— Слушаю. Дайана Джонсон, секретарь.
Я объяснил, что мне нужна информация о Констанс Таттингер, которая ходила в подготовительный класс.
— Назовите себя, — попросила она.
— Дэвид Харвуд. Эти сведения мне необходимы в связи с семейными проблемами.
Дайана Джонсон задумалась.
— Понимаете, я пришла сюда работать недавно, поэтому…
— Родители вскоре забрали ее из школы и уехали. Она дружила с девочкой, Джан Ричлер.
— Да, эта девочка мне известна. У нас была табличка, посвященная ее памяти, в холле, рядом с офисом. Она погибла под колесами автомобиля?
— Да.
— А за рулем сидел ее отец. Ехал по подъездной дорожке.
— Так оно и было.
— Ужас. Я тогда еще тут не работала, но помню кое-что. Говорили, будто девочку под колеса кто-то толкнул.
— Да, — сказал я. — И это была как раз та девочка, Констанс Таттингер.
— Так чем я могу вам помочь?
— В архиве сохранилась какая-то информация о Констанс?
— Нет, — ответила секретарь, — никакие записи тех лет у нас не сохранились. Может, в центральном офисе, но там вряд ли вам их предоставят.
— Жаль.
— Вы помните фамилию учительницы?
— Кажется, Стивенсон.
— А может, Стивенс? Когда я пришла, подготовительный класс вела Тина Стивенс. Она проработала пару лет и перешла в другую школу.
— А в какую?
— Не знаю. Учителя часто меняют школы. — Она помолчала. — Помню только, что Тина вышла замуж. Встретила очень милого человека. Он работал в фирме «Кодак».
— Может, вспомните его фамилию?
— Подождите минутку, тут пришла женщина, которая может это знать. Сейчас спрошу… Его фамилия Пирелли. Знаете, есть такая фирма, которая изготавливает автомобильные шины. Так вот, он Фрэнк Пирелли.
— Спасибо. Вы мне очень помогли.
Закончив разговор, я быстро нашел в компьютере живущего в Рочестере Ф. Пирелли и набрал номер. Включился автоответчик: «Это автоответчик Фрэнка и Тины Пирелли. Их сейчас нет дома, оставьте, пожалуйста, сообщение». Я не стал ничего оставлять, чувствуя, что впустую трачу время.
Отец купил пару больших сандвичей с мясом, сыром и помидорами. Мы съели их за столом в кухне. Потом я позвонил в Каталину, снова безуспешно. После этого поговорил с мамой.
— С тобой хочет пообщаться Итан, — сказала она.
В трубке что-то зашуршало.
— Папа…
— Привет, старина, как дела?
— Я хочу домой. Бабушка говорит, что я останусь тут ночевать.
— Правильно.
— Я тут уже много дней.
— Не много, а всего два.
— Когда мама придет?
— Не знаю. А ты хорошо себя ведешь у бабушки?
Итан замялся.
— Да.
— Чем занимаешься?
— Прыгал с лестницы, теперь играю с битой.
— С какой битой?
— Ну с той.
Я улыбнулся.
— Ты играешь с бабушкой в крокет?
— Нет. Она говорит, что у нее от этого болит спина.
— Играешь сам с собой?
— Я забил один деревянный мячик в воротца. И он улетел очень далеко.
— Хорошо. Что бабушка приготовила на ужин?
— Не знаю, но пахнет вкусно. Бабушка, что у нас на ужин? Тушеное мясо? — Итан помолчал. — Там есть морковка, я ее не люблю.
— Она полезная, ее обязательно нужно есть, — сказал я. — Сделай это ради бабушки.
— Ладно.
— Во сколько бабушка подаст ужин?
— В семь.
— Я постараюсь к этому времени к вам приехать.
— Хорошо.
— Счастливо, малыш.
— Счастливо, папа. — И он положил трубку.
Я набрал номер Пирелли в Рочестере. Ответила женщина.
— Тина Пирелли? — произнес я, поздоровавшись.
— Да, это я.
— Та самая Тина Пирелли, которая работала в подготовительном классе в Рочестере?
— Да. А с кем я разговариваю?
— Это Дэвид Харвуд. Я пытаюсь найти женщину, которая когда-то была вашей ученицей, правда, недолго.
— А откуда у вас номер моего телефона?
Я коротко рассказал о разговоре с Дайаной Джонсон.
— И кто вас интересует? — спросила Тина.
— Констанс Таттингер.
— Я ее помню. А зачем она вам?
Можно было опять что-нибудь выдумать, но я решил действовать напрямик.
— Эта девочка потом, когда выросла, стала моей женой. И вот сейчас пропала. Мы ее ищем.
Тина Пирелли вздохнула.
— И вы думаете, я что-нибудь о ней знаю? Ведь с тех пор как я видела ее в последний раз, прошло свыше тридцати лет.
— Может, вам известно, куда уехали ее родители из Рочестера?
— Тогда они вообще мало с кем разговаривали, — проговорила Тина Пирелли. — Просто уехали, и все. Надеюсь, жена вам рассказала почему.
— Да.
— Бедная Конни, ее все обвиняли, хотя она была еще ребенком. Родители забрали ее из школы. Извините, вы сказали, что она пропала?
— Да.
— Какой ужас. Я занималась с ней всего пару недель. Несчастный случай произошел в сентябре. Но она была хорошей девочкой. Тихой. После того случая я видела ее только один раз.
— И какой она тогда была?
— Мне показалось, будто девочка вообще перестала что-либо чувствовать.
Я позвонил в Питсбург М. Таттингеру. Ответил мужчина.
— Это Мартин Таттингер? — спросил я.
— Нет, это Мик Таттингер.
— А Мартин Таттингер?
— Вы ошиблись номером.
— Подождите, может, вы мне поможете. Меня зовут Дэвид Харвуд. Я звоню из Промис-Фоллза, это севернее Олбани. Пытаюсь найти Мартина Таттингера, жену которого зовут Тельма. У них есть дочь Констанс, прежде они жили в Рочестере, много лет назад. Вероятно, это ваши родственники и вы знаете, где их найти.
— Да, — произнес Мик. — Мартин — мой брат.
— Правда?
— Они с женой Тельмой несколько раз переезжали, а потом обосновались в Эль-Пасо.
— Вы не дадите мне номер их телефона?
— А зачем он вам?
— Вообще-то мне нужна их дочь, Констанс. Похоже, что она попала в неприятную ситуацию, и мы пытаемся найти ее родителей.
— Это будет очень трудно, — сказал Мик.
— Почему?
— Потому что они мертвы.
— Извините, я этого не знал.
Мик усмехнулся:
— Да, и умерли они не своей смертью.
— Что?
— Их убили.
— Как?
— Обоим перерезали горло. А перед этим привязали веревками к стульям в кухне.
— Когда это произошло?
— Пять или шесть лет назад. Как вы понимаете, дату я не обвожу кружочком в календаре.
— А тех, кто это сделал, поймали?
— Нет. А что с Конни?
— Она пропала.
— Неудивительно. Она пропала уже очень давно. Мартин и Тельма не имели от нее никаких известий до самой смерти. Конни ушла из дому в шестнадцать лет. И я не стал бы девочку винить за это. Так вы ее ищете?
— Да.
— Куда же она запропастилась, черт возьми? Наверное, не знает, что ее родители погибли.
— Думаю, не знает, — сказал я.
— Скорее всего это ее не опечалило бы. Мартин, конечно, мой брат, но он был мерзкой, жестокой скотиной. Мы редко общались. А о близости вообще не могло быть и речи. Они с Тельмой явно не имели права претендовать на премию «Родители года». Он злобный хорек, она алкоголичка — та еще парочка. Видимо, то, что они в конце концов получили, было предписано свыше. Мартин ремонтировал автомобили, держал гараж в Эль-Пасо. Денег у них никогда не было. Кому понадобилось убивать этих людей? К тому же в доме ничего не украли.
— Да, неприятная история, — произнес я.
— А Конни все-таки жива? Я думал, что она тоже умерла.
— Почему вы так думали?
— Не знаю. Она была не совсем нормальной, понимаете? Кое-что случилось с ней в детстве. Впрочем, вдаваться в детали нет смысла.
— Из-за девочки, которая попала под машину?
— Так вы об этом знаете? Мартин и прежде был мерзавцем, а после того случая совсем взбесился. Он работал в мастерской, которая принадлежала дяде погибшей девочки. Тот его уволил. И Мартин напустился на Конни, считая ее во всем виноватой. Хотя она была еще ребенком, он не делал никаких поблажек. Нашел работу в другой мастерской, в другом городе, но скоро его и оттуда выгнали. Обнаружилась пропажа инструментов. Мартин был ни при чем, но хозяин его уволил. Вскоре дела пошли еще хуже. Потом он наконец нашел работу, но продолжал давить на Конни, объявляя ее виновницей всех своих несчастий.
— И как она это переносила?
— Я редко ее видел. И она всегда выглядела странно.
— В каком смысле?
— Как будто… отсутствовала, находилась где-то в другом месте.
— То есть?
— Воображала себя в иной обстановке, витала в облаках. Я думаю, это помогало ей выжить.
— Очевидно.
— Так кто вы такой? — спросил он, и я снова назвал ему имя и фамилию. — Если найдете Конни, передайте, чтобы она мне позвонила.
— Хорошо.
— А чем вы занимаетесь? Частный детектив?
— Я газетный репортер.
