Первый и единственный раз мне довелось быть свидетелем на свадьбе Билли Кассара, моего близкого друга и коллеги из «A Current Affаir». Невеста, Лиза Хьюитт, дочь Дона Хьюитта, основателя новостного журнала «60 минут» на канале «CBS News» и бывшего продюсера «Вечерних новостей с Уолтером Кронкайтом», тоже мой дорогой друг и коллега из этого же шоу. В списке гостей была вся элита тележурналистики, в том числе несколько звездных корреспондентов Дона: Майк Уоллес, Морли Сейфер и Эд Брэдли. Все работники телеиндустрии грезят, что однажды они будут создавать сюжеты для «60 минут». И я был не исключением. Только в моем случае это лучше назвать иллюзией. Переход из «A Current Affаir» в «60 минут» был бы таким же осуществимым, как исполнение Сашей Бароном Коэном роли Гамлета на Бродвее.
У меня было достаточно материала для тоста, потому что я хорошо знал как жениха, так и невесту. В завершении рассказал историю об их первом свидании. За несколько дней до этого Лиза подошла ко мне посоветоваться, что ей лучше приготовить для Билла. Мы с Биллом много путешествовали по стране, поэтому я знал, что он заказывал в ресторанах. Я предложил приготовить тунца и дал ей рецепт. Было только одно предупреждение: «Не переготовь его. В середине тунец должен быть практически сырым — не розовым, а почти голубым».
Рейс Билла в Нью-Йорк в этот вечер задержали, поэтому он появился на первом свидании на полчаса позже. Это поставило Лизу в очень непростую ситуацию. Даже Бобби Флей вряд ли смогла бы сохранить тунца в состоянии полуготовности в тот вечер, но Лизе это как-то удалось.
Кульминационный момент моей речи был таким: «Я уверен, что Лиза приготовила замечательный ужин, но, честно говоря, даже если бы она сожгла его до консистенции обувной стельки, это не имело бы большого значения… потому что Билл был уже по уши в нее влюблен».
В отличие от меня вы можете не слишком хорошо быть знакомы с женихом или невестой. В этом случае постарайтесь узнать о них как можно больше. Расспросите подружек невесты и членов семьи.
Если вас попросят зачитать торжественную речь, обязательно сделайте себе копию на карточках (пусть вас и станут уверять, что текст речи будет находиться на трибуне). Несколько лет назад моя двоюродная сестра попросила прочесть серию молитв, которые она написала вместе с женихом. Они сказали, что оставят мне текст на трибуне, и я согласился. Прочтя первые две или три молитвы, я поднял глаза и заметил, что лицо моей кузины под фатой приняло озадаченное и встревоженное выражение. «Должно быть, она беспокоится, дала ли правильные указания оркестру», — подумал я. И продолжал читать дальше. В молитве под номером четыре упоминались имена молодоженов и содержалась просьба о вечной любви и счастье. Это звучало примерно так: «Господи, мы молимся за вечную любовь, уважение и преданность Аманды и Грега…» Замечательные слова, если не считать того, что мою кузину зовут Кристина, а замуж она выходила за парня по имени Рэй. Должно быть, это были молитвы предыдущей пары. К счастью, прежде чем открыть рот и прочесть слова четвертой молитвы, я пробежал ее глазами и заметил ошибку. Это и есть тот момент, когда вы благодарите Всевышнего за то, что взяли с собой стопку карточек с речью. Поэтому я вытащил их из внутреннего кармана и продолжил. Ангельская улыбка, появившаяся на лице моей кузины, убедила меня в том, что на сей раз я читал верную копию.
Что сказать во время панихиды?
Слова, произнесенные вами на чьих-то похоронах, станут историями и образами, которые будут жить еще долгое время после траурной церемонии. Вот почему важно сделать их значимыми. Похороны (как и свадьба) — это не время экспромтов. Заранее продумайте, что вы собираетесь сказать.
При подготовке материала руководствуйтесь принципом Скорсезе. Слишком часто люди скатываются до банальных определений: «Он был замечательным человеком» или «Она была удивительной женщиной». Такие слова не оставляют слушателям никаких последующих воспоминаний. Расскажите лучше какую-нибудь историю, о которой мало кто знает и которая как нельзя лучше раскрывает лучшие качества этого человека. Часто такие истории кроются в обычной рутине нашей повседневной жизни.
Убедитесь в том, что ваша история звучит позитивно. Сейчас не время суммировать плюсы и минусы, как если бы вы были святым Петром, взвешивающим добродетели и грехи. Это также не время вспоминать былые обиды или неразрешенные конфликты. Даже если вы находитесь на похоронах самовлюбленного нарцисса, которого никто не любил, постарайтесь найти в его адрес несколько добрых слов. Или же вообще не выступайте. Я не предлагаю вам петь дифирамбы покойному, но не говорите о его конкретных недостатках. В крайнем случае можно сказать так: «Мы все знаем, что временами с [имя покойного] было сложно иметь дело. У него были очень высокие требования, и тем, кто им не соответствовал, приходилось нелегко, но…», а после переходите к более подробному описанию положительных качеств этого человека.
Разобравшись с содержанием своей речи, обратите внимание на формулировки и особенно клише. Если человек погиб в автокатастрофе, не говорите, что он спешил жить. Поверьте мне: я это слышал. Если причиной смерти могло стать злоупотребление алкоголем, не вспоминайте о вечерах, которые вы проводили с покойным за бутылкой виски. Это я тоже слышал.
Что мне сказать тому, кто только что потерял любимого человека?
Когда я был еще ребенком, окружающие шутили, что я мог бы поговорить даже с пожарным гидрантом. Став взрослым, я тоже не испытываю трудностей в общении и запросто могу поддержать разговор с незнакомым человеком. Эти навыки я позаимствовал от своего дяди, которого обожал и которым искренне восхищался. Он представлял собой интересную смесь коммуникабельности и предусмотрительности — настоящее испытание для тех, кто с ним общался. Когда вы приезжали к нему в гости на выходные, он вас радостно приветствовал и оказывал теплый прием. Но порой с ним было очень тяжело общаться, и тогда в воздухе повисало долгое и неловкое молчание. Я обнаружил, что лучший способ разговорить дядю — поинтересоваться его мнением по какому-нибудь вопросу. Это могли быть самые простые вещи, например, как ему нравится его новая машина, какая команда выиграет в воскресенье или что он думает по поводу нового ведущего своей любимой телепрограммы. И хотя я был подкованным в политическом отношении (в тринадцать лет я все лето смотрел слушания в сенате по Уотергейту), однако никогда не встревал в политические разговоры. Мой дядя был консерватором, я же считал себя либералом, так что не стоило играть с огнем.
Из всех разговоров, которые у нас были за многие годы, один произвел на меня особенно неизгладимое впечатление. Мне было пятнадцать лет, когда мой отец скоропостижно скончался во сне. Дядя приехал рано утром, чтобы помочь нам с похоронами. Примерно через час мама отправила нас с дядей забрать костюм отца из химчистки. Я еще тогда подумал, что она выбрала странное время для таких будничных дел. Позднее оказалось, что это был похоронный костюм моего отца.
Мы не проехали и двух кварталов, как я заметил, что дядя чувствует себя неловко — и это было понятно.
Сейчас уже не помню, о чем мы говорили те двадцать минут, пока ехали до химчистки. Это был не какой-то глубокий разговор о жизни и смерти, но и не пустая болтовня о погоде. Но я отчетливо помню, что сам его начал и все время поддерживал. Видимо, я делал это интуитивно, чтобы отвлечь себя от грустных мыслей. Но с другой стороны, мне хотелось помочь дяде избавиться от неловкости и напряжения. Годы спустя, оглядываясь на этот эпизод, я понял, что краеугольным камнем любого общения является эмпатия. Если вы сможете проникнуть в голову другого человека и выстроить разговор в его зоне комфорта, то, скорее всего, получите хороший результат.
Мой дядя, естественно, не был исключением. Многие люди испытывают дискомфорт, сталкиваясь с чужим горем, болезнью или болью. Никто не учит нас тому, как себя вести и что говорить в таких ситуациях. Мы боимся сказать что-нибудь не то и причинить людям еще большую боль. Изо всех сил пытаемся поддержать их и ободрить. Как результат, мы попадаем в одну из трех ловушек.
Ловушка «давайте-сравним-боль»
Вы попадаете в нее тогда, когда начинаете без остановки говорить о себе, а не о человеке, у которого случилась беда. Это звучит примерно так: «Когда умерла моя собака, я думала, что от горя сойду с ума. Я плакала целыми днями и думала, что никогда…» Помните: ваш печальный опыт имеет крайне малое отношение к переживаниям другого человека, если вообще имеет. Это не создает между вами общую связь и не является проявлением эмпатии.
Ловушка «дайте-мне-медаль»
