—Но что‑то в тебе осталось и от той, старой Сэм. От Саманты, которая хотела делать первоклассную рекламу и продвинуться по службе. Когда‑нибудь тебе будет этого не хватать.
—Откуда ты знаешь? — Саманта вдруг рассердилась. — Зачем ты подталкиваешь меня к тому, что мне больше не нужно? Зачем? Хочешь, чтобы я вернулась в Нью–Йорк? Ты боишься нашей связи, Тейт? В чем дело?
—Может, и боюсь. Я вполне имею на это право, Сэм, ведь ты бесенок.
Тейт знал, что Саманта не желает всю жизнь хранить их отношения в тайне. Она хочет любить его открыто. Это Тейта беспокоило.
—Ладно, ты на меня не дави. Пока я возвращаться не желаю.
А когда захочу, то сама тебе скажу.
Однако они оба знали, что ее отпуск заканчивается через шесть недель. Сэм дала себе слово принять решение к середине марта. У нее был в запасе целый месяц. Но через две недели, медленно отъезжая от тайного убежища влюбленных, где Тейт и Саманта до сих пор идиллически проводили воскресенья, он, лукаво поглядев на Сэм, сказал, что приготовил ей сюрприз.
—Какой?
—Увидишь, когда поедем домой. — Сидевший на лошади Тейт наклонился к Саманте и поцеловал ее в губы.
—Так… дай подумать… Что же это может быть?. — Саманта скорчила капризную и в то же время задумчивую рожицу и стала похожа на девочку. Она собрала свои длинные светлые волосы в два хвостика, обвязала их красными резинками, а на ноги надела новенькие ковбойские сапоги из красной змеиной кожи.
Тейт от души потешался над ней, заявляя, что они еще хуже, чем зеленые сапоги Каро, однако Сэм, после приезда на ранчо позабывшая о нарядах от Бласса, Ральфа Лорена и Халстона, решила, что одну–единственную прихоть за три месяца она может себе позволить.
—Ты купил мне еще одни сапоги? Фиолетовые, да?
—О нет… —простонал Тейт.
—Тогда розовые?
—Меня сейчас вырвет.
—Ну хорошо, значит, это что‑то совсем другое. Так–так… Ты купил вафельницу?
Тейт покачал головой.
—Новый тостер? — хихикнула Саманта, которая всего неделю назад сожгла старый. — Щенка? — Сэм посмотрела на Тейта с надеждой, он улыбнулся, однако покачал головой. — Черепаху? Змею? Жирафа? Бегемота?
Сэм расхохоталась. Тейт — вслед за ней.
—Ума не приложу, что же это такое?
—Увидишь.
Оказалось, что Тейт имел в виду новый цветной телевизор, который брат Джоша купил по его просьбе в ближайшем городке. Джош пообещал завезти телевизор Тейту в воc кресенье. Тейт сказал, чтобы Джош, не дожидаясь его, зашел в домик и оставил телевизор там. И когда они с Самантой переступили через порог, с радостью и гордостью продемонстрировал ей покупку.
—Тейт! Вот здорово!
Но на самом деле Саманта гораздо меньше восторгалась телевизором, чем Тейт. Она была счастлива и без телевизора.
Немного помолчав, Сэм робко спросила:
—Это значит, что медовый месяц окончен, да?
—О нет!
Тейт поспешил ей это доказать, но потом все же включил телевизор. И попал как раз на воскресный выпуск вечерних новостей. Обычно еженедельный обзор делал кто‑то другой, но сегодня передачу почему‑то вел Джон Тейлор; Сэм остановилась как вкопанная и уставилась на него, словно на незнакомца. Прошло почти три месяца с тех пор, как она видела Джона на экране телевизора, и пять с их последней встречи. И неожиданно Сэм осознала, что ее это уже не волнует. Страшная обида, жгучая боль исчезли, осталось лишь чувство легкого недоверия. Неужели она жила когда‑то с этим человеком под одной крышей? Неужели любила его целых одиннадцать лет? Теперь Саманта сочла, что вид у него напыщенный и неестественный, и вдруг четко осознала, насколько он эгоцентричен, и удивилась, как она не замечала этого раньше.
—Он тебе нравится, Сэм? — Тейт поглядывал на Саманту с интересом; его мужественные черты резко контрастировали с младенчески гладким лицом более молодого мужчины, смотревшего с экрана.
Сэм, странно усмехнувшись, покачала головой и повернулась к Тейту.
—Нет, не нравится.
—А чего же ты его так рассматриваешь? — хохотнул Тейт. — Ладно, скажи мне правду. Он тебя возбуждает, да?
На сей раз рассмеялась Саманта. Она вдруг почувствовала облегчение и свободу. И поняла, что все кончено. Ничто больше не связывает ее с Джоном Тейлором. Наконец‑то она принадлежит самой себе и любит Тейта Джордана! Ей–богу, ее
совсем не волнует, что у Лиз и Джона будет ребенок, и ей безразлично, увидит ли она когда‑нибудь их еще раз. Однако Тейт не унимался. Он пристально смотрел на Саманту, которая лежала на кровати — Тейт специально купил кровать пошире, чтобы удобнее было заниматься на ней любовью, — натянув на грудь голубое одеяло.
—Ну, признайся, Сэм! Это так?
—Нет, — наконец с оттенком торжества ответила Саманта. И игриво поцеловала Тейта в шею. — Ты меня возбуждаешь, а не он.
—Я тебе не верю.
—Ты что, шутишь? — Сэм задохнулась от смеха. — После всего, что мы с тобой сегодня проделали, ты еще сомневаешься? Тейт Джордан, ты сумасшедший!
—Да я не про это, глупышка. Я про его внешность. Ты только посмотри… посмотри, какой хорошенький этот блондинчик. — Тейт подразнивал Сэм, и она рассмеялась. — Посмотри, какой он симпатяга. Неужели ты его не хочешь?
—Да с какой стати? Что в нем особенного? Он, наверное, спит в сеточке для волос. И вообще, ему шестьдесят лет, и он уже два раза делал косметическую операцию.
Сэм впервые в жизни потешалась над Джоном. Он относился к себе так серьезно, и она всегда ему в этом потворствовала. Лицо, тело, имидж, жизнь и счастье Джона Роберта Тейлора были для них обоих на первом месте. А что можно сказать про нее? Когда он думал про Сэм? И думал ли вообще? Во всяком случае в конце, разумеется, не думал, когда сбежал от нее к Лиз. Саманта посерьезнела, припоминая, как это было…
—Я думаю он тебе нравится, только ты боишься признаться.
—Нет. Ты ошибаешься, Тейт. Он мне совершенно не нравится. — Однако Сэм произнесла это с такой глубокой убежденностью, что Тейт вновь повернулся к ней и посмотрел уже серьезно и иснытывающе, совсем не так, как вначале.
—Ты его знаешь?
Сэм кивнула, но на ее лице не отразилось никаких эмоций. Оно стало равнодушным, словно они говорили о каком‑то растении или о подержанной машине.
— Ты хорошо его знаешь?
—Да, раньше знала.
