— Не говори глупости. Я не поднимал шума, когда моя сестра возражала против своего замужества, и тебе не следует этого делать.
Диего бросил на дядю холодный взгляд; юношу охватила неприязнь к Себастьяну.
— Полагаю, вы говорите о моей матери.
Губы Себастьяна скривились в насмешливой улыбке.
— Возможно. Я лишь пытаюсь напомнить тебе, что на карту поставлено нечто большее, нежели счастье твоей сестры. Надо выполнить обещанное дону Луису. И сделать это быстро, пока Виктории не исполнился двадцать один год. Я отговаривал твоего отца от такой глупости, советовал ему не принимать ради ссуды условия, столь выгодные дону Луису, просил подождать, пока я не найду средства в другом месте. Сейчас уже слишком поздно. Если она не выйдет за Рафаэля до своего дня рождения, мы потеряем все. — Он помолчал; его темные глаза превратились в холодные щелки. — Тебе следует знать, что оружие, которое мы так тщательно спрятали, было найдено. Воры похитили сотни ружей, лежавших в пустых бочках из-под вина. Это — настоящее несчастье. Когда Томас спустился в погреб, чтобы взять кое-что для отправки нашим мексиканским друзьям, он обнаружил следы вторжения. На песке остались отметины ботинок и лодок, большая часть нашего арсенала пропала.
— Пропала! Думаете, это дело рук дона Луиса?
— Этот тип никогда не стал бы марать руки и испугался бы разоблачения. Он возьмет деньги, но рисковать предоставит другим. Нет, он не мог забрать оружие из погреба. Это сделал кто-то другой, возможно, конкурент. Или даже… какой-то близкий нам человек.
— Кого вы имеете в виду, дядя?
Себастьян многозначительно пожал плечами:
— Кто мог затаить злобу на дона Патрисио? Или на дона Луиса и Рафаэля?
— Вы полагаете, что это могла сделать Тори?
— Не исключено. Она рассержена, упряма и очень импульсивна. Если девчонка знала об оружии, могла ли она не распорядиться им по-своему? Ей бы не составило труда выдать нас конкурентам, многие бы охотно украли наши запасы, если бы узнали о такой возможности.
— Конечно, она способна на это, если только знала об оружии. Но это не так.
— Ты уверен?
Диего заколебался. Насколько хорошо он знает свою сестру? Она так изменилась после возвращения; правда, он встретился с ней уже после смерти отца, а такое событие может отнять рассудок у любой молодой женщины. И все же, если можно доверять мнению тети Бениты, в последнее время Тори совершила много ошибок и вела себя крайне необдуманно. Да, она могла узнать об оружии, но Диего счел это маловероятным.
— Это возможно, — хмуро произнес юноша, — но, по-моему, маловероятно. В любом случае, если она знала, важно ли это? Что она могла предпринять? Закон не запрещает торговать оружием.
Себастьян посмотрел на Диего из-под опущенных век, потом улыбнулся:
— Тебе девятнадцать лет, Диего. Ты уже достаточно взрослый для того, чтобы знать правду, которая может показаться тебе неприятной. Мы продаем оружие не законным правительствам иностранных государств, а партизанам, наемникам, кому угодно, кто способен заплатить за него. Если Виктория знает это и захочет выдать нас, мы угодим в беду. О, я вижу по твоему лицу, что ты не хочешь это знать. Бедный дон Патрисио думал, что ты предпочел бы оставаться в неведении. Но сейчас это не имеет значения — ты связан с этим бизнесом так же прочно, как и все мы. Если предадут одного из нас, погибнут все. Теперь ты понимаешь, как важно побыстрее выдать твою сестру за дона Рафаэля? Мы должны любой ценой заручиться ее лояльностью.
Потрясенный Диего молча уставился на дядю, его загорелое лицо побледнело. Все прежние убеждения и идеалы рушились на глазах.
— Не может быть… О, я знаком с некоторыми людьми, которые покупали у нас оружие. Да, папа держал эти сделки в тайне, но я всегда считал, что это связано с избытком потенциальных покупателей.
Себастьян фыркнул:
— Пожалуй, это действительно так. В некотором смысле. Но мы были не столь разборчивы в выборе покупателей, как ты полагал. Теперь ты согласен с тем, что Викторию следует как можно быстрее выдать замуж?
— Я все равно не думаю, что она выдаст нас, даже если знает правду об оружии. — Диего проглотил горькие слова, осознав степень своей наивности и вспомнив, сколько раз он предпочитал отворачиваться, когда происходящее казалось ему странным.
— Dios[35], Диего, — раздраженно произнес Себастьян. — Очевидно, что ты совсем не знаешь женщин. Они непостоянные создания, их коварство может поразить любого мужчину. Уверяю тебя, твоя очаровательная сестра способна оказаться весьма опасной для наших планов, если мы допустим это.
— Мы? Я не уверен, что хочу быть участником всего этого, дядя Себастьян. Во всяком случае, пока я не узнаю, о чем идет речь.
Дон Себастьян откинулся на спинку кожаного кресла и изучающе посмотрел на племянника.
— Думаю, ты знаешь, что происходит, Диего. Твои слова прозвучали слишком поздно — ты уже повязан.
Возмущенный Диего с ненавистью посмотрел на дядю и увидел еле заметный торжествующий блеск в его глазах. Черт возьми, Себастьян прав. Он, Диего, уже взял на себя обязательства, даже если это произошло помимо его воли.
Но это вовсе не означало, что Тори должна быть вовлечена в игру, становившуюся все более опасной. Пожалуй, ему следует сделать все возможное, чтобы она поскорее покинула Монтерей, пока ситуация не ухудшилась. Если он будет сидеть сложа руки и позволит принудить ее к браку с Рафаэлем Рейесом, она может в конце концов оказаться в отчаянном положении.
Но как этого избежать?
Ник откинулся на спинку стула; он сидел за столом напротив Роя Мартина, с раздражением глядя на агента правительства. Между ними стояла бутылка текилы. В углу таверны трио музыкантов пыталось изобразить мелодию с помощью двух скрипок и гитары.
— Патрик Райен мертв. Я нашел в погребе тайник с оружием, мы захватили свыше пятисот винтовок, револьверов, много боеприпасов. Подобное изъятие незаконно хранящегося оружия — самое крупное из всех, когда-либо имевших место в Монтерее, а возможно, и в Соединенных Штатах. И теперь вы заявляете мне, что мы даже не арестуем преступников. Чего еще вы добиваетесь?
— У нас есть документы на землю?
— Участок в Сьерре, который я купил, оказался приобретенным совершенно законно, здесь нет оснований для судебного процесса, и теперь на мне висит тысяча акров кустарников и камней, на которых не прокормишь и одну корову. Если бы я собирался разводить скот — у меня этого и в мыслях нет, — я бы умер там с голоду. Этим я мог заниматься и в Техасе.
— Имейте в виду, правительство предложило вам выгодную ссуду для приобретения земли, — мягко произнес Мартин.
