действительно не думала, что такое вообще возможно. У тебя будут проблемы из-за этого?
Никита продолжал молча сканировать своими холодными льдинками, и я не выдержала его взгляд и, кажется, готова разреветься.
— У тебя кровь на щеке, подожди, я принесу аптечку.
Вскочив убежала в ванную. Калейдоскоп эмоций всё-таки выплеснулся в слёзы. Надо взять себя в руки. Ты всё сделала правильно, Алёна. Это лучше, чем он узнал бы по-другому. Наверное, лучше. Стоя в ванной, услышала, как хлопнула входная дверь. Ну вот и все. Ушёл.
Жизнь превратилась в гонки по вертикали и, кажется, я не справилась с управлением. Он ушел. Не поверил или просто посчитал, что с него достаточно? Не знаю, да и какая разница. Даже если бы не было всего этого, в один день он бы точно так же и ушел. Никому не понравится жить с человеком в маске шута. Я должна быть готова к этому, но, черт возьми, теория отличается от практики. Думала, что смогу. Отпущу, ведь так же делают, когда любят? Но я не готова. Совсем не готова.
Я села прямо на пол ванной, сложив руки на согнутые колени и задрав голову к потолку. Ринат так делает, может, и мне поможет? Слезы душили и текли рекой, но облегчения не приносили. Я просидела на полу, наверное, час или больше. Читая вслух то песни Шекспировского шута, то его монолог, пытаясь вернуть себя обратно в скорлупу.
— Меня шутя хлестали по лицу,
Грозила гибелью мне каждая рука...
Но правду и глупцу, и подлецу
Я говорил по праву дурака.
А мир – театр, и я на сцену выводил
Всех тех, кого боялся и любил.
Покуда вечным воздухом дышу –
Я только шут, я только шут, я только шут!
Убит я временем, как выстрелом в упор,
Я ваша совесть, я не нужен никому.
Но об меня палач свой затупил топор:
Я вечный шут, и я смеюсь в лицо ему.
И плачу я, что снова не помочь –
Бессилен Лир, бессилен мир, бессильна ночь.
Я ухожу, сума моя пуста.
Но кто останется у Мавра за шута?
Сквозь гул в ушах слышу, как скрипнула дверь на кухню. Меня нашли? И опять полез холодный липкий страх по спине и затылку. Неужели предал Ринат? Это дом его родителей. Их уже нет, но Ринат тут бывает иногда. И про это место мало кто знает. Неужели он? Друг, с которым я знакома всю свою жизнь. Которого поддерживала в его тяжелые времена и выручала тысячу раз, как и он меня? Тот, кто знает обо мне всё. Тот, кому я доверяла больше, чем себе.
Но я не могу даже пошевелиться, нет сил больше ни на что. Шаги приближаются к ванной, и я просто закрываю глаза и молюсь только об одном: чтобы это произошло быстро и не больно.
Дверь открылась почти бесшумно, только теплый воздух потянулся в прохладу ванной из комнаты, где горел камин. Я упорно не открывала глаза. Потому, что боюсь и потому, что не хочу видеть друга, направляющего мне девять граммов в голову или сердце.
Человек подходит ближе и по ощущениям садится рядом со мной, я узнаю аромат парфюма. Никита. Вернулся. Открываю глаза и поворачиваю к нему голову. Он смотрит на меня, сидя рядом и повернув голову в мою сторону. Не злится, и нет во взгляде презрения, которые рисовала мне фантазия, пока я ревела.
— Роль шута в трагедии «Король Лир» заключается в том, что он своими горькими шутками как бичом подхлестывает сознание Лира. Он ускоряет прозрение старого короля, а потом вдруг навсегда исчезает. Я знаю, что ты сравниваешь себя с шутом, Алена. И... ты все время исчезаешь, и никто не знает навсегда или нет. Я не хочу таких отношений, понимаешь? — Никита говорил уставшим голосом и как будто прощался со мной.
— Да.
— Но я не хочу их ни с кем другим тоже. Ты полетишь со мной в Москву?
— Я не могу. Не сейчас.
— Я ездил в отель, забыл там вещи. Я отправил документы в РП о сторнировании договора. Но не потому, что его могли провести. Не могли. Во-первых, электронной подписи недостаточно, нужны оригинальные документы и живые подписи и не только договор, а еще очень много всего. А во-вторых, я изменил свою электронную подпись, когда обнаружил, что кто-то копался в макбуке и старая теперь недействительна. Чтобы не возникли вопросы о возникновении такого бестолкового документа, мне пришлось отправить объяснение о техническом сбое и ошибочной процедуре продажи.
— Спасибо. Ты… вернулся, чтобы предупредить меня?
— Нет. Я голоден. Приготовь нам ужин, продукты на кухне. — Ник встал и подал мне руку. Подняв меня с пола, вдруг прижал к себе до хруста костей и боли на спине от ещё не до конца заживших ран.
Одной рукой он захватил мой затылок и прижался к губам, жадно целуя и как всегда властно проникая в мой рот языком, опять сводил меня с ума фантастическим поцелуем, страстным и будоражащим кровь.
Я торопливо расстегнула его рубашку, хочу его как никогда. Или как в последний раз. Неважно. Хочу здесь и сейчас. Запускаю руки и прикасаюсь к горячей гладкой коже, хочу запомнить эти тактильные ощущения навсегда, глажу его, и Ник рычит, отрываясь от губ
— К черту ужин.
Подхватывает меня и, задирая платье, усаживает на стиральную машину. Отодвигая полоску трусиков, нежно касается складочек, размазывая мой сок, пробирается глубже, заставляя меня стонать в голос. Снова целует, и я слышу звук открывающейся молнии ширинки. Через мгновение он приставил к моему входу член и, водя им между складок, хрипло стонет мне в рот и входит резким движением, где его дубина тут же попадает в плен, тесно обнимающий и пульсирующий вокруг. Шквал накопившихся за день эмоций перерождается в невероятную и крышесносную эйфорию. Маленькая ванная комната переполнена искрами и разрядами молний. Бешеная, неудержимая страсть поглощает нас обоих без остатка. Я так соскучилась по нему и так его люблю, что мне хватает каких-то несколько минут до сносящей всё на своём пути лавины оргазма. Я мысленно признаюсь ему в любви, а вслух только стоны и его имя на самом пике, где хочу остаться навсегда с ним.
Открывая глаза, вижу, что Никита улыбается и двигается во мне медленно, застывая на мгновение, погружаясь до конца.
— Это ещё не всё, проказница. Тебя ждёт жестокое наказание. Иди сюда,
