Ладонь чуть заметно дрожала. Капитан решил, что император-то и правда стар, особенно по местным меркам. Стар, устал в походе… и определённо не чувствует себя победителем — как бы гордо ни держал спину.
Привычка выглядеть царственно — это всё равно только лишь привычка.
— Здесь будем говорить, — уверенно заявил Адинам, слегка дёргая кистью руки. Очевидно предупреждённые оруженосцы немедленно принялись устилать крышу «коробочки» попонами.
Короче, как-то разместились, и даже довольно удобно.
Говорили по-военному, только о главном. Прикидывали — насколько хватит привезённых Немцем двенадцати коробок с «волшебным снадобьем». Быстро выяснилось, что заботиться о карантине для подтягивающего арьергарды войска смысла нет — «грудная чума» растекалась по Варте, как «демократия» по России.
Со сходными последствиями. До глобального, необратимого вымирания населения дело пока не дошло, но признаки пневмонии оказались отмечены у жителей ещё как минимум двух дальних, северных деревень. Император узнавал всё более полную картину бедствия — и всё более мрачнел. Брови папа с сыном хмурили совершенно одинаково.
— Мы должны оградить от поветрия прежде всего войско, — мрачно сказал Адинам.
Содара вздохнул и принялся распрямлять ноги.
Император скупым жестом разрешил наследнику говорить сидя; мгновение подумав, распространил милость и на остальных присутствующих.
Не формалист, подумал капитан. Вроде бы, вполне годное величество.
— Чума всё равно распространится на всех, — заявил Содара, ёрзая на попоне. — Но болезнь не убивает немедля — у войска есть фора. Нам же следует в первую голову лечить тех, у кого запаса времени уж не осталось. Посему я и предлагаю не пытаться покамест любой ценой оградить войско, но лишь постараться растянуть распространение поветрия так, чтобы вновь заболевшие получали снадобье постепенно.
Лорд-Хранитель повернулся к Немцу.
— Если же привезённого капитаном лекарства не хватит…
— Не хватит, — уверенно подтвердил капитан.
— Не хватит. Тогда…
— Привезу ещё, — сказал Немец, с интересом наблюдая, как Адинам с интересом наблюдает, как Содара позволяет себя перебивать.
— Таково моё предложение, Ваше Величество, — заключил Содара.
Адинам задумчиво кашлянул.
— Чума не имеет свойства возвращаться?
— Ваше Величество, признаков повторного заражения мы не наблюдали ни у кого из исцелённых, — осторожно ответил Твур. — Но вернее могут сообщить лишь маги зелёного крыла, каковые маги, увы, не выдержав тягот поветрия, затворились и забаррикадировались…
— Дурта скажет точно, — вмешался капитан, торопясь закрепить позиции.
- «Дурта»?
— Думья, — чуть скривившись, поправил наследник. — Городской фокусник, писец…
— Пусть, — сказал Адинам, отмахиваясь от явно второстепенных сейчас вопросов. — Так.
Он сосредоточенно покашлял.
— Лорд-Хранитель. Собери по две команды на каждое из плечей лагеря. Пусть одна команда раздаёт лекарство, вторая же обеспечивает порядок в плече. Назначь в команды разумное количество воинов из числа тех, кто проявил себя полностью невосприимчивым к чуме. Остальных здоровых воинов собери в десятки, каждую из которых пусть…
Ну что, подумал капитан, с привычной отстранённостью слушая скупые приказы. Нормальное командование. Бывает лучше, бывает хуже. Главное, о солдатах думает прежде, чем «за себе». Очень часто одного этого оказывается достаточно.
— Так точно, — машинально ответил Немец, прежде чем понял, о чём спросил его император. Он тут же подобрался. — Лекарство будет доставлено.
— Когда?
— С поставщиком договорено на завтра.
Адинам тыльной стороной ладони стряхнул со лба капли пота. В шатком свете факелов рука дрожала сильнее.
— Пусть, — сказал император. Уточнять детали он не стал, и это капитану тоже понравилось. — Теперь мы хотим знать о мече.
Кави ещё раз придирчиво осмотрел лезвие. Поправлять тут уж было нечего; да, правду молвить, вовсе не так плох оказался выбранный им клинок. О да — не Пагди… далеко не Пагди. Но сравнения с легендарным мечом не выдержал бы ни один другой — даже столь умелой выделки, как этот. Увы; новое оружие Кави неизбежно оказалось и тяжелее, и грубее Пагди… что же, рука опытного мечника проявит достаточную смертоносность и с таким клинком.
Кави вздохнул, отложил наконец чубук и поднял взгляд на полог шатра. В рассветном гомоне лагеря чуткое эльфийское ухо уверенно различило шаги Немца.
Вернулся сударь капитан в виде чрезмерно взъерошенном, даже учитывая ещё одну бессонную ночь.
— Да, — сказал человек, неприятным жестом потирая шею, — император ваш — крепкий мужик.
— Но Его Величество не мужик, — в изрядном недоумении ответствовал Кави, — Его Величество есть прямой потомок благороднейшего из благороднейших родов Варты — династии Адинамов, каковая династия берёт свой исток…
— Дурта где? — сказал Немец, бесстыдно пренебрегая историческим уроком.
Что поделать? сударь капитан с очевидностию вкладывал в понятие «мужик» совсем иной, — хотя и явно одобрительный, — смысл.
Кави вздохнул, наново дивясь различиям в понимании просвещённости. Сам он провёл мало не треть жизни, постигая в свитках даже и само искусство велеречивых изъяснений, — существовал ли иной путь для безродного лесного эльфа?.. — и в меру сил неукоснительно старался соблюдать правила «высокого стиля». Сударь капитан, в свою очередь, неизменно демонстрировал глубокий ум, ясную и чёткую речь, прямоту суждений… но столь внезапно выбранить Его Величество «мужиком»…
Предположить, будто собственное происхождение сударя капитана в такой мере высоко, что с высоты сей становится несущественным различие в благородстве меж монархом и землепашцем — нет, это было бы уж слишком.
Пагди… Пагди, однако, продемонстрировал полное сродство с Немцем, куда более полное, чем даже и с наследником.
— Дурта пребывает в своей мастерской, — сказал Кави, отказываясь далее предаваться столь непростым размышлениям, но находя опору в более земных заботах, — учит меня читать.
Немец оторвался от чашаки с водою. Тонкий аромат дорогой перчёной мадьи вполне объяснял жадность, с которой сударь капитан запивал последствия ночного совета. Впрочем, Адинам Добрый был весьма умерен в употреблении хмельного — но обойтись без ритуальной приветственной братины сам Император никак не мог, а приправа из крми способна иссушить и более привычное к ней горло; иссушить, к счастию, лишь горло, но не разум.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
