Видимо, немаловажные причины заставили их проявить себя открыто… Курлянов, фирма «Звездокруг» – он чувствовал, как близка разгадка. Если он сейчас уйдет, возможно, через много лет о нем скажут: «У него был шанс, один-единственный, он выпал именно этому человеку, так уж случилось по неведомому стечению обстоятельств. Но он не использовал этого шанса, и никто уже не смог исправить последствий его минутной слабости…»
Его не станут винить. Ни у кого не возникнет на это права. И все же… Именно он, Леонид Кленов, мог бы сегодня узнать, кто они такие, черт побери, и каким образом сумели проделать совершенно необъяснимую штуку с поселенцами Гридоса.
Эликсира для этого маловато… Да и не сделаешь с помощью эликсира такого, как Курлянов, – активного и умного врага.
Значит, был иной способ проделать это с человеком в обществе, в котором вот уже добрую сотню лет деньги не имели практического значения, а материальные блага могли удовлетворить любые, даже самые изощренные потребности… Значит, был способ привлечь члена такого общества на свою сторону. Кого? Этого он не знал. Но дорого бы дал, чтобы узнать, каким образом ныне мертвый Роман Гравов превратился в того Гравова, в котором он не заметил ничего особенного, которого сам, своими руками, отправил на Гридос и помог осуществлению целей врагов Федерации.
Никто даже не упрекнул его за это, не напомнил. Теперь он сам себе напомнил и, медленно повернувшись, слегка сгорбившись, пошел вниз, старательно глядя под ноги, не поднимая головы, чтобы не видеть светлого квадрата входной двери, чтобы не передумать в последний момент.
Выходы двух первых подземных этажей закрывали бронированные стальные двери. Скорее всего, здесь были склады или что-нибудь подобное. Затворы не поддавались его усилиям, наверное, кроме электроники, там использовались древние механические замки.
Не рискуя тратить на них время, он пошел еще ниже. На шестом пролете лестница кончилась странной дверью, похожей на вход космического вакуумного шлюза. Над бронированными заклепками горел контрольный огонек дежурного охран-автомата. С ним он справился быстро, но за первой дверью оказалась вторая. В центре ее он увидел механическое устройство в виде четырех круглых стальных колес со спицами. Под ними виднелись окошки с цифрами. Механический кодовый замок, он знал об этих старинных конструкциях. Когда-то их употребляли в сейфах – стальных ящиках с ценной документацией, но потом из-за малой надежности от них отказались. Даже на практических курсах по исторической механике их не знакомили с этими устройствами. Он почти физически ощущал, как уходили от него считаные и такие драгоценные секунды этой ночи. Несмотря на то что первая дверь осталась открытой, в тамбуре все равно было душно и тесно. Он не мог даже распрямиться, все время приходилось сидеть на корточках. К замку могла быть присоединена какая-нибудь примитивная сигнализация, не поддающаяся воздействию нейтрализующего луча его радиопередатчика. Он все никак не мог решить, что ему нужно делать.
Наконец Кленов вынул из кармашка на поясе лазерный карандаш – свой любимый инструмент и одновременно не такое уж плохое оружие. Маленькая серебряная палочка почти не занимала места, но обладала одним существенным недостатком – небольшой емкостью энергонакопителя. Для грубых работ по резке металла этот инструмент не годился, однако с его помощью он определил приблизительную толщину металлической плиты, защищавшей дверь. Она равнялась почти целому дециметру. Если это титанит, то ему не помог бы здесь даже стандартный лазер. Похоже, что-то очень важное прятали за этой дверью…
Он взялся за одно из четырех колес, выбора все равно не было, придется попробовать открыть замок и на практике убедиться, есть ли там сигнализация. Постепенно наращивая усилия, он попытался повернуть колесо, но оно не поддавалось. Только теперь он догадался взглянуть на окошечко над ним и увидел большой ноль. В остальных окошечках темнели двойка, восьмерка, тройка, но счетчик колеса, которое он пытался повернуть, стоял на нуле. Возможно, там есть ограничитель? Он попробовал повернуть колесо в противоположную сторону и сразу же почувствовал, как оно подалось. Громкий металлический щелчок за дверью заставил его вздрогнуть, но ничего больше не произошло, зато в окошечке, где только что был ноль, появилась единица.
Теперь он довольно быстро установил, что колесо вращалось в одну сторону до тех пор, пока в окошке не появлялась девятка или ноль. Нужную комбинацию из четырех колес при девяти цифрах в каждом он будет искать до конца жизни. Оставалась последняя надежда. Каждый из механизмов настроен на определенную цифру, и в момент ее появления должно происходить какое-то включение, скорее всего механическое. Соответствующий штифт входит в предназначенный ему зазор, и этот процесс должен сопровождаться звуком, конечно неуловимым для простого человеческого уха, но у него был универсальный анализатор… Вряд ли через такую толщину плиты он что-нибудь зарегистрирует, однако, если присоединить его непосредственно к металлу, вибрация может дойти до датчика… Сняв браслет и плотно примотав его к одной из спиц, Кленов повторил операцию поворота от нуля до девятки. Несколько секунд приборчик задумчиво гудел, словно решал невероятно сложную задачу. Наконец в окошечке появилась мигающая цифра восемь.
«Сомневаешься? Я тоже сомневаюсь… И все же придется пробовать».
Последовательно проделав то же самое со всеми колесами, он получил предположительный код замка 2830 и установил все колеса в нужное положение. Ничего не произошло. Следовало еще нажать расположенную ниже защелку-ручку – вот тогда-то, если прибор ошибся и он неправильно набрал код, наверняка включится вся охранная автоматика. Мерцание цифр в окошке анализатора говорило о том, что вероятность ошибки очень велика.
Кленов снял браслет и совсем уж было решил нажать защелку, как вдруг ему в голову пришла мысль, что код может быть не цифровым: цифры могли обозначать порядок букв в алфавите, и тогда у него получится слово из четырех букв, причем не из всяких, а только из первых десяти, если ноль считать тоже. Кстати, непонятно, где его ставить – впереди или в конце алфавитного ряда? Наверное, все же впереди. Если так, то у него получится: «вига». Слово ему не понравилось своей неопределенностью, незавершенностью. Если в замке действительно заложен буквенный код, он должен получиться осмысленным, легко запоминающимся, он в этом почти не сомневался, иначе буквенный набор получился бы совсем хаотичным.
Скорее всего, анализатор ошибся в какой-то одной-единственной букве. Он попробовал разные варианты, заменяя последовательно каждую из букв полученного набора. Созвучия вязли на зубах, какие-то «дика», «кига», «фига» – все это было не то, совсем не то… И вдруг, как выстрел, в мозгу прозвучало слово «виза». «Виза» – древнее слово, обозначавшее документ, дающий право пересечь границу государства… Больше он не раздумывал, лишь заменил в окошке третьего слева колеса тройку на семерку и сразу же нажал защелку. Дверь сама поехала в сторону, словно только и ждала этого простого завершающего движения. Кленов ощутил встречный ток спертого воздуха. Внутреннее давление было выше, и не зря на входе установили двойную дверь. Кленов поспешно захлопнул ее за собой.
Он стоял у входа в огромный длинный зал, совершенно пустой, если не считать небольшого стола, пристроившегося слева от входа. Фронтальная стена, плохо освещенная, казалась непропорционально высокой. С нее спускались до самого пола серые драпировки, совершенно неуместные в этом просторном зале с высоким потолком и драгоценного дерева паркетом, покрытым, правда, толстым слоем пыли. Из-за этой вековой пыли и полного отсутствия мебели зал производил заброшенное впечатление.
Но не станут же прятать за такими дверьми с секретным засовом никому не нужный пустой зал… «Что-то здесь должно быть или было», – тут же поправил он себя, стараясь сдержать разочарование.
Медленно, ни на что уже не надеясь и не заботясь о следах, Кленов пересек зал. Его шаги гулко отдавались под сводами, словно он шел по старинному музею. Он пересек зал и остановился перед стеной, затянутой драпировками.
Их было сорок или пятьдесят. Каждая со своим отдельным шнурком, позволявшим отвести в сторону любую из штор, не трогая остальных. Что там, за ними, – старые фрески? Он не интересовался живописью, но потянул за первый попавшийся шнурок.
В неглубокой нише виднелась картина. Ему захотелось повернуться и уйти. Возможно, он так бы и сделал, но свет под потолком стал ярче.
Наверное, автомат, регулирующий освещение, реагировал на движение драпировок. Теперь он отчетливо видел картину.
На ней была изображена обнаженная женщина в полный рост и натуральную величину. Картина производила неприятное, совершенно не вяжущееся со стройным силуэтом женской фигуры впечатление. Он не сразу осознал, в чем причина этого ощущения, поскольку его внимание отвлекли круглые металлические заклепки, столь неуместные на светлой, почти живой коже изображения. Их было штук пятнадцать, разбросанных, казалось, без всякого порядка по всей картине, и от каждого металлического кружочка уходила в сторону тоненькая, едва заметная паутинка провода.
