Глория тронула его за плечо, и глаза Джерома ярко вспыхнули. Он ласково провел рукой по ее волосам, поднял ее подбородок, чтобы смотреть прямо в глаза.
— Вы пока не можете быть в этом уверены. Вы просто не знаете, что это значит.
— Так научи меня, — сказала Глория, сильнее прижимаясь к нему. — Научи.
Он крепко обнял ее. Губы их встретились, и обоим показалось, что всю свою жизнь они только и ждали этого поцелуя.
20. Клара— А ты знаешь, что «Зеленая мельница» названа по аналогии с «Красной мельницей» — «Мулен Руж»[101] — в Париже? — спросила у Маркуса Клара, рассматривая картину «В Мулен Руж» Анри Тулуз-Лотрека[102]. На картине были изображены сидящие за столом мужчины в цилиндрах и женщины в дорогих нарядах, а на переднем плане — похожая на гоблина женщина, которая так смотрела на зрителей, словно хотела их сглазить. Это очень нервировало.
— Только подумать, какая ты ученая, — поддел ее Маркус.
— Считай, что я твой персональный гид.
— Должен признаться, — пробормотал Маркус, — что я охотнее пойду в «Зеленую мельницу», чем в заведение, изображенное на картине. Не похоже, чтобы там хоть кто-нибудь получал удовольствие.
Они были на вернисаже в Чикагском художественном институте. И людей пришло куда больше, чем ожидала Клара. В главном выставочном зале яблоку негде было упасть — столько собралось там мужчин и женщин в парадных нарядах. Клара могла поспорить, что сюда прибыла вся чикагская элита, сейчас потягивавшая сельтерскую воду и лениво разглядывавшая картины.
Клара тоже оделась с иголочки — она надела одно из немногих красивых платьев, оставшихся от ее былой нью-йоркской коллекции. Свободного покроя шелковое платье от Шанель в свое время обошлось одному ее поклоннику чуть не в целое состояние. Юбка была коротковата для такого приличного общества, зато причудливое переплетение черных и бронзовых узоров на ткани подчеркивало красоту Клары, а красота многое извиняет.
— Я не забыл сказать, какая ты невероятно красивая в этом платье? — сказал Маркус.
— Сказал, и уже, кажется, в двенадцатый раз — ответила Клара. — Я сбилась со счета?
Маркус позвонил ей и пригласил на вернисаж через неделю после фиаско Глории в «Зеленой мельнице», через неделю после того, как сама Клара встретилась лицом к лицу с призраком своего прошлого.
Она охотно приняла приглашение. Теперь, после встречи с Гаррисом Брауном, в ней полностью умерли те сентиментальные воспоминания, которые еще привязывали ее к нему. Теперь она могла двигаться дальше, на полной скорости. Могла быть рядом с Маркусом и не мучить себя бесконечными тревожными вопросами. Она была свободна.
— Можно я поделюсь с тобой секретом? — спросила она теперь у Маркуса.
— Ты ими, кажется, набита до отказа, — ответил он и потянул Клару к официанту, державшему поднос с креветками.
— И что ты этим хочешь сказать?
Он обмакнул креветку в сложный красный соус и бросил себе в рот.
— Да ничего. Так что за секрет?
— У меня есть мечта: побывать в Париже и познакомиться там со всеми писателями-эмигрантами. — Она внимательно всмотрелась в Маркуса, но не сумела прочитать что-либо на его лице. Целую неделю она его не видела и не слышала: он не звонил, не приходил к ней, — а потом вдруг это приглашение, буквально в последнюю минуту. Может быть, Маркус заметил, как в «Зеленой мельнице» она беседовала с Гаррисом? Не потому ли он не появлялся так долго?
— А ты там бывал? — спросила она, потягивая имбирное пиво[103]. — В Париже.
— Я подумываю съездить туда летом — на самом деле, объехать Европу.
— Какой ты оригинал. — Потом сообразила, что это прозвучало грубо, и поспешно добавила: — Хочешь избавиться от соблазнов, чтобы потом в университете тебя ничто уже не отвлекало?
— У меня нет соблазнов, от которых надо избавляться. А у тебя?
— Не кипятись, колумбиец[104]. — Она взяла его под руку. — Кроме того, я завистлива. Я же сама не бывала нигде дальше… — Она успела остановиться, прежде чем выболтала очевидное.
— Дальше чего?
— Я хотела сказать — дальше Чикаго.
— Ты не ошиблась, случайно? — Он освободился от ее руки и решительно повернулся к Кларе лицом. — По пути точно никуда не заезжала?
— Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но только…
— Клара Ноулз, вот уж не ожидала тебя здесь встретить! — Этот тонкий, писклявый голос мог принадлежать только одной особе.
— Ой, Джинни, какая приятная неожиданность!
— Мой папа состоит в наблюдательном совете музея, — пояснила Джинни, хлопая близко посаженными карими глазами.
Клара наклонилась, чтобы обменяться поцелуями в щечку, но тут Джинни заметила Маркуса и решительно отодвинула Клару в сторонку.
— Маркус! Я даже не… Я думала, что ты не… — беспомощно промямлила Джинни, нервно накручивая на палец локон.
— Как мне приятно видеть тебя, Вирджиния. — Маркус взял Джинни за руку, пока она обмахивалась другой рукой. — Если хочешь знать, мы как раз говорили о тебе.
— Не может быть! — Джинни вырвала у него руку и в восторге захлопала в ладоши.
— Говорили, — с удовольствием подыграла ему Клара. — Мы только что вспоминали, какой славный чайный прием был у тебя на позапрошлой неделе, и как жаль, что нам обоим пришлось так рано уйти…
— Из-за того, что у Клары очень нежный желудок, — напомнил Маркус.
— Я отравилась чем-то, — скривилась Клара. — Очень серьезно, по правде говоря.
Джинни сморщила носик.
— Право, нет необходимости рассказывать дальше! Я так рада, что теперь ты выздоровела.
Маркус взял Джинни за локоть и громко прошептал:
— Мы подозреваем, что это из-за полусырой лососины, которая была у миссис Кармоди.
— Так жалко, что вы ушли и не видели клоуна, — хихикнула Джинни.
— Бастера Китона? — поинтересовался Маркус.
— Нет, Китона папе нанять не удалось, — ответила Джинни, восторженно глядя на Маркуса. — А как мило с твоей стороны, Маркус, что ты взялся проводить Клару!
— Он очень любезен. — Клара взяла стакан освежающего напитка с подноса проходившего мимо официанта и выпила шипучий сидр[105] залпом. Уф. Жалко, что не шампанское.
Джинни вдруг перевела взгляд с Маркуса на Клару, потом обратно и задумчиво поджала губы.
— А вы пришли сюда… вдвоем?
— Да, — согласился Маркус.
— Нет, — одновременно с ним выпалила Клара.
На короткий миг их взгляды скрестились.
— Да, я ее пригласил, — повторил Маркус. — На свидание.
— Значит, вы все-таки вместе, — широко раскрыла глаза Джинни — похоже, не столько от ревности, сколько от волнующей новости.
— Наверное, так, — проговорила Клара и почувствовала, как щеки заливает румянец.
— Но Глории с вами нет, правильно? — Джинни внезапно посерьезнела.
— Да, к сожалению, она не смогла, — сказал Маркус, глядя мимо Джинни, словно выискивая кого-то в толпе.
— Потому что ее до сих пор не выпускают из дому? — Джинни театрально завертела головой во все стороны. — За то, что она пела в той негритянской забегаловке?
— Можно сказать и так, — ледяным тоном произнес Маркус. Он погладил Джинни по спине и слегка подтолкнул ее. — Ах, как приятно было тебя повидать, Джинни!
Они с Кларой двинулись к «Спальне» Ван Гога[106], перед которой не было зрителей. Однако на пути туда Маркусу пришлось раскланяться с пятью или шестью парами. Девушки, похоже, были хорошо с ним знакомы, Клару же они окидывали неприязненными взглядами. Парни все как один походили на Фредди Барнса — молодые, богатые, еще не закончившие школу. Да и сам Фредди стоял в центре целой компании.
— Слышь, Истмен, — окликнул Фредди, когда они проходили мимо, — я уже второй раз вижу тебя с этой птичкой. Вы что же, гнездышко вьете?
— Ты остроумен, как всегда, Фредди, — ответил ему Маркус. — Можешь не считать это комплиментом.
— Я же только шучу, — сказал Фредди, поклонившись Кларе. — Нам всем приятно видеть, что Маркус остепенился. Когда он вышел из ученического совета и куда-то пропал, мы боялись, что ужасная Джинни Битмен…
— Невыносимая Джинни Битмен! — поправил его кто-то из дружков.
— Кошмарная Джинни Битмен! — добавил другой.
— Вот видите — у нас даже слов нет, — подытожил Фредди. — Но мы боялись, что мужские доблести Маркуса пропадут попусту рядом с этой свинцовой чушкой.
— Как видите, все мои доблести на месте. А теперь позвольте вас покинуть. — И он подтолкнул Клару прочь от этой компании.
— Этим ребятам, — сказа он ей, — только бы поржать над чем-нибудь.
— А я и не знала, что ты был в ученическом совете! — воскликнула Клара.
