- А куда, по-твоему, будет деваться разрыхленная земля? - спросил Леонид Карпович.
- Выбрасываться транспортерами на любую сторону канала! Разве за этим будет остановка?
- Так, так... Хорошо-с... А какое будет преимущество у этой машины перед какой-либо другой, применяемой для прорытия каналов?
Этот вопрос ошарашил Семена. Над этим ни он, ни его товарищи не задумывались. На них произвела сильное впечатление новая машина, вспахивающая почву, и им просто казалось, что ультразвуковое разрыхление - замечательная вещь. Значит, решили они, следует применить этот принцип и для прорытия каналов.
- Вот видишь! - торжественно произнес математик, убедившись в беспомощности своего собеседника. - Изобретать разные фантазии очень легко! А попробуй рассчитать и обосновать математически! В полном смысле слова адекватный случай был у меня совсем недавно. Так что же тебе еще сказать... Молод ты! С образованием у тебя тоже не блестяще обстоит дело...
Семен не знал, что означает слово "адекватный". Очень хотелось спросить. В то же время было невыгодно сейчас ударить лицом в грязь перед человеком, который так любил употреблять замысловатые научные слова, вставляя их туда, где можно было обойтись и без них.
- Раз случай адэкватный, то может быть вы попробовали бы немного подсчитать? - теперь уже робко спросил Семен, употребив совершенно непонятное ему слово.
К его счастью, слово адекватный, означающее однотипный, подобный или сходный, оказалось на своем месте. Математик даже попытался чуть улыбнуться.
Видно этот научный термин, произнесенный не слишком образованным учеником ремесленного училища, доставил ему удовольствие.
- Времени, дорогой, нет! - проговорил Леонид Карпович со вздохом. - Если бы я занимался расчетом всех фантазий, какие только приходят в головы в нашем ОКБ, меня бы давно уже не было в живых! Тенденциозность твоего проекта мне, конечно, понятна. Но очень уж скрупулезного штудирования он потребует.
- А вы хоть немного прикиньте... Даже не по скорпулезному! - продолжал просить Семен. - Мне почему-то кажется, что это будет экономная машина... А часы я вам обязательно исправлю. И еще, если что-нибудь нужно будет сделаю...
- Ладно, - сдался Леонид Карпович. С тех пор, как он узнал о самоотверженном поступке Семена, отремонтировавшего со своими товарищами ночью механизм сцепления ЗР-2, ему понравился этот горячий и пылкий мальчик.
- Я займусь часами, а вы чуточку подсчитайте, - сказал Семен, вынимая из кармана брюк плоскую сумочку с инструментами. - Только имейте в виду, что стальные клинья должны быть как можно длиннее! Ведь ультразвук по металлу проходит хорошо, без потерь; это я давно вычитал в книжке, а на днях видел в лаборатории такой опыт...
- Ладно, ладно... - снова пробурчал Леонид Карпович, пододвигая на столе пачку чистой бумаги и одновременно вынимая из кармана логарифмическую линейку.
- Только смотри, осторожно с часами... Не испорти - вещь очень дорогая...
- Они и так уже испорчены! - заметил Семен.
- Да... это верно... - рассеянно пробормотал Чугунцев: видно его мысли уже были в плену у сложнейших математических формул.
- Мне бы посветить... Какую-нибудь лампу надо, - осторожно проговорил Семен, боясь потревожить математика и отбить у него охоту заниматься вычислениями.
- А? Что?.. Лампу? - спохватился Леонид Карпович. И тут же закричал: Сонечка! А, Сонечка! Принеси, милая, настольную лампу из гостиной и помоги тут товарищу. Он будет чинить часы. Слышишь?
Через минуту в кабинет вошла жена Леонида Карповича с лампой в руках. Семен открыл массивную застекленную дверцу и полез на стул, на который хозяйка, разумеется, предварительно подстелила лист газетной бумаги.
Семен работал быстро и с увлечением. Ему очень хотелось обязательно найти повреждение, чтобы сделать приятное Леониду Карповичу.
- А я вас, право, испугалась... - шепотом говорила супруга математика, внимательно наблюдая за каждым движением молодого механика. - У вас были глаза какие-то странные... А теперь - ничего: нормальные.
- Это оттого, что у меня душа горела... Так интересно изобретать, разбираться в механизмах... - также шепотом отвечал Семен.
- Я, знаете, с детства очень боюсь сумасшедших и всего таинственного, улыбаясь, продолжала шептать высокая дама. - Вот эти старинные часы, представьте себе, иногда тоже наводят меня на разные размышления. Когда я вхожу сюда в темноте, то мне почему-то кажется, что они вот-вот пойдут сами... Понимаю, что это глупо, но вот, представьте себе!..
- Так это было бы очень хорошо! - ответил Семен, не склонный к таинственной романтике.
- Что вы говорите! - ужаснулась дама. - Дело в том, что в детстве я слышала столько легенд о старинных часах! Композитор Пуонкиэли даже музыку написал, которая называется "Танец часов". Представьте себе... Ночью вот эти часы начинают скользить по полу и танцевать, покачиваясь... Правда - это страшно? А эти часы - очень старинные, очень старинные... Если бы они ни с того ни с сего заработали или зазвонили сами, я бы ни за что не осталась с ними в квартире!
- Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите... - прошептал Семен: его начинала раздражать странная склонность к мистике у жены такого почтенного и старого ученого, как Чугунцев. "
Дамочка еще очень старинного склада... - с досадой думал Семен. - Некому заняться ее перевоспитанием".
В это время произошла совершенно неожиданная история. Семен нечаянно задел отверткой спиральную пружину, служившую для часового боя и по комнате пронесся басовитый и дрожащий звон. Жена математика громко вскрикнула от неожиданности и чуть было не уронила лампу.
- Что такое? - встрепенулся Чугунцев, недовольный тем, что его математические размышления прервали.
- Милый! Ленечка! Я так испугалась... Я ведь не ожидала, что они зазвонят! - жалобно проговорила жена, продолжая пятиться от часов.
- Не понимаю, что в этом страшного? А почему зазвонили? - обращаясь к Семену, спросил математик, любящий во всяком деле точность и ясность.
- Отвертка сорвалась и зацепила звонковую пружину, - забормотал Семен, немного смутившись, что нарушил работу Леонида Карповича. - Это часто бывает, что отвертка срывается, если ее приходится держать косо по отношению к головке винта...
- Тогда починку часов придется прекратить.
- То есть как? Механику надо уйти, не окончив ремонта? - удивилась супруга.
Стоя на стуле, Семен с восхищением смотрел на математика. Теперь его лицо преобразилось и совсем не было похоже на прежнее, уже знакомое. Глаза горели и остро глядели вперед. Они, конечно, в это мгновение видели перед собой особый мир - царство формул, бесконечно больших и бесконечно малых величин, запряженных в интегралы и дифференциалы. И трудно было мириться возбужденному воображению, попавшему в это царство, с существованием каких-то там испорченных часов и истерических криков. "
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
