— Очень нравится, — засмеялась девочка. — Веселый, симпатичный.
— А кто его когда-то выбрал? Твоя мама.
А говоришь, у нее вкуса нет.
— Ну, на мужчин у нее вкус есть, — согласилась маленькая Аня. — А на одежду нет. Она даже женские журналы не читает.
— А ты уже их читаешь?
— Я же умею читать. Ты что, забыла? — напомнила Анечка. — У меня два журнала есть. Хочешь покажу?
Кошмар! Девочки уже учатся читать по журналам мод! Действительно, пора было вставать.
— Ты лучше, Аня, не вставай, — остановила ее девочка.
— А что такое?
— Там для меня манная каша, а для тебя горькое кофе, — предупредила она старшую подругу.
— Горький кофе, — поправила Аня.
— Горький, — повторила с сомнением девочка. — А какие у тебя последние новости?
— Новости у меня теперь будут одни хорошие, — мечтательно заговорила Аня старшая. — Скоро у меня будет свой дом. Представляешь? Два этажа, веранда с самоваром, баня, сказочный дуб под окнами, свой маленький лес с грибами…
— Представляю, — проговорила Аня Санчук. — А собачка?
— Какая собачка?
— Собачка у тебя будет?
— Я еще не думала. Наверное, будет. Приедешь ко мне в гости?
— А можно в гости приезжать, чтобы не поесть, а надолго?
— Аньки! — донесся строгий командный голос из коридора. — Хватит трепаться! Быстро идите завтракать!
— Начинается, — проворчала маленькая Аня, ища свои тапочки с помпонами…
Весь день прошел в суете, в играх и болтовне с Аней, в готовке на кухне с ее мамой. Поэтому на ожидание осталось совсем немного: от звонка по мобильнику с вопросом — чего надо купить по дороге — до звонка в дверь.
Корнилов и Санчук выглядели усталыми и несколько опустошенными, как после сдачи серьезного экзамена. Налили себе сразу помногу, что-то вроде штрафной, выпили, не чокаясь. Мудрые жены не возмущались, ждали, когда смягчатся немного их лица, подтают взгляды. Потом они ели, как нормальные голодные люди. Наконец переглянулись и стали рассказывать, не перебивая, а с удовольствием уступая друг другу роль рассказчика.
Корнилов и вправду скрывал от Ани, что всерьез разрабатывает версию оборотня. Он опасался, как оказалось, вполне оправданно, что Аня опять влезет в это рискованное дело. Кудинова он начал подозревать сразу после посещения его квартиры. На банкете в ресторане «Ошхамахо» по случаю получения начальником звездочки полковника напарники уже не праздновали, а работали — слушали, наблюдали, анализировали. Круг постепенно сужался, был разработан четкий план мероприятий, который был грубо нарушен Аниным «топорным» вмешательством.
Скрывал Михаил от жены и то, что давно следил за ее собственным расследованием. Карту, например, с «линией оборотня» внимательно рассмотрел и принял к сведению.
Михаил специально заехал домой, чтобы любыми средствами заставить Аню сидеть дома, вплоть до изъятия ключей от квартиры. Но он опоздал всего на несколько минут. Хорошо еще догадался включить компьютер и прочитать на форуме разговор Тануки, ставшего вдруг женщиной, с Обуром — «Пожирателем».
Санчук выехал на квартиру к Кудинову, омоновцы разворачивались на «тропе оборотня», а Михаил, положившись на интуицию, помчался к ресторану «Идальго».
Кудинов в полнолуние подсыпал снотворное жене, надевал на себя волчью шкуру, вооружался своей адской машинкой и бежал всегда по одному и тому же маршруту. На девушек он нападал сзади, сначала оглушив, а потом нанося им смертельные раны механическими челюстями. Но почему он нападал именно на женщин? На этот вопрос не мог ответить даже сам Обур. Впрочем, в этом деле было очень много вопросов. Может, ответы на них и существовали, но совсем в других понятиях, которым нет места в милицейских протоколах.
С Кудиновым сейчас работали психиатры. К тому же делом Обура заинтересовались спецслужбы. По версии специалистов, во время службы в Чечне Кудинов под действием сильнейшего стресса заболел ликантропией. Так называется психическое состояние, когда человек считает себя оборотнем. По сути, это раздвоение личности: человек в определенных условиях подавляет то одну, то другую половину сознания. Причем, Кудинов хорошо осознавал это, готовился к «обращению», смастерил «клыки оборотня», сшил особым способом шкуру. А после преступления, например, руководствуясь уже человеческой логикой, подкинул свидетельскую ленту с плеча Синявиной в собачье логово.
На вопрос — что случилось с ним на Кавказе? — Кудинов отвечал невнятно. Вспоминал чеченца Таймиева, якобы безвинно осужденного им и умершего в тюрьме. Говорил, что мать-старуха Таймиева была настоящей колдуньей, и это она прокляла его. Еще Валентин Петрович вспоминал убитого им волка, призрак которого долго его преследовал.
Странно, что он рассказывал почти то же самое, что и на своем банкете. Но тогда полковника Кудинова слушали с интересом и восхищались его романтической натурой. Теперь же его слова принимались за бред явно больного человека…
— Единственный раз повезло с начальником, — подытожил Санчук, — и тот оказался оборотнем.
За столом на некоторое время установилось молчание. Аня, например, думала о том, что гибель нескольких безвинных людей нисколько не приоткрыла тайну бытия, а только напомнила о ней. Черная пустота предупредила всех, что она была, есть и будет, что она всегда рядом и всегда ждет.
Но за стеной послышалась детская песенка, исполняемая, правда, на одной ноте, но совершенно счастливым голоском. Корниловы и Санчуки словно вышли из оцепенения, застучали опять вилками и рюмками.
— Вот, кстати, тебе подарок за храбрость, — сказал Михаил и протянул Ане маленький листок бумаги.
На нем были неразборчивым почерком Корнилова записаны паспортные данные какого-то человека: «Брежнев Сергей Владиславович. 1956 года рождения.»
Эпилог
—...Между тем Дульсинея обладает таким гербом, благодаря которому она может стать полновластною королевою…
— Как тебе? — спросила Аня мужа, показывая почему-то на голубое небо, а не на кирпичный дом с финской крышей.
— Мне больше всего приглянулся гараж, — ответил Михаил.
Аня с таким трудом вытащила его посмотреть их будущий дом, землю, свидетельства о собственности на которые она должна была получить уже на днях. Михаил же откровенно валял дурака во время просмотра. Например, стал шагами измерять территорию и делать вид, что записывает что-то в блокнотик. Потом стал измерять глубину колодца, даже подключил к этому важному занятию охранника. Дуб он тоже измерил в окружности, а потом при помощи подобных треугольников долго высчитывал его высоту.
— Чем же тебе так понравился гараж?
— Мне там жить, — вздохнул Корнилов. — Маркизе Анне потребуется наверняка личный шофер. Я льщу себя надеждой, что это место она сохранит за мной.
— В гараже ты жить не сможешь, — ответила Аня.
— Позвольте узнать, почему?
— Пока у меня нет в замке конюшни, пороть тебя будут в гараже, — если бы это была не игра, она бы точно отправила сейчас своего личного шофера на конюшню. — Медвежонок, зачем ты меня расстраиваешь? Я думала, ты начнешь отвоевывать себе место под спортивный зал, а ты комедию ломаешь. Подумай, глупый, ты сможешь здесь прыгать, бегать, падать, бить. Вон там ты вообще можешь построить себе Шаолиньский монастырь и принимать паломников… Даже если я — маркиза, то ты, простой российский парень, спас ей жизнь. За это она вполне могла подарить тебе замок или остров. Но, так как замок у меня один, предлагаю его тебе в это… как его?.. совместное пользование. Согласен?
— Очень про Шаолиньский монастырь заманчиво прозвучало, — проговорил Михаил. — Макивару можно будет вкопать, мешок повесить… Ладно, согласен. Хотя жизнь тебе спасла собака. Я мог бы не успеть. Тебе она не показалась похожей на ту черную лайку из стаи?
Аня не стала рассказывать Корнилову, что эта лайка спасла ее уже второй раз. Хватит с него информации на сегодняшний день. И так за последнюю неделю он превратился в ходячий скелет с бледным черепом вместо лица. Ну, ничего! В этом курортном месте Аня быстро приведет его в порядок. Глаза у него уже засверкали. Пошел куда-то по территории, но уже не с шутовским видом, а в деловой задумчивости. Наверное, раздумывает насчет строительных материалов. Откуда берутся деньги? Нет, квартиру придется точно продавать.
А потом хочется закатить такое грандиозное новоселье!.. А пока надо сделать один звонок…
— Алло! Сергей Владиславович? Здравствуйте. Это Аня Корнилова.
— Здравствуйте, Аня.
Возникла пауза. Над Аниной головой от ветра зашумел дуб, заговорил листьями, правда, шепеляво.
— Я не знаю, о чем говорить, — призналась Аня. — Вернее, я хотела поблагодарить вас. Наверное, я поступила нехорошо, приняв такой дорогой подарок.
