– Уэнди, – покачав головой, начала я. Нужно следить за своими словами, чтобы не получилось слишком грубо. – Договоримся так: Браннону звонить я не буду, это было бы верхом непрофессионализма. Телефон он дал сугубо в деловых целях. Тем более Коул больше меня не побеспокоит. Думаю, он понял намек.
Вместо удовлетворения я чувствовала себя полной идиоткой: неужели я фактически прогнала Коула Браннона? Но ведь у меня были на то веские причины, правда же?
Уэнди пожала плечами, но на подобные жесты внимания лучше не обращать.
– Говори, что хочешь, – таинственно изрекла она, будто знала какой-то секрет.
В ответ я скорчила гримасу и сменила тему.
– Как дела с тем французским официантом?
– С Жаном Мишелем? – мечтательным голосом подсказала подруга.
– Да, да, с ним. Как у вас отношения складываются?
– Замечательно! – Широко улыбнувшись, Уэнди отложила свой сэндвич. – Знаешь, он просто супер и не так молод, как кажется. Всего на год младше меня и очень-очень умный. Английский осваивает бешеными темпами, да и сама я в школе учила французский и теперь понемногу вспоминаю.
– Это здорово! – воскликнула я, вглядываясь в веснушчатое лицо подруги: оно просто сияло.
Давненько ее такой не видела: обычно скачет от официанта к официанту, изредка отвлекаясь на адвокатов и инвестиционных банкиров, а тут уже четырежды ходила на свидания с Жаном Мишелем и сегодня снова собирается. Неужели случилось невероятное и перебирающая мужчин Уэнди наконец угомонилась?
– Не помню, когда в последний раз чувствовала что-то подобное, – призналась она, будто прочитав мои мысли. – Клэр, он мне действительно нравится.
– Очень за тебя рада, – искренне сказала я. – Звучит отлично!
– Это на самом деле прекрасно! – ослепительно улыбнулась Уэнди. – И Жан Мишель замечательный! Вчера ходила ужинать в «Азафран», была его смена, и знаешь что? На других официантов смотреть не хотелось, даже мысли такой не появилось. Разве не странно?
Теперь настал мой черед брать ее за руку, потянувшись через стол.
– Bay, – пробормотала я, заглядывая в счастливые глаза. – Неужели и мысли не появилось?
– Нет! – Казалось, подруга озадачена не меньше моего. – А ведь раньше такого не бывало… Как думаешь, в чем дело?
– Может, ты влюбилась?
– Может, – тихо согласилась Уэнди и подмигнула. – Чего только в жизни не случается!
Честно говоря, я готовилась, что неожиданный визит Коула обернется неприятностями и меня встретят подозрительными взглядами а-ля Сидра. Вместо этого в мой кабинет тек непрерывный поток редакторов и помощников, ахающих и охающих: как здорово было видеть такого актера. Ни одной из них и в голову не пришло, что между мной и первым красавцем Голливуда мог завязаться роман. Неизвестно, злиться или радоваться непоколебимой вере коллег в силу моего профессионализма. В конце концов, выбрав второе, я позволила себе вздохнуть с облегчением и даже насладилась их страстным желанием узнать, «что тот самый Коул» делал у нас.
– Зачем он приходил? – завизжала Хлоя Майкл, не успела я закрыть за собой дверь.
– Ммм, хотел уточнить некоторые моменты интервью, – толком не подумав, брякнула я.
Эта версия вполне удовлетворила девушку, и скоро все узнали это объяснение. Несколько помощниц литредактора даже заходили поблагодарить за-чудесное появление актера: они и мечтать не могли о его автографе. К счастью, никто не вспоминал, что я утащила Коула в уборную, а ведь в мою версию это совсем не вписывалось.
Вот они, детали, важные детали…
Без пятнадцати пять счастье закончилось: на пороге кабинета появилась Сидра. Тщательно продуманный беспорядок на голове, обтягивающее черное платье (наверняка из последней коллекции «Версаче») и остроносые туфли от «Джимми Чу» делают ее похожей на дьявола в обличье редактора отдела моды и красоты. Хотя, может, у меня просто воображение разыгралось.
– Итак, теперь мы приводим любовников на работу, – пропела она. – Наслышана о твоем романтическом свидании с Коулом Бранноном!
У меня даже дыхание перехватило. Она дьявол, самый настоящий дьявол, Вельзевул во плоти.
– Нет, – залепетала я, – ничего такого не было, он просто зашел ответить на пару вопросов.
– Теперь это так называется? – засмеялась главная из Тройняшек. – Слушай, ты всегда берешь интервью в мужском туалете? Вот вам и рецепт, как быстро стать старшим редактором!
Густо покраснев, я пыталась возразить, но она и слова не дала вымолвить, невинно хлопая длинными ресницами.
– Слушай, а красавчики, ну… те, у которых ты «только интервью берешь», часто цветы посылают? – чуть ли не ласково поинтересовалась она.
Я старалась придумать достойный ответ, но девица упорхнула, напоследок одарив многозначительной улыбкой.
Вот так новости! Значит, эта мерзавка еще со мной не закончила…
И тут до меня дошло. Цветы! Откуда она узнала про цветы? Я ведь только Уэнди рассказала… Нет, не может быть!
– Уэнди! – Медленно поднявшись со стула, я подошла к перегородке. Боже, от этой нахалки меня начало мутить… – Ты ведь не говорила Сидре про букет, который мне на днях принесли?
Вообще-то я уже знала ответ, просто хваталась за последнюю соломинку.
– Конечно нет, – моментально отозвалась подруга и, посмотрев на меня, побледнела. – А что?
– Она знает, что тот букет от Коула, – без обиняков сказала я.
Вот так ситуация!
– Боже! – простонала Уэнди. – Что ты сделала с карточкой?
– Выбросила…
– Здесь? В редакции?
Ну как можно быть такой идиоткой?! Я кивнула и в немом ужасе впилась глазами в подругу.
– Твоя карточка у нее, – подвела итог Уэнди, а мне пришлось снова кивнуть. – Что, по-твоему, она сделает?
– Не знаю, – прошелестела я, – явно ничего хорошего.
НИЧТОЖЕСТВО
Том опаздывал.
В шесть сорок пять я еще стояла у «Фрайдиз» на Таймс-сквер и старалась не злиться. Наверное, в пробке застрял, нужно ждать, скоро подъедет.
От нечего делать опустилась на липкую виниловую скамью, которая тянулась от входной двери до барной стойки. Большинство посетителей – туристы, южане и техасцы, судя по произношению. У расторопных официантов постоянные улыбки, а на форменных рубашках яркие значки с надписями: «Спасите мир», «Чаевые приветствуются» и – внимание! – «Любовь – двигатель прогресса». Да неужели? Ерунда какая-то!
Я сидела и тосковала, категорически запрещая себе нервничать. Тома я с субботнего вечера не видела, интересно, как на него отреагирую? Возненавижу? Лицо расцарапать захочу?
Пропащий бойфренд появился без пяти семь, и никакой ненависти у меня не появилось. Сердце пело при виде белоснежной сорочки, камуфляжных брюк и мокасин от «Кеннета Коула», которые я сама подарила ему на день рождения. На душе было радостно: лицо Тома прояснилось, едва он меня заметил. Сердце пело от знакомой ухмылки. Я ненавидела себя за то, что не могу его ненавидеть.
