Кредо и Лига держались вместе, маги Воздуха помогали магам Воды, они окружали моего дядю.
И тогда Ридли сделал то, что я надеялся, что он не сделает.
Он вытянул руки и использовал магию, когда все думали, что ее у него не были. Он закричал:
— Прочь от моего мужа!
Ридли был не просто целителем. Он не был дейном.
Нет, Ридли был магом Воды.
Вода поднималась из земли, из резервуара питьевой воды, поднималась по ногам магов Воды и Воздуха, которые шли за его мужем. Как пальцы, Вода обвила их ноги и сжимала, вызывая крики у членов Лиги и Кредо, которые осмелились напасть на Джастиса. Магия тянула их в грязь, и Кредо с Лигой терзали пальцами землю, пытаясь выбраться. Без толку. Они застряли наполовину в земле.
Они или умрут там, или выберутся. У меня не было времени думать об этом. Я видел, как король следил за движениями Ридли, и я знал, что наша тайна была раскрыта. Все это время с нами был скрытый представитель Люмьера.
Первый шпион Люмьера, когда — то верный советник Брокка, а потом муж брата Камэо.
Шпион, который стал одним из нас.
Это было так давно, что никто не помнил. Все думали, что мой дядя был дейном.
Нет. Ридли был одним из нас, но и не совсем.
Джастис выругался, прижался ртом к губам мужа, крича на него, а потом вернулся к бою.
Мы побеждали, каждый использовал силы, удар за ударом. Огонь против Воды, Земля против Воздуха.
Лирика двигалась как фея, смешивала стихии, словно она родилась делать это. В чем — то так и было.
Я толкал своей магией Огня, и она смешивала Воздух, создавая бурю, огонь сыпался на тех, кто шел к нашим друзьям.
Первый крик ударил по моим ушам, и я знал, что был слишком уверенным.
Шиммер визжала, глядя на свою грудь, кровь проступила сквозь ее кожаную броню. Гриффин взревел, Тиган вспыхнул огнем, магия лизала его тело, он сжигал заживо мага Воздуха, который вонзил кинжал из Воздуха в грудь его матери.
Синий Огонь вспыхнул вокруг них, и я знал, что было слишком поздно.
Шиммер упала в руки мужа, леди Огня сдавленно выдохнула в последний раз.
Она была не первой нашей жертвой. И не последней.
Мой народ один за другим падал, нас окружали. Пот покрывал мое тело, и Лирика спотыкалась об свои ноги, сила сотрясала ее тело, другие стали пятиться.
— Нужно отступать, — прошептала она. — Нас мало. Нам нужно спасать народ.
Я кивнул, обхватил ее лицо на миг, а потом повернулся и окружил землей мага Воды, который подкрался сзади.
— Мы так близко, — прошептал я.
— Недостаточно близко.
Я кивнул. Я не успел приказать отступление, серый дым окружил нас, и мое дыхание застряло в легких.
В этот раз это были не веревки дыма, тянущие меня. Этот дым позволил кое — кому выйти из него.
Но это был не Серый.
Король Люмьера скользнул за Лирику. Я не успел закричать, потянуть за свою магию, а она не успела обернуться, Лирика закричала.
Я посмотрел на кончик металлического кинжала, торчащего из ее кожаной брони. Король вытащил кинжал из нее, пронзив ее сердце, и тень забрала его.
Я закашлялся кровью, посмотрел на себя. Порез на моей груди истекал кровью.
У половинок были зеркальные раны, которые истекали кровью так же, как смертельная рана у второй половинки.
Лирика умирала, и кровь на моей груди, текущая из меня, подтверждала это. Она упала в мои руки, и я рухнул на колени. Народ Люмьера стал отступать, а мой народ окружил нас.
Я пытался давить на рану на ее груди, но я смотрел, как кровь текла сквозь мои пальцы. Она смотрела на меня, ее большие глаза были полными страха, кровь стекала изо рта. Я знал, что этого было мало.
А потом я закричал.
Глава двадцать восьмая
Лирика
Я знала, если переживу это, я не забуду крик Истона. Он был истошным, словно вырывался из его горла, и если бы я не знала, что кровь на его губах уже была, я бы подумала, что он навредил себе этим криком.
Все это случилось за миг, и я могла лишь пытаться сжать его ладонь на моей груди, пытающуюся остановить кровотечение. Пытающуюся остановить что — нибудь. Было больно. Все так сильно болело, и я не могла дышать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Король пронзил меня, и я знала, что это был он, только потому, что Истон назвал его имя.
Я не видела его лица. Не видела и не слышала, как он подобрался. Я увидела дым краем глаза, а потом в моей груди возник клинок. Сначала не было больно, а потом рана загорелась, путь меча в моей плоти и органах пылал.
Я умирала.
Это должно было всех объединить? Моя смерть?
Что это было за пророчество? То, что требовало моей смерти и моего конца?
Может, это должно было произойти. Может, только это могло помочь.
— Не умирай, Лирика. Тебе нельзя умирать, — сказал Истон, кровь капала с его губ, пока он говорил. Он снова закашлялся, как я, и я ощущала, как теплая кровь лилась из раны, покидала мое тело.
Я посмотрела на его грудь, попыталась дотянуться, зажать его рану. У меня не было энергии. Не было сил.
Он умирал. Как я.
Его рана совпадала с моей, и я не знала, что делать. Он был моей половинкой. И у нас было все, кроме связи любви, которая должна была соединять нас. Он умирал, потому что умирала я. Я знала, если я угасну во тьме, как мои родители, как я видела, когда маги Духа сдерживали меня, Истон тоже умрет. И я никогда себя не прощу.
Он не должен был умереть.
Другие собрались вокруг меня, и я ощущала шерсть Брэй на моей щеке. А потом она пропала, и я знала, что кто — то отодвинул ее. Я не хотела, чтобы она видела это. Я не хотела, чтобы хоть кто — то видел это. Ладони Ридли были на моем теле, пытались исцелить меня. Я могла лишь смотреть в темные глаза Истона.
— Не умирай. Нет. Ты мне нужна.
С моих губ не слетело ни слова. У меня не было сил говорить. Я надеялась, что он понимал слова в моих глазах, которые я хотела произнести.
Мои конечности были тяжелыми, кровь выливалась из меня.
Я не хотела умирать.
Моя смерть сведет других. Шиммер умерла, я слышала ее крик. Она умерла. И я не смогла найти Тигана, не могла отвести взгляда от Истона и убедиться, что он был в порядке. Я не знала о Вин или Родесе. Это все устроило пророчество?
Розамонд Видела это?
Это привело меня сюда с вершины горы в Колорадо, когда я упала, потому что нэг тянул меня?
И когда Розамонд исцелила меня, потому что это был непростой удар, и я смогла увидеть, что лежало на другой стороне, все было ради этого момента?
Истон прижимал ладонь к моей груди, поднял мою руку, чтобы моя ладонь была на его ране.
— Ты не можешь умереть. Борись, Лирика. Борис.
Я хотела сказать ему, что пыталась. Всего было так много.
Но не хватало.
Король ушел, как и другие из Люмьера. Все уходили, и я, похоже, уходила с ними.
Он был моей половинкой, он держал меня, но Серый украл его у меня.
Было даже логично, что марионетка Серого заберет меня у него.
Я хотела бороться, но образный лед покрывал меня. Было так холодно. Больше ничего не болело. Я уже не чувствовала, как кровь вытекает из тела.
Истон кричал на меня, и я слышала, как другие двигались вокруг. Я не могла это осознать, я была будто в трех шагах позади.
Это был мой конец. Моя судьба.
Я умру сегодня, но, может, это означало новое начало для других. Я на это надеялась.
Я не хотела прощаться.
Но в конце у меня даже не было сил попытаться.
Глава двадцать девятая
Истон
— Нет!
Я прижимал ладонь к ее груди, кровь уже медленнее текла между моих пальцев.
— Ты должен исцелить ее, король, — сказал Ридли, и я посмотрел на него. Ридли никогда не звал меня королем. Истон или сын. Он выглядел так бледно, так напугано, что стал целителем для своего короля.
