Действительно, казарма приобретала вполне уютный жилой вид. Спальное помещение радовало глаз чистотой и блеском палубы, стенок и ровных рядов коек, заправленных свежими белыми простынями под синими одеялами. На окнах голубели вполне приличные короткие занавески. Было практически невозможно узнать, что сделаны они из умело сшитых, выкрашенных разовых простыней.
На входе вдоль стенок — вешалки для шинелей и бушлатов. Далее нашли своё место несколько картин, сработанных лодочными художниками, и репродукции на морскую тематику. У каждой койки — тумбочка.
От спального помещения в обе стороны — коридор с аккуратными табличками на дверях комнат, раскрывающими секрет их назначения.
В умывальнике, туалетах с кабинками стояла приятная тишина и свежесть. Из кранов вода не протекала, но её наличие, открыв краник, можно было проверить.
В комнатах для работы и жилья офицеров и мичманов были установлены новые шкафы, столы, тумбочки и койки с панцирными сетками и деревянными спинками.
Особой гордостью Антона была комната бытового обслуживания. Тут потрудиться пришлось больше всего, делая из ничего конфетку. «Конфетка» освещалась двумя висячими плафонами и четырьмя двухрожковыми настенными бра. Под бра навешены четыре зеркала, ниже которых просматривались по две электророзетки. Ещё ниже, выставив блестящие бока, на подставках поблёскивали четыре электрических утюга. Они стояли на длинном четырёх тумбовом столе, предназначенном для утюжки одежды. В ящиках тумбочек были уложены нитки, иголки, пуговицы и прочая фурнитура для мелкой починки одежды. Между окон на стенке — стенд с плакатами образцов военно-морской формы одежды. С другой стороны размещалась выгородка с пеналом медаптечки и в рамках выписки по оказанию первой медпомощи при бытовых травмах. Здесь же нашла своё место выгородка с инструментом для починки обуви и швейная машинка.
Замполит, не скрывая тщеславия и гордости, расхаживал по Ленинской комнате. Правда, чёткое разделение труда произошло и здесь: Васильев занимался портретами, стендами и наполнением их идейно-политическим смыслом; под руководством Антона была изготовлена вся мебель, оконные шторы, драпировка стендов и освещение. Именно в их добротности и уюте он усматривал смысл этой всей их перестройки. В целом вышло всё не плохо. Справа от входа в комнату стояли мягкие кресла, изготовленные из сварных каркасов, которые нарастили удобными сидениями из старых матрасов.
В центральной части комнаты стояли лакированные столы, сделанные своими умельцами. За каждым столом в соответствии с его длиной были сработаны этими же трудолюбивыми руками мягкие полудиваны. Вдоль стен разместились стенды и тумбы для подшивок газет и журналов. Антон «раскошелился» и в итоге на трёх окнах висели длинные портьеры. В углу стоял новенький телевизор «Рубин», купленный на личные деньги офицеров и мичманов. Войдя в комнату, прямо перед глазами на стенке выделялся портрет с изображением «шебуршного» В.И. Ленина. Прищурив хитрые с лукавинкой глаза, он говорил: «- Правильной дорогой идёте, товарищи!».
После переселения моряков с лодки в казарму, они стали какими-то более приветливыми и опрятными. Вы бы посмотрели с какой гордостью подводники отзывались о своём экипаже! Ощущая непосредственную причастность к результатам труда коллектива и пользуясь его благами, показывая своё обновленное жильё товарищам, которые служили на других кораблях, они с особым почтением, не скрывая удовлетворения, выговаривали «наш экипаж», «наша подводная лодка», «мы решили», «мы сделали».
Антон хотел было расслабиться, но куда там: подтверждение кораблём курсовых задач боевой подготовки и новая «автономка» надвигались неумолимо, как удав на лягушку — та пищит, упирается, но лезет ему прямо в пасть.
Пружина холодной войны, сжимая огромными денежными вливаниями в вооружённые силы со стороны США и СССР, выталкивала их на новые стратегические направления противостояния.
Н.С. Хрущёв первый из руководителей такого высокого ранга понявший, что заокеанского «супостата» сухопутными видами вооружённых сил не достать, главное внимание сосредоточил на развитии Флота и ракетного оружия. Они приобрели первостепенное определяющее значение в Холодной войне и стали выделяться под общим названием Стратегические силы.
Процесс гигантского перевооружения и использование Стратегических сил на грани ядерной войны формировал перевес явно в пользу СССР. Однако результативность этого противостояния Советским Союзом не была востребована и потеряна в итоге переворота — отстранение Н.С. Хрущёва и приход к власти вождя периода застоя Л.И. Брежнева.
Этот переворот был первой и основополагающей победой США в Холодной войне.
Верховные вожди коллективного руководства, разворовывая и раскалывая монолит богатейшей многонациональной страны, потеряв ориентацию и инициативу, продолжали бездумно по инерции подпитывать костёр Холодной войны уже здоровьем и жизнями военнослужащих. Советские подводники, преодолевая далеко не холодное противодействие вероятного противника на океанских просторах — эпицентре жесточайшей борьбы, несли основное бремя этой изнурительной войны. Именно они своим профессиональным мастерством, мужеством и геройством, жертвуя здоровьем и не редко жизнью предотвратили перерастание войны холодной в войну горячую. Любой промах или отрицательное сальдо расклада ядерных стратегических сил в этом районе мог привести к непоправимому. Балансируя на чаше весов, где на противоположной чаше находился весь ядерный потенциал США, они выстояли. И не их вина, что это самопожертвование не было по достоинству оценено властьимущими того времени и времени настоящего.
Участвуя маленькой песчинкой в гигантском водовороте этих судьбоносных событий Антон понимал, что «назвавшись груздём, нужно лезть в кузовок». Посему для дальнейшего продолжения своей карьеры сдачи зачётов на допуск к самостоятельному управлению атомной подводной лодкой ему не миновать. Для достижения этой цели, кроме знаний, это своеобразное «хождение по мукам» да ещё и «за три моря» требовало затратить немало нервов, упорства, выдержки и «шила» — то есть спирта.
Жёсткой, системно обоснованной программы и материальной базы по подготовке офицеров к управлению кораблями на флотах СССР не существовало. Принцип подхода к соискателям выработался один: сдающий зачёты офицер, «обязан и должен» и чем больше, тем лучше.
Сдавать зачёты нужно было флагманским специалистам трёх уровней: в дивизии, во флотилии и на флоте. Естественно, никто из флагманов командирами никогда не был.
Вот они и пыжились, с благословения грозных командующих, обеспокоенных за свою задницу в связи с высокой аварийностью кораблей, сделать из попавших в их руки офицеров то лучших штурманов, то лучших ракетчиков, то лучших механиков и так далее в зависимости от ситуации. Соискатели заветного приказа Командующего Флотом о допуске к «самоуправству» понимали, что этой дури сопротивляться бесполезно. Чтобы не оказаться у «разбитого корыта» в роли деда из сказки «о золотой рыбке», они заранее наполняли это корыто подношениями — кто чем мог, а в основном «шилом». Флагмана брали всё, но не от всех. Кстати, на Флоте, вернее, на Флотах всех времён, «шило» было основной разменной монетой и в тех условиях это было не самое большое зло.
В редкие дни, вернее ночи, Антон прибегал ночевать домой.
— Послушай, что случилось? Я уже перестаю что-либо понимать. Есть у меня муж или нет?! — тихо, чтобы не разбудить спящего сына, жаловалась ему Светлана.
— Понимаешь, нужно это смутное время пережить. Вот сдам зачёты, сходим в автономку, командование обещало послать меня на учёбу в Ленинград на Высшие офицерские классы. Это не столько учёба, сколько годичный отдых в славном Петрограде, — шептал Антон и они засыпали в объятиях друг друга.
Глава 7.
Переезд в город Ленинград и учёба на Высших Специальных Офицерских ордена Ленина классах. Город и ленинградцы.
Во все времена государство Российское кроме геройских, достойных и славных дел своих соотечественников, прославивших его во всём мире, было не менее известно своим бездорожьем. Огромные просторы этой державы были непроходимы: ни для избалованного техническими новшествами обывателя Европы, ни для его техники.
Свои же соотечественники, при помощи «божьей матери» и других не менее важных эпитетов, успешно преодолевали все эти естественные природные трудности и неудобства сообщения и связи между собой.
Наоборот, они даже гордились этим непреодолимом бездорожьем:
— Иван Сусанин польское войско в родном болоте утопил!
— Бонапартик своих вояк, собранных со всей Европы, на безграничных просторах России порастерял и угробил!
