что мы все втайне ненавидим быть в Saturday. Что мы ненавидим группу и хотим сбежать. Даже люди, у которых мы на аватарке, похоже, согласны с этим. Один из твитов с больше чем тремя тысячами лайков твердит:
Я ЗНАЛ, ЧТО ОН НЕНАВИДИТ SATURDAY, АХА-ХА-ХА.
Я продолжаю читать.
Кого это волнует, омг?
Честно говоря, я бы хотел, чтобы они ушли в соло, мы все знаем, что они это сделают. Может быть, тогда мой мальчик Рубен сможет выбраться из этой передряги.
Они давно в стрессе, стримьте REDZONE.
Хочу напомнить людям, что мальчикам разрешено пить в Берлине! Например, кто из вас время от времени не срывался? Боже.
Где Джон? Его задница в беде. #Энджон
Он, наверное, просто разозлился, что Signature флопнулась, ха-ха-ха-ха-ха.
У меня начинает щипать глаза. Это ужасно. Просто сплошная критика.
Мы – бойз-бэнд, так что ненависть входит в нашу работу, и после двух лет постоянных оскорблений в интернете я настолько привык к этому, насколько это возможно. Я научился избегать социальных сетей и стараюсь никогда не читать комментарии. Во-первых, я думаю, что музыка, которую мы создаем, хороша, даже если на самом деле это не мое.
Во-вторых, каждый известный человек, которого я знаю, сталкивался с этим. Некоторые, конечно, больше других, но никто не может нравиться абсолютно всем. Это невозможно. До популярности все думают, что станут тем самым единственным артистом, которого все любят, но такого никогда не происходит. Никогда. У каждого есть по крайней мере одна черта, которая многим людям не понравится. Черт возьми, даже Бейонсе ненавидят за то, что она слишком идеальна.
Дело в том, что хейтеры и тролли не имеют значения, даже если кажется наоборот. Продажи – это самое главное, и мы все еще бьем рекорды. Пока у нас есть это, хейтеры могут болтать свое дерьмо, но мы в безопасности. Я знаю это.
Я выдыхаю.
Пока мы не слишком расстроили Джеффа, мы переживем это. Его мнение – это единственное, что сейчас важно.
Я провожу рукой по волосам, убирая их со лба. В последнее время они постоянно падают мне на глаза. Надо подстричься. Я прочитал еще несколько комментариев, пытаясь найти хоть один положительный. Или хоть какой-то позитивный, чтобы заглушить шум. Дальше, действительно есть много фанатов, которые поддерживают Энджела, но по какой-то причине они кажутся не такими значительными, как хейтеры. Хотя должно быть наоборот. Они должны быть важнее.
Рубен соскальзывает с кровати и подходит ко мне. Я сворачиваю вкладку браузера.
Он начинает растирать мои плечи. Я и не подозревал, что они так сильно напряглись.
– Что смотрел?
– Порно.
– Класс, покажи мне.
Я закатываю глаза и открываю браузер.
– О боже, ты читал твиты?
– Ничего не могу с этим поделать.
– Зак.
– Я знаю.
Энджел спрыгивает с кровати и подходит к нам.
– Что они пишут?
– Уверен, что это хорошая идея? – спрашивает Джон, затем замолкает, пока до него не доходит. – Я всегда такой зануда?
– Только большую часть времени, – говорит Энджел. – Мы все еще любим тебя.
Мы вчетвером сгрудились вокруг моего ноутбука и прокручиваем ленту, прежде чем Энджел заставляет меня нажать на #конецвечеринкиэнджелафэна, ничего нового, но очень токсично.
– Это ужасно, – говорит Энджел. – Меня отменили?
На самом деле мне любопытно, как он относится ко всему этому, но он не сдается. Он лишь ухмыляется, и его глаза загорелись. Хотя я не верю этой реакции. Иногда мне кажется, что Энджел играет персонажа, даже когда не стоит на сцене. Он просто немного отличается от его роли в Saturday.
Раздается стук в дверь.
Мы все подпрыгиваем. Джон рухнул на кровать и переключил канал на телевизоре. Я сосредотачиваюсь на своей удручающей странице с текстом End ofEverything, а Энджел притворяется, что смотрит в окно. Рубен подходит к двери и небрежно открывает ее.
– Что такое?
Это Эрин, она осматривает комнату. Однако мы все выглядим совершенно непринужденно. Здесь не на что смотреть!
– Фух, – говорит она, – я так рада, что вы здесь все вместе.
– Мы в изоляции, – говорит Энджел. – Где нам еще быть?
Я записываю слово «изоляция» в свой блокнот. Классное словечко. Мое сердце в изоляции рядом с тобой?
– Зная тебя, где угодно, – говорит она, нежно улыбаясь и садясь на край кровати.
– Итак, что происходит? – спрашивает Джон, подтягивая ноги. – Папа злится?
– Да, но он беспокоится, мы все беспокоимся. Пока ты был там, с тобой могло случиться все что угодно.
Все замолкают.
– Это моя вина, – говорит Энджел. – Я могу постоять за себя, я знаю, что на минуту потерял самообладание. Никто не виноват, они пришли за мной.
– Хорошо, но этого будет недостаточно.
Глаза Рубена сужаются. Он более скептичен, чем я, и это мне всегда в нем нравилось. Это значит, что с ним гораздо сложнее связываться, чем со мной, потому что я склонен принимать вещи за чистую монету. Однако теперь я понимаю его точку зрения. Я начинаю думать, что Джефф вне себя от ярости, но Эрин все смягчает. Зачем ей это делать?
– Итак, какие у меня неприятности? – спрашивает Энджел. – Скажи прямо.
– Не буду лгать, все плохо.
– Хэй, небольшая грозная тирада еще никому не вредила, верно? – говорит Энджел.
– Если тирада тщательно спланирована, то это нормально. Но это – настоящий кошмар для Chorus. Все думают, что ты ненавидишь быть в группе.
– Это не так!
– Не имеет значения. Важно то, что думает общественность. И они сняли видео и распространили его.
– Что мы можем сделать? – спрашивает Джон.
– Просто дайте нам время, чтобы понять, как все устроить. И нам пришлось внести изменения в систему безопасности. Киган и Полин слишком расслабились.
– В смысле «изменения»? – спрашивает Джон.
– Их уволили, – говорит Эрин.
Нет. Ни за что. Киган и Полин были нашими охранниками уже два года. Я с ними подружился. Я знаю об их семьях. Я забочусь о них.
– Они стали слишком близки к вам и не могут правильно выполнять свою работу, – говорит она, как будто в этом нет ничего особенного. – Мы расторгли контракт с Tungsten’s. Сейчас они уже возвращаются домой.
– Мы даже не можем попрощаться? – спрашивает Энджел.
– Мы решили, что это создаст ненужный стресс для вас.
– Ты не можешь так поступить, – говорит Рубен.
– Уже все сделано. Мы наняли Chase Protective Services, их очень рекомендовали. Они будут охранять вас.
– Скорее держать в плену, – бормочет Энджел себе под нос.
Эрин игнорирует его.
– Еще кое-что. Больше нельзя принимать гостей. Мы не можем им доверять.
– Ты же не серьезно, – говорит Энджел.
– Эй, не говори со мной таким тоном. Мы сделали это, потому что ты налажал. Мы доверяли тебе, а ты доказал, что это было ошибкой. Мне жаль, – говорит она. – Это был долгий день. Просто с этого момента постарайтесь вести себя прилично, хорошо? Я дам вам немного отдохнуть. Завтра важный день.
Она встает с кровати и уходит. Как только дверь закрывается, Энджел встает на ноги и начинает расхаживать по комнате.
– Чушь собачья.
– Она права, – говорит Рубен.
Энджел резко поворачивается
