— Еще кто-то?
— Да. И это он выстрелил, спровоцировав стрельбу?
— Постой, ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать: что, если Испанец — это кто-то другой? Алексей говорил мне, что киллер не просто так стал «подписывать» последние убийства. Он привлекал к себе внимание, чтобы потом исчезнуть. Умереть, как когда-то отец Алекса.
— Выдать за себя другого человека? — нахмурился Мартин.
— Теперь все считают, что он мертв, а на самом деле…
— Это звучит довольно фантастично. Впрочем, если допустить, что Алексей говорил правду, становится понятно, почему он с таким упорством подозревал меня. И почему хотел, чтобы я приехал. Ему нужен был труп. Но я появился не один. Чего он добивался в действительности, мы теперь вряд ли узнаем. Главное, для нас с тобой все закончилось. И я больше не хочу слышать об этом киллере. Слишком много смертей. Завтра мы наконец-то распишемся и уедем отсюда.
— Зачем нам уезжать? Ведь ты говоришь, что все кончилось?
— Совсем забыл тебе сказать. Дело в том, что еще полгода назад я нашел одну клинику в Швейцарии. Вполне возможно, что отца там поставят на ноги. Шансы очень хорошие, процентов двадцать. Вчера мне позвонили и сказали, что нас ждут. Константин Иванович с пониманием отнесся к ситуации, так что завтра мы летим в Испанию, а оттуда в Швейцарию.
В загсе мы пробыли полчаса. Свидетелем со стороны жениха был Толик, он привел с собой знакомую девушку, и она стала свидетелем невесты. Толик выглядел каким-то растерянным, то и дело задавал одни и те же вопросы.
— Значит, сегодня улетаете?
— Да, через шесть часов самолет из Москвы. Приходится спешить.
— Что ж, надеюсь, мы скоро увидимся.
— Конечно, и сыграем настоящую свадьбу. А еще ты непременно будешь крестным отцом нашего сына.
— А что… — начал Толик.
— Нет-нет, — засмеялся Мартин. — Это я на будущее.
Мы летели бизнес-классом, стюардесса принесла нам шампанского.
— За вашу любовь, — поднял бокал Игнат Мартынович. — Отмечать свадьбу в самолете довольно оригинально… Будет что рассказать детям. — Они с Мартином переглянулись и дружно засмеялись.
Мы выпили, Игнат Мартынович сказал «горько», и Мартин меня поцеловал.
Самолет набрал высоту, и теперь в иллюминаторе я видела только бесконечные белые облака. А на душе была печаль.
— Мы ведь скоро вернемся? — спросила я.
— Да-да, как только папу поставят на ноги.
Они вновь переглянулись, и его отец спросил:
— Ты сделал невесте подарок?
— Совсем забыл, — в досаде покачал головой Мартин. — Прости, милая.
Он чмокнул меня в нос и попросил:
— Закрой глаза.
Я сомкнула веки, а он надел мне на палец кольцо.
— Это фамильное, — заметил Игнат Мартынович. — Его носила мать Мартина. И бабушка. И ее бабушка, по-моему, тоже.
Я перевела взгляд на кольцо. Огромный черный камень в обрамлении бриллиантов. Я смотрела на него, чувствуя, как все холодеет в груди. Я не могла оторвать от него взгляд и не могла дышать, мне не хватало воздуха, будто его мгновенно выкачали из самолета.
Мартин недоумевающе посмотрел на меня, перевел взгляд на кольцо и сказал растерянно:
— Господи, маленькая, ты не можешь верить во всю эту чушь.
