она не хотела сознаться даже себе самой: она очень любила угощать и была неравнодушна к лести. Если её лепёшки называют самыми лучшими…
— Ну, ступай, ступай в комнату, — уже мягче обратилась она к Хамиду. — Я принесу вам сейчас завтрак.
Через полчаса ребята выходили из дома. На прощание бабушка Дилинор ласково говорила Хамиду:
— Ты не засиделся у нас, маленький гость, и всё же сумел рассказать бабушке Дилинор много интересных историй. Ты мог бы погостить ещё…
Тут Гулям не стерпел. Повернувшись к бабушке, он сказал весело:
— Гость нужен хозяину как воздух. Но если воздух входит и не выходит, хозяин умирает…
Бабушка не успела опомниться, как сорванцы, смеясь, выскочили за калитку и помчались вдоль деревенской улицы.
— Они что-то затеяли, конечно, они что-то затеяли, а я, глупая, опять поверила! — вздыхала бабушка.
Звонко смеясь, ребята добежали до условленного места, где ждали их остальные. Все вместе быстро поднялись на вершину горы Четырёх Драконов по знакомой тропке. Обошли мазар со всех сторон, потом подошли к двери и попытались открыть огромный ржавый замок. Перепробовали всю связку ключей, которые Гулям вытащил сегодня утром из отцовского ящика в сарае. Было очень трудно незаметно от бабушки Дилинор сунуть звенящие ключи за пазуху. И вот ключи в руках, а открыть дверь не удаётся.
Неужели придётся уйти, так и не выяснив, что же внутри?
Вдруг Хамид радостно закричал:
— Сюда, ребята! Дырку нашёл!
И вправду, справа в стене почти незаметное отверстие. Единственное местечко среди камня, забитое почему-то деревяшкой. Тут в ход пошли перочинные ножики. Старое, гнилое дерево крошилось. Наконец Хамид с такой силой дёрнул за доску, что она обломилась у него в руках, а сам он, не удержавшись, полетел на землю.
Почему-то все сразу стихли. Вот он, проход внутрь мазара. Щель такая узкая, что в неё, пожалуй, может пролезть только Джабар, самый худой. Все переглянулись. Ребятами овладела какая-то робость. А может, там внутри змеи? Но ведь туда обязательно надо забраться. Хамид сказал нерешительно:
— Ну, давай, Джабар, первым. Я не пролезу.
Джабар нагнулся, посмотрел внутрь.
— Темно, ничего не видно, — ответил он тихо.
— Давайте отковырнём ещё несколько камешков и тогда все вместе попробуем залезть туда, — сказал Гулям, понимая, что Джабару очень не хочется лезть одному в таинственную темноту.
Долго ещё трудились ребята, отбивая затвердевшие, прижатые друг к другу, видимо каким-то старинным раствором, камни. Наконец образовалась порядочная дырка. Но всё же она была такой узкой, что Гулям, первым нырнувший туда, выбрался с трудом на земляной пол, работая изо всех сил локтями и коленями.
Секунду он лежал на земле, не решаясь подняться, прислушиваясь: а вдруг зашелестит гюрза? Ребята тогда и не вытащат его отсюда. Кругом была кромешная тьма. Он беспомощно оглянулся, и вдруг ему показалось, что внутри мазара посветлело: струйки света пробивались сквозь дверные щели. Солнце стремилось проникнуть сюда через крышу, а из проделанного ребятами лаза в стене струился свежий воздух.
— Ну, что ты там? — закричали снаружи. И показалась голова Сабира. — Что ты видишь?
Гулям кинулся к отверстию, в которое карабкался Сабир. Он протянул товарищу руку, помог влезть.
Через несколько минут все пятеро уже стояли у какого-то длинного бугра. Бабушка Гуляма права! Это, наверное, чья-то могила и над ней надгробие.
Гулям сказал:
— Верно. Оно точь-в-точь похоже на острую рыбью спину.
Всё было таким грязным и пыльным. Хамид хотел было проделать в надгробии дырку, чтобы заглянуть туда, но ничего не вышло.
Ну зачем они сюда лезли? Ничего интересного! И почему старики называют это место святым?
— Пошли отсюда, — сердито сказал Сабир, — только перемазались, и дома влетит. Чепуха какая-то. Всё это выдумки.
— Даже играть тут больше не хочется, — пробормотал Шоды.
— Ну нет, — возразил Гулям. — Это всё-таки наша гора, и мы её никому не отдадим…
Зелёная чалма
Гулям ещё спал, когда громко хлопнула дверь. Ему лень было открыть глаза. Он попытался снова уснуть, но вдруг услышал:
— Апа![2] Они пришли. В пятницу большое моление у мазара. Смотри не опоздай, Дилинор. Грех ляжет на твою душу, и святой не простит тебе этого…
— Моление! — приподнялся на локте Гулям. — Что это ещё за моление?
Конечно, подслушивать было нехорошо и он это понимал, но бабушка Дилинор, уверенная, что внук досматривает седьмой сон, не прикрыла дверь в большую комнату, и Гулям отчётливо слышал каждое слово. Он узнавал голоса: конечно, это старухи Хосия́т и Аслия́.
— Посланник аллаха ещё не очень старый, — шептала Хосият. — Говорят, он правнук того святого, что погребён в мазаре.
— Слава аллаху, — охнула бабушка Дилинор, — правнук!..
— На нём зелёная священная чалма, — раздался голос Аслии. — Он пришёл сюда по воле аллаха и принёс нам святую веру. Он умеет исцелять людей. В пятницу к нему понесут старого Манона, который уже третью неделю не может выйти на улицу, так у него болят ноги.
«Манона?! — внутренне ахнул Гулям. — Так ведь это же дедушка Хамида!»
— Слава аллаху, он исцеляет людей, — шептала Аслия, и Гулям слышал в её голосе рыдания. — Может быть, если бы он пришёл раньше, не умерла бы моя внучка Ойля́-биби́. Она как птичка угасла на моих руках.
— Надо стараться, чтобы они навсегда остались здесь, — вторила Хосият, — тогда уйдут болезни из нашего кишлака.
И вдруг бабушка Дилинор сказала задумчиво:
— Конечно, святые — это очень хорошо… Но болезни… А разве не лечит болезни наш молодой врач? Он мне дал такие капли, что у меня сразу прошёл насморк, и я спрятала в сундучок порошки от головной боли, которые помогают мне и моей невестке Сайра́м. Он хороший врач, и я буду ходить к нему…
— Тьфу! — раздалось совсем громко, и Гулям услышал, как кто-то вскочил. — Это, наверное, твой внук-безбожник учит тебя хвалить молодого врача и забывать старые обычаи.
Гулям едва не захохотал: ай да бабушка Дилинор! Как она разозлила противную Аслию!
Но, видимо, бабушка очень испугалась, что обидела старых подруг, потому что Гулям тут же услышал её робкий голос:
— Пусть простит меня аллах за неразумные слова. Конечно, святые могут сделать всё. А наш врач хорошо лечит людей, наверное, потому, что ему помогает аллах…
Гулям продолжал улыбаться. Прямо по пословице: и овцы в кошарах, и волк наелся.
— Так ты придёшь, Дилинор? — раздался суровый вопрос Хосият.
И бабушка Дилинор прошептала чуть слышно:
— Конечно, приду. Как могу я не прийти к святому мазару…
Гулям, быстро позавтракав, помчался к друзьям. Они уже ждали его у мазара.
Ну как
