, торчащие ребра и кости таза. Даже не верится, что он родила всего два месяца назад довольно крупного пацана, а теперь снова беременна…
Специалист вздрагивает, со злостью поднимает на меня глаза.
– Занято! Подождите за дверью!
– Настя… – не обращая внимания на врача, я бросаюсь к ней. Опускаюсь рядом на корточки. Беру ее за руку. Она пытается ее забрать, но я стискиваю ее с силой, – Никакого аборта! Слышишь?!
– Пошел к черту! – шипит любимая рассерженной коброй.
Эпилог
Восемь месяцев спустя
– Дыши любая! Вот так, сильнее! Помнишь, как нас на курсах учили?
У Руслана паника. Я вижу это по его бледному, как лист бумаги лицу. Он одет в медицинский одноразовый халат, на ногах бахилы, а на голове полиэтиленовая шапочка. Я в такой же.
Наш сыночек остался с няней, пока мы поехали в роддом за вторым ребенком. Кто у нас родится – мы не знаем, детёныш вертелся ужом у меня в животе, каждый раз тщательно скрывая свои прелести во время узи. Так что у нас сейчас сюрприз чистой воды. Вещи, соответственно закупали нейтральных цветов, да и вообще, цвета – это глупо…
Вы наверно спросите, почему это я на родах еще имею возможность подумать о чем-то отвлеченном от боли? Так я сразу же потребовала обезболивающее, памятуя как сильно мучилась год назад, рожая Русланчика.
Мне сделали укол и наступила красота. Еще бы Руслан так сильно не нервничал, вообще хорошо было бы. Но это его первый опыт на родах, ведь предыдущие он благополучно прос… проспал.
– Тебе больно, Настюш? Давай поясницу помассирую.
– Давай! – соглашаюсь я. Ну а что? Массаж я всегда любила. А говорить мужу о том, что чувствую себя во время родов превосходно… А зачем? Вторые роды – вообще лафа и компенсация мне за первые, болезненные и страшные.
Я говорю о Руслане как о муже, и я ничего не путаю. Потому что, посмотрев на узи на нашу крошечку, в тот день, когда он как сумасшедший ворвался в кабинет, Руслан потащил меня в ЗАГС. Насильно причем. Я не хотела. Я сопротивлялась, но Быстрицкий
