Комаров молча протянул гиганту служебный пульт и тот, развернув перед собой изображение терминала провел вещицей сквозь голограмму.
— Твои три процента, — сообщил он фантому. — Доволен?
— Добавить бы, за участие в боевых действиях, — почесывая кончик носа, предложил Посредник.
— Ты бы хоть раз реально оторвал задницу от кресла… — отмахнулся хозяин. — Умник!
— Ладно, три, значит три. — Фантом еще раз задумчиво взглянул на Комарова и исчез.
— Жук, каких мало, — доверительно сообщил гигант и махнул рукой, указывая на лестницу.
Она была построена в один пролет и вела только на второй этаж, хотя внешне дом выглядел минимум пятиэтажным.
Хозяин хотел помочь Саше нести Голикова, но Комаров отказался. Гигант молча поднял руки и отступил на шаг назад. Саша понял, что теперь имидж великого и ужасного пристал к нему всерьез и надолго. Самолюбию это было приятно, а здравому смыслу — нет. Инстинкты также были против. Комаров знал давно и совершенно точно, что тернии болезненны, но не губительны, а вот лавры нежны, но смертельно опасны… Пожалуй, единственное, что Саше действительно понравилось в подобной популярности, — отсутствие нужды что-либо объяснять. Его воспринимали таким, каким он был. Без оговорок.
На втором этаже беглецов встретили три очаровательных помощницы, которые уложили Игоря в постель, принесли обоим землянам чистую одежду и ничуть не спешили уйти.
Комаров немного поразмыслил и пришел к выводу, что плюсов в новом статусе все-таки больше одного…
16
Император
Император Симилара был раздражен не меньше, чем его заморский брат. В то же время, когда Правитель распекал Борга, Император слушал доклад своего Главного советника разведки.
— Мы вели инструктора от самого ресторана, — докладывал разведчик.
— Почему вы не взяли его в заведении? — перебил советника государь.
— Нам помешали контрразведчики Таны. Пес устроил драку и скрылся. Тогда мы вошли в служебные программы полиции и выяснили, куда он направляется. В Северной Пустоши у нас полно платных информаторов и агентов, а потому мы точно знали, каким путем Пес собирается уйти от преследования. Организовать засаду было несложно…
— Но вместо того, чтобы схватить инструктора, вы зачем-то парализовали четверых агентов контрразведки, а затем устроили перестрелку, в которой восемь человек погибли и двое получили тяжелые ранения?! — Голос Императора был пронизан сарказмом.
— Он дерется действительно как бешеный. — Разведчик развел руками. — А более крупные силы в столице Таны мы сосредоточить не можем. Все-таки это чужая территория.
— Хорошо, мы понимаем, вам не хватает сил, чтобы его убить, но провести вы его в состоянии? Или ваши аналитические мощности тоже начали давать сбои? Неужели вся служба разведки не способна додуматься до того, как обмануть одного человека? Разве трудно заманить его куда-нибудь и взорвать это здание или накрыть силовыми полями? Парализовать Пса из станнеров и утопить, отравить его, наконец… В вашем распоряжении весь арсенал диверсионных средств, так выдайте нам положительный результат, пес вас порви!
— Возможно, так и случится, — тихо заметил советник.
— Что мы слышим?! — возмутился Император. — Вы тоже считаете, что Бешеный Пес — воплощение древнего бога, которому не нравится, что его промысел узурпировала «Фортуна»? За такие мысли мы можем отправить вас в отставку…
— Я не думаю, что он воплощение, но…
— Прекратите!
— Ему просто повезло, — наконец определился разведчик.
— Другое дело, — государь смягчил интонации. — До сих пор в нашем мире везло тем, у кого есть вариатор, но теперь это правило обзавелось множеством исключений. А если в правиле появляются исключения, оно становится всего лишь тенденцией! Не так ли, советник?
— Совершенно с вами согласен… — На самом деле подданному было все равно, но государь Симилара страшно гордился тем, что его недавно приняли в члены Академии наук, и потому считал своим долгом выдавать ежедневно от двух до десяти гениальных, как ему казалось, мыслей. Поддакнуть в такой момент — означало расположить Императора к себе, во всяком случае, на ближайшие пять минут. Для решения важных вопросов этого обычно оказывалось достаточно.
— Но почему это произошло? Когда мы поймем, почему Бешеному Псу везет больше, чем самой «Фортуне», нам не понадобятся ни альянсы с Правителем Внешних островов, ни услуги его продажных подданных, которые готовы выкрасть собственный вариатор. Мы получим знание, которое снова сделает победу в войне возможной и даже вероятной! Потому, что это будет знание об Оружии Против Чужой Удачи!
— Чтобы обрести понимание, надо наблюдать и делать выводы, — заметил советник. — Мертвый Пес для этого не пригодится…
— Верно. — Император, вопреки опасениям подданного, не рассердился, а задумался. — Мы отменяем свой приказ. Отныне ваши люди будут наблюдать за инструктором и оберегать его от неприятностей… Но учтите, что ни один человек из тех, кто вступал в контакт с объектом, не должен возвращаться на Симилар до окончания операции. Возможно, это излишняя страховка, но мы категорически настаиваем на таком карантине! И не вздумайте затащить в наше киберпространство самого Пса. «Фортуна» Симилара нужна нам исправной…
Главный разведчик поклонился, но не ушел, поскольку опыт подсказывал ему, что Император не произнес завершающую фразу. Государь был весьма щепетилен в вопросах построения диалогов. Ожидания советника, как всегда, оправдались. Император заложил руки за спину, отставил одну ногу и приподнял подбородок. Замерев в этой позе — а именно так его чаще всего изображали придворные резчики по натуральному материалу, — государь Симилара потянул носом воздух и спросил:
— Чувствуете, какой упоительный аромат разливается в воздухе?
— Цветов? — Разведчик спросил наобум, поскольку понимал, что в историческом процессе его реплика значения не имеет и придворные летописцы наверняка заменят ее на еще более ничтожную.
— Нет, мой друг, это запах огня и крови! Забытый запах войны и победы!
Аплодировать разведчик не стал. Пафоса во фразе было тошнотворно много, а в качестве актера Император не годился даже на роль «кушать подано». Ко всему прочему, война между Государственными компьютерами велась быстро и без спецэффектов. Ни огня, ни крови при этом не проливалось. Просто в один прекрасный момент боевые программы приходили в своих вычислениях к единому результату и подавали его на рассмотрение в главный блок, а тот бесстрастно констатировал, что решение совпадает (или не совпадает) с тем, которое предложил виртуальный «штаб» одной из армий. На этом, собственно говоря, вся война и заканчивалась… Решение компьютеров не подлежало ни обжалованию, ни пересмотру. Подкупить или запугать машины тоже было невозможно, и потому все механизмы управления проигравшим государством спокойно переходили под контроль машины победителя, а двор и правительство побежденных отправлялись в изгнание. Других вариантов ведения боевых действий не помнил никто, а учебники, в которых о них упоминалось, были давно съедены плесенью и бумажными червями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
