удивленно посмотрел на пустую бутылку в руках. – Да, давай.
Деккер принес два пива и тяжело, с кряхтением опустился в кресло.
- Держи. Пойдешь на митинг в субботу?
- Что за митинг? – откупорил бутылку Стэн.
- Клинт Мур, кандидат в сенаторы. Этот еврейский ублюдок опять продвигает закон о запрете оружия. Мы должны выступить и сказать «нет»! Таких хитрожопых засранцев, как Мур, все больше и больше. Они не просто забирают оружие. Они превращают американцев в тупое блеющее стадо, которое идет туда, куда укажет пастух. Если дать еврейским политическим проституткам власть, мы все станем баранами, которых или стригут, или режут! – увлекшийся Деккер размахивал бутылкой так энергично, что пиво выплескивалось на пол. – Уже сейчас белые гетеросексуальные мужчины – это угнетаемая категория. Мы, люди, которые создали эту страну, лишние. Мужество, честь, вера в Америку? К черту этот хлам! Политики строят толерантное общество, которое простит все что угодно, разрешит любую мерзость. Если отдать Америку Муру, он превратит страну в мусорник, населенный подлецами! И у нас не будет оружия, чтобы остановить деградацию!
Механически кивая, Стэн медленно прихлебывал пиво. Он слышал такие прочувствованные речи десятки раз и знал их наизусть. Нет, Деккер во многом был прав: политики действительно были мудаками, оружие было чертовски полезной штукой, а страна, предающая свои идеалы, обречена на гибель. Вот только евреи, геи и трудовые мигранты тут ни при чем. Дело в политике и в экономике, а не в том, кто с кем и какой позе трахается.
Деккера здорово заносило на поворотах, и в такие минуты Стэн ощущал чудовищный испанский стыд, от которого хотелось провалиться сквозь землю – и выйти на поверхность где-нибудь в степях Монголии. Но Деккер был ветераном. Он был инвалидом. И он пытался делать что-то полезное. Поэтому Стэн молчал, кивал и одобрительно хмыкал, когда в речи возникали приглашающие паузы.
- Ну что, пойдешь на митинг? Там много наших будет, поговорим, обсудим вопросы. Эй, парень, нам нужна твоя поддержка! - энтузиазмом Деккера можно было заряжать аварийные генераторы на электропоездах.
Стэн тоскливо вздохнул. В субботу он присмотрел перспективный хоккейный матч и даже зарезервировал два билета. Правда, не заплатил пока, и Делле ничего не сказал, поэтому вроде как и обязательства не возникли.
- Ну, давай, соглашайся! Ты должен выразить свою гражданскую позицию!
Стэн не хотел выражать гражданскую позицию. Он хотел сидеть на трибуне рядом с Деллой, жрать буритос, пить пиво и орать «Шай-бу! Шай-бу!».
- Даже я, ветеран вьетнамской войны, участвую – а ты на сорок лет младше! Ты не можешь отказываться, - уловив сомнения Стэна, Деккер зашел с козырей.
Ну мать же твою.
- Хорошо, уговорил. Пойду, - обреченно согласился Стэн.
Прощай, веселая суббота. Здравствуй, гражданский долг.
- Вот и отлично! - хлопнул ладонями по коленям Деккер. – Я знал, что на тебя можно положиться. И это, того, Стэнни. Мы еще один сбор начинаем. В Тахоме парень в госпитале лежит, вернулся из Ирака без руки. Ну мы и хотим на нормальный протез ему скинуться. Сам знаешь, какое говно по страховке ветеранам ставят. Ты как насчет этого дела?
- Да, конечно, сейчас, - полез в карман за деньгами Стэн. Все равно на матч он не попадает – значит, и деньги не особо нужны. Гребаная вселенная опять уравновесилась.
Ну хоть протез Деккер кому-то там купит. С его, Стэна, небольшой помощью.
Дребезжащая трель рингтона вонзилась в сознание, как победитовое сверло. Подпрыгнув, Стэн едва не навернулся с кровати, но дотянулся до телефона и посмотрел на экран. Четыре часа тридцать две минуты утра. Делла.
- Что случилось? – сипло выдохнул он в трубку, ощущая горячую адреналиновую волну, поднимающуюся откуда-то от диафрагмы.
- Я проебалась. Стэн, это пиздец. Мне хана.
Голос у Деллы был тусклый, словно вылинявший.
- Что? Где ты?! Что случилось?! – прижимая телефон плечом, Стэн уже сдергивал со стула джинсы.
- Перед заброшкой, там, где мы в пятницу были.
- Что ты там делаешь?!
- Любуюсь на пиздец, из-за которого меня уволят. Ты плотоядные джунгли когда-нибудь видел?
- Нет, - Стэн натянул один носок и судорожно пытался размотать второй, намертво захлестнувшийся вокруг перекладины стула. - Я и обычных-то не видел.
- Ну приезжай, посмотри.
- Сейчас буду.
Одолев последний носок, Стэн прихватил куртку и сбежал по лестнице, прыгая через ступеньки. Насчет джунглей он нихрена не разобрался, но слово «пиздец» понял отлично. И слово «уволят» тоже.
Промчавшись по городу на максимально разрешенной скорости, Стэн влетел в промзону и притопил педаль. Взрыкивая мотором на поворотах, старенький «Додж» петлял между дремлющими фабриками и пустынными огороженными стоянками, распугивая собак. Проскочив короткий проезд, затаившийся между заборами из бетонных плит, Стэн вылетел на разбитую, поросшую жухлой травой площадку и резко затормозил. Потому что перед ним были джунгли.
Высокое, в пять этажей здание было оплетено толстенными лианами. Огромные мясистые листья лениво покачивались на ветру, роняя вниз капли мутного сока. Там, куда падал сок, асфальт дымился и таял.
Делла стояла перед зазеленевшим оазисом, ссутулившись и натянув капюшон.
- Вот блядь… - рывком отворил дверь, Стэн. - Что за хрень?!
Не оборачиваясь, Делла пожала плечами.
- Вот такая вот хрень. Помнишь теплицы?
Стэн помнил.
В здании обанкротившейся пивоварни обитали бездомные собаки, крысы и старый сбрендивший маг. Грязный и вонючий, как носки бомжа, он свил гнездо в подвале и обустроил его по собственному разумению: кровать-раскладушка, колченогий стол и здоровенный верстак. На этом верстаке старик создавал изобретения, которые должны были озолотить его и подарить любовь девственниц. Почему именно их, Стэн не понял. Среди изобретений чокнутого дедка не было ни одной вещи, которая могла бы заинтересовать даже самую неприхотливую девственницу. В отличие от психиатров.
Последним творением гения был самонадевающийся термоносок на левую ногу, от которого чернели и отсыхали пальцы. Из-за этого, собственно, на завод и прибыла оперативная группа отдела исследования несертифицированных идиосинкратических артефактов. Дедуля загнал свой чудесный носок какому-то лоху, лох чуть не остался без мизинца, покупку не оценил и накляузничал стражам. А те спихнули проблемы на артефакторов, потому что носок – это все-таки носок. Предмет. А следовательно, артефакт.
Стэн и Делла прибыли в логово изобретателя и обнаружили, что термоносок – это не единственное творение сумрачного гения. Польщенный вниманием, старик повел их вдоль полок, демонстрируя свои шедевры. Самонагревающаяся кастрюля за десять секунд расплавила себе днище, несползающее обнимательное одеяло раздробило в щепки
