В Зорин-городке и округе царило ликование. Князь без княгини – все равно что ночь без дня, зима без лета. За пятнадцать лет люди привыкли к этому несчастью, которому не предвиделось конца, но теперь все ходили веселые, будто новобрачная пара появилась в каждой избе. Хромающее племя вдруг встало на две ноги. Все знали, что в последние двенадцать лет им мешал обрести это счастье киевский князь; теперь везде говорили, что сами боги помогли Зоряну, а значит, судьба отныне на нашей стороне. Зорян не сватался к дочерям знатных людей, а значит, не нарушил уговора с Ингваром киевским, однако теперь у него есть жена, достойная быть матерью будущих зоричских князей.
Лето пролетело незаметно. Приближались Велесовы дни – окончание жатвы. И в один из тех дней, когда на полях вдоль реки уже стояли «велесовы бороды», украшенные цветами и яркими лентами, с верховий Ловати в Зорин-городок прибыл ладожский воевода Альдин-Ингвар.
Его здесь видели неоднократно и знали довольно хорошо. Тем сильнее зоричей удивило его поведение.
Впрочем, первый приступ удивления они испытали, когда увидели, что князь Зорян вышел встречать знатного гостя один – без жены. Вместо нее возле Зоряна стояли на причале две нарядные бабы, одна молодая, вторая постарше, – жены Сороги и Гуди, взятые уже здесь, из местных родов. Одна держала на вышитом рушнике корец меда, другая свежий каравай из нового зерна.
Вот лодьи подошли, с княжьей бросили на причал канат. Сам Альдин-Ингвар стоял на носу, поставив ногу на борт и держась за штевень. В светлом кафтане с золотистой отделкой, в красном плаще, затканном узорами, в шапке желтого шелка он был хорош, будто Месяц Месяцович. Однако на встречающего его хозяина он посмотрел без улыбки и внимательным взглядом окинул обеих женщин по сторонам от Зоряна.
Вот он соскочил на причал, вслед за ним сошли его люди. Зорян вышел вперед и протянул руку, готовый приветствовать гостя. Две женщины тоже подошли, собираясь предложить ему меда и хлеба, однако он окинул их выразительно-удивленным взглядом и даже слегка попятился.
– Что такое, Ингорь Акунович? – спросил озадаченный Зорян, все еще держа перед собой руку для приветствия. – Ты не хочешь со мной поздороваться?
– Не очень-то ты любезно встречаешь меня, – ответил Альдин-Ингвар.
– Не очень-то любезно? – Зорян переменился в лице и положил руки на пояс. – Чем ты недоволен?
Далеко не каждому гостю он оказывал честь встретить его прямо при сходе с лодьи. Альдин-Ингвара он знал как человека не высокомерного и не мог вообразить, в чем тот сейчас увидел нелюбезность. Но екнуло сердце, подсказывая: Альдин-Ингвар знает за ним вину.
– Я не приму приветственную чашу от этих женщин, – Альдин-Ингвар кивнул на двух баб, – в то время как у тебя имеется жена! Почему ты не попросил твою княгиню встретить меня? Я достаточно в славе, чтобы меня встречала хозяйка дома. Может быть, у тебя есть причины ее от меня прятать?
Зорян перестал улыбаться и стиснул зубы. Проклятый варяг смотрел в корень: причина была. Сверкер рассказал, что весной Альдин-Ингвар несколько раз видел Ведому в Свинческе и сразу узнает ее, если она попадется ему на глаза. И хотя рано или поздно родичам Ингвара киевского предстояло узнать о новом родстве Сверкера и Зоряна, оба надеялись, что это случится попозже.
О том, кто такая на самом деле княгиня, Зорян рассказал только самым знатным из гостей на свадьбе: старшему словенскому князю Требогостю и малым ильменским князьям – Селимиру из Люботежа и Своегостю из Житобужа. Даже для Видогостя из Будогоща происхождение молодой осталось тайной: его жена приходилась сводной сестрой самой Эльге киевской, и никто не мог предсказать, на чью сторону встанет Видята.
Князья понимали, что означает женитьба Зоряна. Родственный союз соединил зоричей на Ловати и Сверкера на верхнем Днепре – владык, чьи земли лежали между южными и северными владениями Ингвара киевского. Если бы к союзу этих двоих присоединились ильменские словене, то образовался бы кулак, которым можно было бы вышибить прочь сперва полуночных варягов – волховецких и ладожских, – а потом и самого Ингвара. Но это было слишком большое дело, чтобы решить его так сразу. Князья пообещали подумать, поговорить со старейшиной.
Полностью поддерживал замысел совместного похода на варягов только Гостомысл, младший брат Требогость, но его старшие братья так сразу решиться не могли. Зорян и Гостомысл много говорили о будущем: о войне, которая избавит их земли от варягов и принесет им самим славу в веках. Оба сходились на том, что поход можно назначить уже на эту зиму. До ближайшей его цели – Волховца за устьем Волхова – было рукой подать: лишь озеро перейти. Оттуда на свадьбу зван никто не был, но Зоряна и не связывала дружба с Тороддом сыном Ульва, который замещал там своего старшего брата, живущего в Киеве.
Но теперь гости давно разъехались, и принять первую битву Зоряну предстояло самому.
– А какое тебе дело до моей жены? – с вызовом спросил он. – Я вижу, у тебя своя есть – или ее тебе мало?
– Дело мое такое. Весной я сватался к дочери Сверкера смолянского. Он обещал дать мне ответ осенью. Но за лето его дочь исчезла. И есть свидетели, которые видели, как ее увозил ты! Если это правда, значит, ты похитил у нас невесту и к тому же нарушил уговор с моим родичем Ингваром киевским. Все это так и есть?
– Кто твои свидетели?
– Птицы небесные! – небрежно ответил Альдин-Ингвар. – Но ты легко можешь опровергнуть эти обвинения, если позволишь мне увидеться с твоей женой. Я знаю дочь Сверкера в лицо и не раз говорил с ней.
Вокруг стояла тишина. Потрясенные зоричи сами только сейчас узнали, что их княгиня – не русалка никакая (что за бабьи бредни!), а дочь Сверкера смолянского. С одной стороны, такой брак князя принес бы им почет, но с другой… Последствия с другой стороны уже стояли с Зоряном лицом к лицу. Рослый варяг в дорогом кафтане и с рейнским мечом у пояса воплощал собой те грозные силы, что уже двенадцать лет держали зоричей в подчинении и сейчас явились покарать за попытку сбросить их власть. Так скоро…
– Что тебе за дело? – гневно повторил Зорян. – У тебя есть жена, и ты женился еще до того, как узнал, что Сверкер тебе свою дочь не отдаст. Уж не собирался ли ты взять его дочь второй женой? Это, по-твоему, не оскорбление?
– Его дочь собирался взять второй женой мой родич Ингвар, киевский князь, – объявил Альдин-Ингвар, тоже держа руки на поясе – пока пустые, но вблизи рукояти меча. – По всему Пути серебра стало известно, что эта дева не только знатна, но еще и мудра, и красива. Ты отнял невесту моего старшего родича, который и тебе стал названым отцом. Ты обязан был во всем повиноваться ему и не брать знатной жены без его позволения. Ты нарушил уговор. И это не сойдет тебе с рук. Ты можешь сейчас же передать мне эту женщину, и я отвезу ее в Киев. Иначе…
– Йотуну мать ты возьмешь, а не мою жену! – грубо ответил Зорян.
– Значит, поединок, – спокойно сказал Альдин-Ингвар. – И кто из нас уцелеет, тому она и достанется.
– Значит, скоро у меня будет две жены! – Зорян насмешливо кивнул на лодью, где стояла бледная от испуга Деляна, прикрывая рот краем белого убруса.
Альдин-Ингвар и бровью не повел. Он не сомневался в своей способности справиться с Зоряном, гораздо больше его беспокоило другое. Непрочному миру в северной части Пути серебра, похоже, пришел конец.
Ни в город, ни в гостиные избы ладожане не пошли. Альдин-Ингвар велел раскинуть стан на скошенном лугу вблизи святилища. Деляне впервые в жизни пришлось жить в шатре, хотя муж и челядь сделали все возможное, чтобы ей там было удобно. За пару месяцев замужества Деляна перенесла уже больше приключений, чем за все семнадцать лет жизни, и понимала, что это только начало!
Сжимая зубы, Деляна крепилась и старалась не показывать своих чувств. Но, когда она смотрела на мужа, вопрос «А тебя не убьют?» был совершенно ясно написан у нее на лице.
– Не бойся, я одолею! – снова и снова пытался Альдин-Ингвар передать жене свою уверенность. – Я моложе, крупнее, сильнее. И опытнее, что очень важно. Зорян тоже это понимает, но у него не остается иного выхода. Он был слишком юн, когда все это затевалось, изначально у него не было выбора. Но теперь он вырос и больше склоняться не хочет. Он намерен выйти на почти безнадежную битву и погибнуть, но не уступить. Точно как его отец когда-то! Они отстаивают свои родовые права и дедовы могилы, и я готов их за это уважать, но на Пути серебра не должно быть много маленьких князей. Много маленьких хозяев разорвут на кусочки все блага и богатства, которые здесь можно обрести, разменяют на беличьи хвосты, продадут по дешевке и сами останутся ни с чем. Они будут проводить жизнь в раздорах между собой, делить вики и волоки, только разоряя себя и других. Здесь должен быть один хозяин, способный видеть сразу и Варяжское море, и Ромейское. Тогда боги не скажут, что мы… прочихали все их щедрые дары.
