Единственная польза от всего происшедшего, что после этого инцидента в больнице истерических и сутяжных пациентов стойко стали называть хаммурапистами. Но это было уже сильно потом. А пока мы сидели у начмеда и покорно выслушивали, в общем, совершенно справедливые нотации. Мне еще попутно влетел фитиль за несвоевременно оформляемые истории болезни и первичные документы. А еще я посмеялся про себя, представив, как начмед читает на утренней конференции «обясниль записон»: «пациент скончался в 19.32, после чего через 8 минут воскрес и в течение 3 часов нарушал работу отделения, гоняясь за врачами, медсестрами и другими пациентами, имея при этом гнусные намерения, и в связи с чем мною и не были заполнены Истории болезни»…
Но смех смехом, а мне приходится до позднего вечера дописывать, исправлять и подчищать. Твердо даю себе слово, что уж теперь-то все буду записывать вовремя. Попутно вспоминаю, что своевременное составление документов ровно такая же беда для моего братца. И почему-то в голове упорно крутится слышанное где-то трехстишие:
Работал на дизеле с братом.Не знаю, как нас и назвать.В общем, наш дизель украли.
Неожиданно для Ирки джип развернулся и поехал обратно в зачищенную уже деревню.
Виктор помолчал. А потом не удержался:
– Хочется проверить, что все-таки везла фура. Видно же, что груженая. Вдруг что полезное? Представляешь, целая фура…
– Китайских электродрелей! Или цветочных горшков! – не удержалась Ирина.
– А может, голубцов в соусе? Помнишь жареные голубцы?
Ирка помнила. Пару лет назад, еще при постройке бункера, они рано утром тормознули у сгоревшей фуры. Тягач и половина фуры превратились в руины на ободах колес, а пара несчастных азербайджанцев продавала по совсем смешной цене опаленные банки из полусгоревшего штабеля. Витя деловито купил одну банку, оценил содержимое – а там как раз и были болгарские голубцы – и взял, сколько в УАЗ влезло. Вкусные голубцы были. Ирка сглотнула набежавшие слюнки.
– Я же понимаю, что скорее всего там фигня ненужная. А вдруг и что полезное?
Ирка не стала чиниться, а примирительно согласилась. Правда, подумала, что за несколько месяцев груз мог и банально испортиться. Стать счастливыми обладателями фуры, полной стухших тортов, например, было грустно. Такое даже свиньи жрать не станут. А почему, интересно, пришли в голову тортики? Ирка честно призналась сама себе, что вот сейчас она уплела бы в один присест средних размеров торт, и не обязательно такой фирмы, как «Север» или «Метрополь», и «Невским берегам» была бы куда как рада. Очень хотелось сладкого, а взять дополнительного сахара было неоткуда, потому имевшийся запас, сразу оказавшийся как-то очень маленьким, старательно экономили. Найденные ночью карамели уже ухитрились схрупать.
Деревня, как удовлетворенно отметил вслух Витя, так и стояла пустой. Впрочем, вроде видели метнувшуюся в лес фигурку, но это не Фиолетовый. И мелкая, и пугливая. Держать ухо востро – вполне достаточно будет. Да и отстреливаются эти резвушки даже Иркой.
Подъехал к торцу фуры. Загадал про себя, чтоб много и полезно. Потом взялся взламывать дверку фуры монтировкой, а Ирина как горный орел отслеживала окрестности, сидя на теплой крыше взламываемой машины. Наконец лязг утих, отчетливо проскрипела открываемая дверь.
Виктор молчал. Ирка прогромыхала берцами по крыше, подошла поближе.
– Ну что там? – стараясь произнести это как можно равнодушнее, осведомилась у мужа.
– Коробки. Картонные. Много. Написано – Вискас.
– Ясно, жратва для кошек, – отозвалась Ирка сверху.
– И что скажешь?
– Сама не знаю. Для кошек вредно, они с вискаса от камней в почках дохнут быстро. Вроде есть присадки, чтоб кошки как к наркоте привыкали. Ну нашим котофеям в деревне до следующего тысячелетия хватит.
– А свиньи это жрать будут? – почесал в затылке Витя.
– Понятия не имею, никто этим свиней не кормил вроде. И если хочешь спросить насчет людей, я тоже без понятия, – честно призналась Ириха.
– М-да. Предпочел бы ванильные сухари. Ладно, возьму коробку на пробу. Слезай, поехали, – решил Витя.
– Погоди, давай машины осмотрим, – слезая с верхотуры, сказала Ирка.
– А смысл? – удивился Виктор.
– Жрать хочется.
– Все б тебе жрать.
– Так ведь хоть что-то они с собой должны были б взять в дорогу? Вискас этот лопать можно, конечно, но стремно как-то. Все равно ведь вернулись, так потратим полчасика. Глядишь, чего полезного найдется.
– Да ты шутишь! Ты посмотри на этих лохов, что они с собой могли взять? Пакет чипсов? Что мы с тобой в «ровере» и БМВ нашли из съедобного? Да ровным счетом шиш, одни огнетушители. Даже аптечек нет. Не так?
– Ну так я ж не про БМВ. Там деваха явно привыкла в суши-барах питаться. Но народ-то всякий. Ну Вить, ты сам посуди: явимся такие гордые – вагон вискаса нашли. Хорошо, а самим что, тоже этот кошачий корм жрать? Победа у тебя сегодня вон какая, отметить бы надо.
Витька и сам понимал, что вот сегодня он морально к вискасу не готов. До того, как срубил Фиолетового, слопал бы и облизался. А теперь как-то невместно… Опять же ясно – Ирка слилась, тон-то какой просительный. Вот и стоит ее за такой тон поощрить. Вкусненьким.
– Ладно. Оружие держи наготове, мало ли что. Начнем с этих, у них ключи в замках. И посматривай.
Первые три авто разочаровали, и Ирка всерьез подумала, что Витя прав как никогда и они зря тратят время. Четыре раздутые банки с пивом, корзинка ссохшейся картошки, жутко воняющая масса в полиэтилене – не понять, то ли мясо было, то ли рыба, осклизло все и расползлось. В бардачке третьей машины валялась недоеденная шоколадка. Вот она и растеклась лужей среди всякой рухляди, замасленных бумажек, каких-то деталек – ну что обычно скапливается в бардачке машины старше десяти лет. Получилось настолько неаппетитное месиво, что ни Ирка, ни Витька не взялись вылизывать бардачок. То есть будь они поодиночке, скорее всего, не устояли бы. А так сдержались, переглянувшись.
– Я ж говорю, – печально сказал Виктор жене. – Из съедобного одни огнетушители. Ладно, с паршивой овцы хоть огнетушитель, глядишь, летом в деревне и они пригодятся.
Плюгавый старенький «жигуль» Ирка решила досмотреть из чистого упрямства. Когда оказалось, что он заперт, это только подзадорило Ирину. Она твердо решила, что, пока не найдет хоть пакета чипсов, черт их дери, отсюда не уедет.
– Как думаешь, у кого из них ключи могут быть? – спросила она у Вити, глядя на кучки сваленных по обочине тел.
– У меня, – мрачно отозвался муж и показал фомку. Ржавоватый багажник взломался без проблем, и крышка сама приглашающее поднялась на пружинах.
– Ух ты! – метко и емко заметил взломщик.
Ирка согласилась, рассматривая раскатившиеся из помятых картонных коробок консервные банки. Банки, которых на первый взгляд было не меньше двух десятков.
– Это мы неплохо зашли, – высказал очевидную истину бравый упокоитель зомбей.
– Смотри-ка, сливки сгущенные! С сахаром!
Виктор повертел банку в руках и снисходительно заметил:
– Во-первых, написано не сливки, а сливочки. Это значит, что вся эта байда не на сливках, а на дешевом пальмовом масле, подделка значит. Во-вторых, смотри, написано «славянские». Давно заметил, как пишут «славянские» или «русские», значит, кто-то хитрый рассчитывает впарить какую-то фигню. Разве что к горчице это не относится, а вот остальные продукты – ни разу не ошибся, обязательно напара. Уверен, точно на пальмовом. Вот, я ж говорю – смотри, так и написано меленько: пальмовое масло, продукт молокосодержащий. То есть молоко рядом лежало, факт. Но не сливки.
Ирина не стала спорить, знала, что муженек въедливо и дотошно изучил вопрос с консервами и мог дать полную характеристику любому продукту, благо сам выбирал консервы и продукты в закладки.
– Но сахар-то хоть есть?
– Сахар есть, оно сладкое – успокоил супругу Витя. И продолжил осторожно копаться в богатстве. Показал плоскую баночку.
– Шпроты?
– А то сама не видишь, только опять же рижские. Не фонтан. Они у них уложены аккуратно, да, но наши «Пищевика» вкуснее, а эти так, съел и не понял. Экономили прибалты и на масле, и на соли, и на специях. Так, а это что? Сто лет не видал. Паштет шпротный из отходов шпротного производства. И смотри-ка, мечта голодного студента. – И показал Ирине банку килек в томате.
Ирка непроизвольно сглотнула слюнки. Виктор тоже, хотя и рассчитывал, что жена этого не заметит.
Когда перетащили все консервы в джип, решили, что стоит все же перекусить, типа ужин устроить. Прибрали по банке шпрот, допили масло из жестянок и принялись досматривать брошенные машины дальше. Нашли несколько упаковок с макаронами, пять кило риса и восемь – пшенки. Потом попался куль сахара, початый, но килограмма четыре там еще точно было. Еще десяток банок консервов – тунец и свиная тушенка. Две бутылки водки. Несколько усохших буханок хлеба и батонов.
