— А что сынок?
— Женщина не часто его видела, но он ей не нравился. Длинноволосый, наподобие хиппи. Сказала, что он и его мать часто ссорились. Приходилось звонить копам, потому что они сильно шумели.
— Плохое обращение со стариками? — Гэвиган откинулся на спинку кресла.
— Никого не арестовали. В тот же день, когда умерла его мать, он выставил дом на продажу. Продал его за два дня, хотя дом нуждался в большом ремонте.
— Еще до коллапса рынка жилья, — сказала Лиз.
— Кто был его агентом по недвижимости? — спросил Гэвиган.
— Догадайтесь, — ответил Рэнди, помолчал и сам ответил: — Женщина, на которую напали. Он рассказал своему соседу, что собирается переехать в Лос-Анджелес. Ему до ужаса хотелось жить на юге.
— А что с двумя другими?
— То же самое. Никаких следов здесь.
— Каждый раз, когда я думаю, что нарыли что-нибудь, мы опять заходим в тупик. — Гэвиган провел рукой по волосам, стриженным ежиком. — Версия держится всего пару дней, а потом рушится.
— И он снова нападает или убивает следующую жертву, — сказал Рэнди.
В голосе своего босса он услышал раздражение. Лейтенант был прав, но от этого никому не стало легче.
— О’Хара — настоящий бульдог. — Джек вышел от Гэвигана и вернулся с чашкой свежего кофе. — Он собирается продолжать просматривать старые дела, пока не найдет другого подозреваемого.
Но у О’Хары и Рэнди — разные мотивации. Рэнди чувствовал настоятельную необходимость стать тем, кто поймает этого парня. Ему удалось заставить Прядку доверять ему до такой степени, чтобы заняться с ним любовью, но это не означало того, что она отказалась от намерения выманить на себя насильника, чтобы потом убить его.
Но скорее всего это он убьет ее.
Телефон Прядки был настроен на голосовую почту. По средам она была занята, но достаточно рано заканчивала, чтобы забрать детей из школы и провести с ними некоторое время. Слишком холодно, чтобы играть с Майло в мяч, но, возможно, Рэнди мог бы воспользоваться случаем и пригласить их куда-нибудь пообедать. Можно было бы продолжить выстраивать их отношения с Ви, раз уж девочка решила, что он ей больше «не не нравится». Но когда оба ребенка дома, он не сможет остаться с Прядкой наедине и не получит чего-то большего, нежели один невинный поцелуй.
Выходя со всеми после совещания, Рэнди проверил голосовую почту.
— О господи, — сказал он.
— Что — неприятности? — спросила Лиз на пути к своему столу.
— Кто знает?
Он отключил мобильный, входя в дом к Прядке, и забыл включить, когда уходил в пять утра.
Рэнди развалился в кресле, закрыл глаза и услышал:
«Это Пейдж. Извини за то, что наговорила тебе гадостей. У нас могло бы что-то получиться». Следующее: «Позвони мне». Третье: «Пожалуйста, Рэнди, поговори со мной». В ее голосе звучали слезы. Наконец, в половине девятого сегодняшнего утра она оставила сообщение: «Где ты?».
«Врррру». Это вибрировал телефон в его руке. Опять Пейдж. Или у нее была короткая память, или она не сообразила, что продвижение к алтарю не бывает таким быстрым, как она надеялась. Он позволил телефону звонить так долго, чтобы тот перешел в режим голосовой почты, а только потом вздохнул и нажал на кнопку. Может, там все уже закончилось? Но нет, она все еще оставалась на линии.
— Рэнди! Я звоню и звоню. Я уже начала беспокоиться.
— Доброе утро, Пейдж. Как ты?
— В одиночестве. Я скучаю по тебе.
Голос звучал нарочито обиженно, но она часто так делала. Образ маленькой девочки, который забавлял его когда-то, сейчас был явно утрирован.
— Давай встретимся за обедом, о’кей? — предложила она.
— Я сейчас действительно очень занят. Важное дело в самом разгаре…
— Должен же ты есть хоть иногда!
— …а по вечерам я преподаю самооборону.
По каким именно вечерам такое происходит, Рэнди не уточнил.
— Мы оба сказали то, что не думали. Я призналась, что сожалею. Разве мы не можем начать все сначала?
— Извини, э-э, у меня сейчас посетитель.
Последовало молчание. А потом вполне взрослым, отнюдь не девчоночьим голоском она произнесла «ублюдок» и повесила трубку.
Рэнди сидел и смотрел на свой телефон, а потом спросил у Лиз:
— Я похож на ублюдка?
— Иногда я так думала, — признала она. — В последнее время реже.
— Я никогда не врал тем, с кем встречался, — сказал он.
— Большинству женщин приходится тяжко, когда им предлагают рассматривать секс как дружеское отношение — что бы там ни говорили. Даже если они рвут отношения сами, им все равно больно, когда они заканчиваются.
— Значит, я на самом деле ублюдок.
Сэмьюэльс присел на краешек стола Рэнди.
— Мы с Викки женаты сорок лет, и я по-прежнему от нее без ума — так же как в первый день брака. Ты что — хочешь провести свою жизнь на этом огромном холодном чердаке один, сам по себе? У тебя никогда не будет настоящего дома, любящих рук, которые ждут тебя, детишек, которые бегают вокруг тебя…
— И все это никогда не полетит в тартарары из-за того, что мне надо будет выйти в ночную смену. Я могу прожить и без всего этого.
Рэнди бросил телефон в карман, взял папку с бумагами и вышел. За спиной он услышал, как Лиз произнесла: «Ну, ты подумай…»
Хотя Рэнди ожидал, что Прядка будет сторониться его после их ночи в постели, — он не удивился, когда она сказала ему, что будет весь вечер занята бумажной работой, — он был разочарован. Сегодня вечером ему придется довольствоваться пиццей и пивом на своем чердаке. Если он не может быть с Прядкой, так лучше побыть одному.
Ни с кем, кроме Прядки. Такого с ним прежде не случалось. Неужели он наконец влюбился? Теперь он понимал, почему охваченные первой любовью подростки могут часами переписываться друг с другом или болтать по телефону, хотя могут сказать все днем в школе.
Ему так хотелось услышать ее голос…
Черт, он хотел также услышать Майло и Ви, может, даже помочь им готовить уроки.
Прежде чем сегодня уйти с работы, он все-таки определил местопребывание бывшего Прядки, Майкла Норкросса, который дважды вешал трубку, пока Рэнди не оставил ему сообщение о том, что его звонок не имеет никакого отношения к его разводу или выплате алиментов детям.
Когда они все-таки поговорили, Норкросс, похоже, был навеселе. Он жил в Рино, работал учителем шестого класса в маленькой частной средней школе и не был в Мемфисе с тех пор, как уехал оттуда два года назад. Он не знал никаких подробностей о нападении на его жену — как и сообщил полиции в то время.
— Вы постоянно имеете дело с изнасилованиями, детектив. Согласитесь, многие женщины сами на такое напрашиваются? — Он практически утверждал это. — Тем, как они одеваются, тем, как себя ведут. Прямо заставляют прижать их где-нибудь, просто требуют дать им то, на что сами напрашиваются, — прав я или не прав?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
