– Я, по-твоему, в капкане?! – всполошилась Марина. Она даже рюмку с коньяком отодвинула от себя.
– Ты не поняла разве? Ты же обречена. Деньги-то исполнителям уплачены.
– Можно подумать, что ты не обречён! – перешла в наступление Марина. – Тебе что поручили? Ты должен был убить меня. Но ты не сумел попасть в меня с пятидесяти метров. Сколько ты пуль выпустил? Напишешь в объяснительной: я стрелял в воздух, но не попал.
– Там больше пятидесяти было! И я говорил тебе, что я не смог! А стрелять я умею не хуже любого…
– Киллера, – подсказала Бояркина.
– Это ты меня сделала киллером! – вскричал Дмитрий.
– Надо же было из тебя хоть что-то сделать, – с усмешкой заявила Бояркина.
– Да пошла ты!.. – вспылил Дмитрий.
Марина возмущённо вскинула брови, однако от вербального выражения своих чувств воздержалась. Ссориться с Дмитрием отнюдь не в её интересах, практически они оба в одинаковом положении и поэтому…
– Слушай, Диман, нам надо действовать сообща, – решительно сказала она.
– Что ты предлагаешь? У тебя есть запасные паспорта?
– Паспортов у меня нет.
Подлесный злорадно ухмыльнулся:
– Я, кстати, предлагал тебе обзавестись. Но ты, однако, крохоборка…
– Ты меня называешь крохоборкой? – ощетинилась Марина.
– Но паспорта, согласись, нам бы сейчас очень даже пригодились.
– Скрываться, по-твоему, – единственный выход?
– Что ещё? Ну давай я тебя пристрелю. Это будет второй. Ещё не поздно.
– Что? Пристрелишь? – Бояркина задумалась. – Действительно, это идея. Ты будто бы убил меня, выполнив заказ, а на самом деле… Да, мне надо спрятаться.
Дмитрий усмехнулся:
– На всю оставшуюся жизнь?
– Нет, пока не выясню, кто сделал этот заказ.
– И как ты выяснишь?
– Надо подумать. Если кто-то это делает, то, очевидно, он на что-то рассчитывает.
– А если из мести? – задал вопрос Дмитрий. – Ты ведь штучка ещё та.
– Если из мести, то это ты, – огрызнулась Марина, подливая коньяку себе и собутыльнику.
– Да, конечно, и сам себе деньги заплатил. Плюс ещё посредникам.
– Денег, извини, я не видела, – с многозначительной улыбкой заметила Бояркина.
– Ты несёшь чушь.
– Ладно, не кипятись. И давай думать.
– Я являюсь рядовым киллером, – пожал плечами Дмитрий. – Так что думай сама, старушка.
– Я ничего не могу придумать. Я знаю только, что надо выждать. Нельзя мне сейчас появляться на людях.
– Если тебе и нельзя, то труп твой должен и обязан участвовать в таком великолепном и незабываемом шоу, как похороны. Согласна?
Марина согласилась с ним:
– Да, нужен труп.
– Ты ещё скажи, что я должен найти и замочить дамочку твоего возраста и комплекции, а потом обезобразить лицо и другие части тела, на которых имеются особые приметы.
– А ты не ёрничай! – прикрикнула Марина. – Что-то всё равно надо делать.
– Ты всерьёз? Да ты рехнулась, приятельница!
– Ладно, ты сам себе подливай… Но они же должны поверить, что я умерла.
– Вот и умри, – с милой улыбкой предложил Дмитрий. – Не нажилась ещё, что ли? Я вот почти и готов, мне, если честно, вообще всё надоело.
– Ну а мне нет. Диман, придумай что-нибудь! – взмолилась Марина.
Подлесный размышлял недолго.
– Давай сожжём твою машину, – предложил он. – Якобы ты сгорела.
– Машину сжечь? – ужаснулась Бояркина. – Да ты с ума, я вижу, сошёл!
– Ты права. В этом случае должны остаться останки твоего трупа, – кивнул Дмитрий.
– Что-нибудь такое бы, чтобы и машину мою, слышь, Диман, не сжигать…
– Можно ещё утопить. Кстати, машина в этом случае не так сильно пострадает. А другой положительный момент, что у тебя будет какое-то время.
– Время? О чём ты? – не поняла Марина.
– Утопленники нередко всплывают спустя продолжительное время. Подумают, что ты утонула и тебя унесло куда-то бурным течением.
– Да, этот вариант получше. Машину можно будет, думаю, восстановить.
– Но учти, что прошить автомобильчик автоматной очередью всё равно придётся.
– Автоматной очередью? Это обязательно? – растерянно проговорила Марина.
– А как же! Я выпускаю очередь – ты теряешь управление, потому как ранена или убита, и машина летит с моста в реку. Именно таким образом, я думаю, всё должно выглядеть. Разве не так?
– С моста – в реку? Да это то же самое, что и сжечь её дотла! – Марина с тревогой наблюдала за невозмутимым выражением лица Дмитрия. – И почему же с моста-то? Ведь надо же как-то поаккуратней.
Дмитрий поморщился и пожал плечами.
Спустя некоторое время Марина задумчиво произнесла:
– Может быть, Диман, лучше было бы через твоего Гену попробовать?
– Мой Гена – это твой Иван Иванович, – с раздражением сказал Дмитрий.
– Это не мой Иван Иванович. Скажи, как он говорит, этот Гена?
– Обыкновенно говорит.
– От хохла в его выговоре ничего нет?
– Не замечал.
– А голос какой? – продолжала допытываться Бояркина.
– То есть?
– Бас, тенор, баритон?
– Совместных распевок у нас не было. Но не бас и не тенор. Что-то среднее.
– Значит, я не с ним разговаривала, – сделала заключение Бояркина.
– Что не с ним – это и так ясно. Он, тот, который с тобой разговаривал, просто свёл вас.
– Но неужели ты не видишь никакой возможности выйти на Гену этого? – Марина, задавая этот вопрос, трясла рукой с зажатой в ней рюмкой. – Неужели нельзя ничего придумать?
– Осторожно, расплещешь, – придержал её руку Дмитрий. – Возможно, я встречу его в ГУМе или в Третьяковской галерее.
Попивая коньяк, они ещё долго обсуждали свои проблемы. Неоднократные колебания диалога в сторону обострения отношений не способствовали формированию взаимоощущения слиянности замыслов.
– Ну, найдёшь ты, предположим, заказчика – и что? – спросил Дмитрий. – Что ты будешь делать?
– А ты не догадываешься? – Бояркина подняла на Подлесного потяжелевший взгляд.
– Я не гадалка, чтобы гадать.
– Что тут неясного? Решать надо будет.
– И какое будет решение? – не отступал Дмитрий.
– Да откуда я знаю?! – начала злиться Марина. – Вот пристал, как банный лист к одному месту! Смотря по обстоятельствам. Может быть, придётся и ответные меры принимать.
– Что ты понимаешь под ответными мерами?
– Не знаю. Как они, наверное, со мной, так и я. Если ничего другого не останется.
– Они убить тебя хотели, – напомнил Дмитрий.
– Вот и мы должны будем, видимо…
– Мы?! – вскричал Дмитрий и удивлённо округлил глаза.
– Ну, ты, – невозмутимо поправилась Марина.
– Я?!
– Не я же.
– Ты свихнулась! Да я завязал с этим! Хоть и не начинал ещё, по правде говоря.
– Не начинал? – саркастически улыбнулась Бояркина. – Если промазал, то это у тебя называется…
Подлесный не дал ей договорить:
– Я не промазал! Я не смог! И это, к твоему сведению, вещи совершенно разные.
– В следующий раз, надеюсь, сможешь.
– Да я в руки больше не возьму никакого оружия! Ни за какие деньги!
– А я и не собиралась тебе платить. Сначала ты должен будешь долг отработать.
– Долг? Какой долг?
– Ты уже и про должок в восемь тысяч забыл? Память у тебя, однако, коротюсенькая, дорогуша.
– Я не убил тебя да ещё и должен остался?! – поразился Дмитрий. – Я НЕ УБИЛ! Ты понимаешь?
Марина осталась спокойной и ироничной:
– Ну а как? Я приняла заказ и предоставила тебе возможность заработать целых десять тысяч в валюте.
– Но убить-то я должен был тебя! Ты забыла?
– Я ничего не забыла. Но давай логически размышлять. Тебе дали восемнадцать тысяч, из которых ты восемь должен был передать мне. Так?.. Ты получил деньги? Получил. Передал мне мои восемь тысяч? Нет.
– Однако же я не выполнил работу! Согласна? Следовательно, я должен вернуть деньги. Я не прав?
– Свою долю – да, свою ты должен был вернуть. Но не мою, так как я всё, что от меня требовалось, сделала.
– Да-а, дела! – протянул Дмитрий. – Это у тебя, значит, такая вот логика? Ладно, давай по-другому. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – А если бы я не потерял деньги да, к тому же, безоговорочно решил бы выполнить работку, то в этом случае – как? Что я предпринял бы? Мне следовало бы отдать тебе твою долю, а потом тебя же и пришить? Это логично? Или я не должен был бы отдавать деньги? Проясни! Я в тупике. Я не понимаю.
– Если ты человек честный, то… – начала Марина, но вдруг замолчала.
– Ну! – поторопил её Дмитрий.
– Но ты мерзавец! Ты хотел убить меня!
– А ты под «вышку» подвести меня хочешь! А я жить хочу! На свободе!
– Ну и свободен! Вали! – Бояркина качнула головой в сторону, словно указывала направление.
***
– Ты, гадина, мне всю руку исколол! – психовала Бояркина.
– А я виноват, что у тебя такие вены? – защищался Подлесный, находящийся на грани обморока.
