На КПП, где туристы приобретают однодневное разрешение на посещение национального парка, было полно фотографий счастливых гостей с ружьями. Некоторые упирались ногой в голову медведя или лося, которые весьма убедительно притворялись мертвыми.
Ну и ну, выходит, на земле медведей разрешена охота на медведей. Раньше эту территорию называли еще и «землей индейцев», хотя несколько сот лет назад, когда европейцы впервые ступили на землю Аризоны, это словосочетание означало не то, что сейчас. Тогда речь шла о древней культуре, о взаимном недоверии и битве не на жизнь, а на смерть за родную землю, тогда как сегодня это — синоним нищеты.
Если взглянуть на карту, то резервация апачей в Сан-Карлосе занимает небольшой участок в юго-восточной части района, который выглядит как вакуум между Фениксом и Нью-Мексико. Это бедная земля, на которой нет ни больших каньонов, ни производственных ресурсов, разве что эффектного вида каньон на Солт-Ривер на севере, но им владеют индейцы навахо, да еще ГЭС, плотина Кулиджа, но она, хотя и находится на земле апачей, подконтрольна правительству США. Зато в Сан-Карлосе есть огромное озеро, в водах которого резвятся краппи и солнечный окунь. Кроме того, апачам принадлежит около двух миллионов акров угодий, населенных лосями, вилорогими антилопами и «дружелюбными» бурыми медведями. А еще здесь находится самое крупное в мире месторождение перидота, хотя рядовые туристы вряд ли об этом слышали.
Специальный культурный центр открылся тут в 1995 году, чтобы познакомить с историей племени апачей как туристов, так и молодых соплеменников. Некоторые из рассказов вполне традиционный К примеру, апачи очень гордятся церемонией инициации молодых девушек. Но большая часть экспозиции повествует о том, как возникла резервация, и это не самая приятная история, хотя она и иллюстрирует отношение индейцев к собственным ресурсам, включая перидот.
В первом зале висит черно-белый снимок, датированный 1880 годом, на котором апачи в поношенной одежде европейского покроя стоят в очереди за едой. А ведь еще всего лишь за десять лет до этого индейцы соблюдали традиционный уклад жизни и обеспечивали себя пищей. Все изменилось 30 апреля 1871 года. В тот день на территорию апачей в районе фактории Камп-Грант вторгся военный отряд, состоявший из восьми белых, девяноста двух индейцев конкурирующего племени папаго и сорока восьми мексиканцев, и открыл огонь. Здесь жили безоружные апачи, всего три месяца назад сдавшиеся на милость властей, гарантировавших им безопасность. В результате учиненной резни в то страшное воскресное утро всего за час погибли сто двадцать восемь человек, в основном женщины. Выжили только одна взрослая женщина, которая получила тяжелые ранения и была парализована, и двадцать восемь малышей, их забрали в Тусон, чтобы продать в другие племена как рабов. Так называемый комитет бдительности под предводительством сорокачетырехлетнего Уильяма Ури одобрил подобную жестокость, заявив, что это якобы была месть за убийство нескольких старателей, первыми нашедших в Аризоне золото и другие ценные минералы и решивших присвоить себе земли апачей. Выступая перед Обществом первых поселенцев Аризоны в 1885 году, Ури сказал: «Почти весь 1870 год и первую половину 1871-го эти индейцы продолжали нападать на наши поселения, грабить и убивать, пока терпение наших людей не лопнуло». Но, собственно, Ури и не нужно было оправдываться, потому что почти все европейцы. жившие в Аризоне, приняли его сторону.
За то страшное зверство так никого и не наказали.
После коротких слушаний белый судья велел белым присяжным оправдать нападавших. Тем не менее американцы разделились на два лагеря. Северяне отнеслись к случившемуся критически, а южане в основном встали на сторону Ури. Командующий факторией публично выразил неудовольствие, но его огорчила вовсе не гибель множества людей, просто ему немалый доход приносили лавки, которые он открыл в поселении.
Что касается апачей из Сан-Карлоса, то это событие предопределило их будущее: отныне они не могли решать собственную судьбу.
Общественность призывала открывать новые резервации, якобы для защиты индейцев, но на самом деле цель была совсем иной — не отдавать аборигенам их исконные территории. На следующий год открылась резервация в Сан-Карлосе, место заключения тысяч индейцев явапаи, чирикахуа и западных апачей, над которыми был поставлен белый надсмотрщик, так называемый индейский агент. Власти хотели предоставить индейцам убежище и при этом подавить их волю и лишить индивидуальности, используя традиционные средства — миссионеры, оружие, политика.
Но в результате получилось черт-те что. В те времена поинтересоваться: «А ворует ли индейский агент?» — было равносильно тому, что в наши дни спросить: «А католик ли папа римский?» Управляющие поселений славились таким откровенным казнокрадством, что никто даже не пытался изменить ситуацию, а в Сан-Карлосе положение сложилось еще хуже, чем в других резервациях. Сюда согнали несколько племен, но многие из них издавна не ладили между собой, так что вскоре постоянные стычки между разными группами индейцев и очереди за продуктами стали нормой. Молодые апачи росли зависимыми, старинный уклад жизни канул в Лету. К началу XX века большинство индейцев отказались от вигвамов, переселились в дешевые дома, построенные по западному образцу, и из их окон наблюдали, как богатства родной земли просачиваются сквозь пальцы, как песок.
В Аризоне я несколько раз слышала один и тот же анекдот. В середине 1960-х годов некий старый индеец ехал по пустыне с сыном. И вот, представьте, они увидели, как команда астронавтов тренируется перед высадкой на Луну. Старик разволновался и спросил, не могут ли астронавты передать его послание жителям Луны. Представители НАСА решили, что это отличный пиар ход, и послали за магнитофоном. Старейшина сказал что-то в микрофон, но когда сына попросили перевести, тот только засмеялся. Потом кассету отвезли в деревню апачей, но местные жители тоже смеялись и отказывались переводить. Только после того, как штатный переводчик НАСА послушал кассету, стало известно, в чем же заключалось послание старика-индейца: «Ребята, держите ухо востро с этими сволочами, а то украдут вашу Луну на фиг!»
Слова героя анекдота не лишены смысла. Белые поселенцы вовсю присваивали себе целые гектары земли; один из немногих природных ресурсов, который остался в распоряжении апачей, — это месторождение перидота. По иронии судьбы, в истории самих апачей и истории перидота много общего: в обоих случаях все вертится вокруг вопроса о племенной собственности.
