- Вы уверены, что Майзель покончил с собой?
- А кто его знает? Может, и покончил. Я при этом не присутствовал. А вообще он был чокнутый, этот Майзель.
- Хватит! Одевайтесь!
Видно, он понял, что я от него все равно не отвяжусь.
- Отдайте ключ, тогда дойду.
- Не отдам. Вернемся, пейте сколько влезет.
- Ну один глоточек!
- Черт с вами! Лакайте!
Я отпер шкаф и налил ему в мензурку на два пальца. Но тут у меня опустилась рука, и содержимое бутылки полилось на ноги. Среди огрызков хлеба и недокуренных сигарет на столе лежала стреляная гильза.
- Перестаньте разливать виски! - крикнул Милн. - У меня его не так много осталось, чтобы поливать пол.
Я поставил бутылку.
- Скажите, Милн, откуда у вас эта гильза?
Он выпил и еще раз налил. На этот раз я ему не препятствовал.
- Откуда гильза? Подобрал около шахты.
- Когда?
- Не помню. Давно.
- Зачем?
- А чего ей там валяться?
Я взял гильзу. Судя по влажным окислам на поверхности, она долго находилась под открытым небом и попала на стол к Милну не далее чем вчера.
- Ладно, - сказал я, - поход отменяется, а теперь сядьте и поговорим по душам.
- А разве до этого мы говорили не по душам?
Он снова начал хмелеть, но я подумал, что, может, это лучше. Больше вероятности, что проболтается спьяну.
- Слушайте, Милн. Есть основание считать, что Майзель был убит, и подозрение падает на вас.
Он ухмыльнулся:
- Ну нет, номер не пройдет! У меня - железное алиби. Я тогда два дня не уходил с базы.
- Но именно вы нашли труп.
- Это еще ничего не доказывает.
Милн нахмурился и засопел. Видимо, такая постановка вопроса ему была не очень приятна. Я выдержал долгую паузу и спросил:
- Вы вчера шли за мной к шахте?
- Шел.
- Зачем?
- Обожаю детективные романы. Хотел поглядеть, как работает прославленный Джек Клинч.
- И, чтобы облегчить работу, спрятали гильзу?
- Может быть.
- Где вы ее обнаружили?
- Она сама попалась мне под ноги. Около входа на пятачок. Видно, отнесло туда ветром.
Я мысленно обругал себя болваном. Эту возможность я не предусмотрел. В самом деле, ветер такой силы вполне мог откатить легкую гильзу.
- А потом из-за того же интереса к детективным сюжетам вы пытались меня убить?
- Я этого не делал. Слышал, как упал обломок скалы, но я находился тогда внизу.
- Что же, он сам так просто и свалился?
- Возможно. Такие вещи тут бывают. Полно бактерий, разлагающих горные породы. Остальное делает ветер.
- А вы не допускаете мысли, что этот обломок кто-то сбросил нарочно?
- Вполне допускаю.
- Кто же это мог сделать?
Он удивленно взглянул на меня:
- Как кто? Конечно, Энрико. Вы его еще не знаете. Угробил двух жен, и вообще ему убить человека легче, чем выкурить сигарету.
О господи! Час от часу не легче! Я вообще уже перестал что-либо понимать. Если даже допустить, что все они убили Майзеля сообща, то какой ему резон топить Лоретти? Ведь о главной улике - оболочке пули, найденной в пепле, - им ничего не известно. Зачем же Милну так легко соглашаться с версией убийства? На суде все равно вскроется правда, тем более что изворачиваются они очень неумело. Однако так или иначе, но допрос нужно было довести до конца.
- Значит, Лоретти мог и Майзеля убить?
- Конечно!
- Вы располагаете какими-нибудь данными на этот счет?
- Я же вам сказал, что это законченный негодяй.
- Ну а взрыв в шахте - тоже дело чьих-нибудь .рук?
- Не думаю. Тут все объясняется просто. Бактерии выделяют много водорода. Я предупреждал Майзеля, чтобы он был осторожнее.
- И он вас не послушал?
- Видно, не послушал, раз произошел взрыв.
В комнате было нестерпимо душно, и я весь взмок. Хотелось поскорее уйти из этого логова алкоголика, но многое в Милне мне еще оставалось неясным. Я решил повернуть допрос в новое русло:
- Скажите, Милн, почему вы так опустились? На Земле у вас - жена и трое детей. Неужели вам не стыдно было бы предстать перед ними в таком виде?
Он вздрогнул, будто я ударил его по лицу.
- Мне страшно, Клинч, - произнес он после небольшой паузы. Весь его гаерский тон куда-то улетучился. - Вы знаете, что такое страх?
- Знаю.
- Нет, не знаете, - вздохнул он. - Вам, наверное, никогда не приходилось умирать от страха. Мне кажется, что я схожу с ума. Я боюсь всего. Боюсь этой проклятой планеты, боюсь Лоретти, боюсь Долорес, боюсь...
- Меня? - подсказал я.
- Да, вас. Боюсь, что вы мне пришьете дело об убийстве, в котором я не виноват!
Я протянул ему бутылку, и он с жадностью припал к горлышку.
- Не собираюсь вам пришивать дело, Милн, но если в моих руках будет достаточно улик, тогда берегитесь!
- Спасибо за откровенность! - Он запрокинул голову и вылил себе в глотку добрых полпинты неразбавленного виски.
- И вот что еще, - сказал я, - отдайте мне ваш пистолет.
Милн безропотно вытащил из кармана брюк вороненый "хорн" и подал его мне.
Пистолет был на боевом взводе со спущенным предохранителем. У меня заныло под ложечкой, когда я подумал, что все это время ему было достаточно сунуть руку в карман, чтобы выпустить мне в живот целую обойму. Впрочем, так открыто он вряд ли бы на это решился. Такие обычно наносят удар из-за угла.
Я встал и уже в дверях как бы невзначай задал вопрос:
- Кстати, не вы ли на днях смыли спиртом следы пальцев с пистолета Майзеля?
- Я.
- Почему?
- Все по той же причине. Там могли быть и мои следы.
26 марта.
Опять не мог уснуть. Поводов для размышлений было более чем достаточно.
Что представляет собой Милн? Откуда эта смесь наглости и страха? Почему он старается выгородить Долорес и поставить под подозрение Лоретти? Отчего не спрятал гильзу, а оставил ее на столе? Трудно предположить, чтобы он не ожидал моего визита. Тогда что же? Желание поиграть в опасную игру? К тому же мне казалось, что временами он прикидывался более пьяным, чем был на самом деле.
Если принимать поведение Милна всерьез, то напрашивается версия, при которой преступники - Милн и Долорес, а Лоретти что-то знает, но по неизвестным причинам не решается их разоблачить. Тогда становятся понятными загадочные слова Лоретти о яде, который могут подсыпать в пищу.
Кроме того, оставалось невыясненным вчерашнее падение камня. Случайность это или покушение?
Видимо, с камня и нужно начинать распутывать весь клубок.
Я оделся и, стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не разбудить, вышел на воздух.
Ветер стих, дождя тоже не было, и я дошел до шахты значительно быстрее, чем позавчера. На этот раз я был уверен, что за мною никто не крадется, поэтому позволил себе полностью расслабиться. После нескольких дней непрерывного напряжения впервые я наслаждался чувством безопасности и с удовольствием вдыхал свежий воздух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
