— Послушай, я хотел поговорить с тобой, потому что беспокоюсь за нее. Тейт там уже около трех недель. Она сама убеждает себя остаться. Ник льет ей в уши всю ту фигню, которую, по ее мнению, она хочет услышать. Тейт явно собирается сделать какую-то глупость, например, переехать к нему, или выйти за него замуж, или типа того. Она превратится в степфордскую жену, а через десять лет станет такой же алкоголичкой, как ее мать. Я этого не вынесу, — подчеркнул Эндж.
Сандерс кивнул.
— Все это приходило мне в голову.
— Ну и что же нам теперь делать?! — спросил Эндж.
Сандерс снова взглянул ему в глаза.
— А что мы можем сделать? Нам с Джеймсоном кажется, что это она приняла решение, а не мы, — ответил Сандерс.
— Ты ведь это не всерьез. Я не слишком хорошо знаком с тобой и сатаной, но знаю, что вы, ребята, просто так от нее не откажетесь. Сандерс, Тейт и впрямь это сделает. Ты же ее знаешь. Часто она принимает правильные решения? — спросил Эндж.
Сандерс сжал губы.
— Довольно редко, — еле слышно произнес он.
— Пожалуйста. Помоги ей. Она тебя слушает. Ты ей нужен. Тейт потерялась. Найди ее, — тихо ответил Эндж.
Сандерс резко встал, напугав Энджа. Он оглядел кафе, затем взглянул на Энджера. Поправил галстук. Откашлялся. Снова потеребил галстук.
— Я поговорю об этом с Джеймсоном. Ничего не могу обещать. Он очень расстроен. Если он не поедет, от меня не будет никакого толку. Ей нужно, чтобы ее нашел он, — проговорил Сандерс.
Эндж кивнул и тоже встал.
— Да.
Сандерс ушел, не сказав ни слова. Эндж решил, что это его стандартное поведение. Он провел рукой по волосам, затем вытащил телефон и взглянул на экран. На заставке была их совместная фотография с Элли и Тейтум. Элли, приподняв идеально очерченную бровь, холодно смотрела в камеру. Тейт повернулась к нему и, улыбаясь во весь рот, кусала его за щеку. Эндж высунул язык в сторону, почти касаясь ее.
Парень вздохнул.
— Просто возвращайся домой, Тейтер Тот. Возвращайся домой.
*****
Сандерс прошел через здание брокерской фирмы Крэйвена. Он знал, что сам по себе не внушает окружающим страх. Но благодаря громкому имени и богатству Джеймсона люди его уважали. Уступали ему дорогу. Он это знал и умело этим пользовался. За все это время парень научился у Джеймсона кое-каким трюкам и хорошо притворялся уверенным и очень занятым.
— Добрый день, мистер Сандерс, — приподнял фуражку охранник.
— Как поживаете, мистер Сандерс? — выдохнула новая секретарша, подняв на него свои огромные глаза.
Парень взглянул на нее. Она была очень соблазнительной. Блондинка. Клёвая. У него в голове пронеслись слова Тейтум:
«…Сандерс, мне неудобно тебе это говорить, но ты вообще-то очень привлекательный...»
Обычно он отмахивался от ее слов. Может, пришло время перестать это делать? Сандерс кивнул секретарше и направился к лифтам. Поднялся прямо на верхний этаж.
— Мистер Дашкевич, — тут же вскочила с кресла секретарша Джеймсона. — Мистер Кейн Вас не ждал. Он на селекторном совещании.
— Все в порядке, — сказал Сандерс, проходя через комнату.
Женщина поспешно обошла стол.
— Но Вы не можете, это без..., — начала было она, но тут Сандерс резко повернулся. Уставился на нее.
— Какие-то проблемы? — ледяным голосом спросил он.
Секретарша помотала головой.
— Н-нет, мистер Дашкевич. Хотите, я принесу кофе? — спросила она.
Сандерс покачал головой.
— Нет.
«Она называет меня «мистер Дашкевич». Надо сказать Джеймсону, чтобы повысил ей зарплату».
Он вошел в главный офис. Джеймсон сидел за столом, перед ним были установлены два компьютерных экрана. При появлении Сандерса он поднял глаза, но ничего ему не сказал. Мужчина говорил по-немецки, обсуждая какие-то долгосрочные инвестиционные планы по договору клиента. Сандерс подошел к столу.
— Мне нужно с Вами поговорить, — сказал он.
Джеймсон приподнял брови, но покачал головой.
— Jetzt. Es ist wichtig, — продолжил Сандерс по-немецки. («Сейчас же. Это важно» (нем.) — Прим. пер.)
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Джеймсон снова покачал головой, теперь уже рассерженно глядя на него. Сандерс вздохнул и сменил тактику.
— Soy muy serio. («Я серьезно» (исп.) — Прим. пер.)
Вообще-то, первым языком Джеймсона был испанский — он заговорил по-английски только в пять лет. Сандерс не очень хорошо владел этим языком, но иногда, когда ему нужно было сказать Джеймсону что-то очень важное, он задействовал испанский. Немецкий для бизнеса. Английский для всего остального.
— Estoy trabajando en este momento, esto tiene que esperar, — прошептал Джеймсон, прикрывая рукой микрофон компьютера.
Он работает. Сандерсу придется подождать. И снова в голове у Сандерса раздался голос Тейтум:
«...К черту это...»
— Ahora! — громко произнес Сандерс.
«Сейчас же». Взгляд Джеймсона стал еще свирепее.
— Me estas avergonzando en mi lugar de trabajo. Salte ya, — прошипел он.
О, так Сандерс ставит его в неловкое положение; Сандерс должен уйти? Где-то там, на задворках его сознания, хохотала Тейтум:
«...Не тебе указывать, что мне делать...»
Сандерс обошел стол. Джеймсон громко заговорил по-испански, приказывая ему уйти. Сандерс, не обращая на него внимания, опустился на колени и принялся шарить под столом. Джеймсон в полном изумлении откатился в сторону. Нащупав пальцами удлинитель, Сандерс потянул за шнур. Повыдергивал из розеток все штекеры. Джеймсон вскочил с кресла.
— Dije ahora, — встав с пола, тихо произнес Сандерс. («Я сказал: сейчас же» (Исп.) — Прм. Пер.)
— Que cono te crees que estas haciendo?! — спросил Джеймсон. («Какого хрена ты делаешь?» (Исп.) — Прим.пер.)
Сандерс поправил галстук.
— Вульгарные слова вульгарны на любом языке, — заметил он.
— Мне плевать! Ты хоть представляешь, какого состояния нам скорее всего будет стоить твоя выходка?! — крикнул Джеймсон.
— У Вас достаточно денег.
— Да что, черт возьми, на тебя нашло?! Вот уже три недели ты слоняешься по дому с кислой рожей, а теперь…
— Совсем как Вы, — сказал Сандерс.
Джеймсон. Казался. Взбешенным.
— Mi corazon es el mismo que se ha pisado, — прорычал он.
Сандерс закатил глаза.
— Судя по тому, как Вы себя ведете, сэр, никто даже не подозревает, что у Вас есть сердце, не говоря уже о том, что его можно растоптать. Вы кисните так же, как и я. Мы оба по ней скучаем. Нам пора, — бросил Сандерс.
— Пора куда? — огрызнулся Джеймсон.
— Пора ее забрать.
— Я не…
— Я Вас не спрашивал, сэр.
Джеймсон. Казался. Потрясенным.
— Куда, ради всего святого, ты ходил обедать, Сандерс? — едва сдерживая смех, спросил он.
— Я встречался с мистером Холлингсвортом.
— Mierda. («Дерьмо» (Исп.) — Прим.пер.)
— Он... очень волнуется. За Тейтум, — начал Сандерс.
— Какое, бл*дь, потрясение. Хочу тебе напомнить, Сандерс, что Тейтум за нас не волнуется. Она не просто так меня бросила, — заметил он.
— Нет. Но меня она звала уехать вместе с ней
Джеймсон откинулся на спинку кресла.
— Мне ее не переубедить. Она хочет от меня уйти? Возможно, мне стоит уйти от нее. Раньше я был милым, стандартным пограничным социопатом. Мне хотелось бы к этому вернуться, — простонал он.
Сандерс пересел в стоящее напротив стола кресло.
— Нет, не хотелось бы. Я дал Вам отдышаться. А теперь пора ехать, — сказал Сандерс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не хочу тащиться в чертову Аризону. Я хочу, чтобы эта сука сгнила в аду, а я, бл*дь, держался от нее как можно дальше, — выругался Джеймсон.
— Не говорите о ней так.
