борьбы, от использования легальных возможностей противостояния самодержавию. В этом была ее основная ошибка, которая тянула ее в лагерь меньшевиков. «…В 1906 году я отошла от большевиков по вопросу об отношении к Государственной думе, решительно стала на точку зрения «использования Думы», что сблизило меня с меньшевиками». Александра Коллонтай стояла на меньшевистских позициях также по вопросу о взаимоотношениях между социалистической партией и профсоюзами. Она, как и меньшевики, ратовала за «нейтральность» профсоюзов, то есть за устранение их от политической борьбы и за их самостоятельность, независимость от партии. Профсоюзы, по ее мнению, должны были заниматься только борьбой за улучшение экономических условий труда.
Но, находясь в стане меньшевиков с 1906 года, она все же выступала против ликвидаторов, то есть против тех, кто хотел ликвидировать партию рабочего класса. Ценой отказа от программы и тактики партии, от ее революционных традиций ликвидаторы хотели «купить» разрешение царской полиции на легальное существование. А. М. Коллонтай позднее писала: «…тактика моих союзников по партии — меньшевиков меня во многом не удовлетворяла. Я расходилась с оценкой роли буржуазного либерализма в России и считала всякого рода «соглашения» как «сотрудничество» ошибочным».
В эти годы А. М. Коллонтай принимает активное участие в женском движении. Особо большую работу она проделала в борьбе с «равноправками» — женскими организациями, связанными с реакционными партиями.
Многие социал-демократки разделяли реформистские лозунги буржуазных феминисток и устанавливали с ними сотрудничество на платформе «демократического избирательного права». А. М. Коллонтай, выступая на собраниях, призывала отмежеваться от идиллии сотрудничества революционных социалисток с буржуазными «равноправками».
В 1908 году феминистки решили созвать Всероссийский женский съезд. Коллонтай готовила к съезду группу из 45 человек, стоявших на пролетарских позициях. Когда съезд поставил вопрос об образовании в России «внеклассового» женского центра, группа работниц — сторонниц взглядов А. М. Коллонтай покинула съезд.
В один из дней его работы, 15 декабря, А. М. Коллонтай должна была сделать доклад на тему «Женщина-работница в современном обществе». Но… в ночь с 13 на 14 декабря 1908 года А. М. Коллонтай вынуждена была бежать от преследований полиции из России. Доклад, подготовленный ею, был прочитан делегатом Варварой Волковой.
«Помню, — писала Александра Михайловна, — зимнюю, снежную, морозную ночь на станции Вержболово в тот бесконечно долгий час, когда шла проверка документов. Закутавшись в воротник шубы, я ходила по заиндевелой платформе с одной неотвязной мыслью: удастся ли проскользнуть или задержат? Мучительно прислушивалась к звуку шпор, которые то спешно приближались, то удалялись вновь… И невольно возникал вопрос: когда и при каких условиях я буду возвращаться назад в Россию? Тогда не думалось, не верилось, что через 9 лет вернусь в бурлящий котел революции с другой границы, пережив мировое событие — длительную войну в атмосфере назревшей социальной революции».
Александра Коллонтай пробыла в эмиграции более восьми лет — с декабря 1908 года по март 1917 года. За эти годы она изъездила почти всю Европу. Жила в Германии, Англии, Франции, Швеции, Норвегии, Дании, Швейцарии, Бельгии и дважды побывала за океаном — в Соединенных Штатах Америки. Это были годы, по признанию Александры Михайловны, «своего рода ученичества в области работы среди широких масс разных национальностей, применительно к ближайшим задачам, стоящим перед социал-демократической партией каждой страны, практическая школа работы, которая укрепила во мне убеждение в творческих свойствах пролетариата как класса».
…Первая мировая империалистическая война, начавшаяся 1 августа 1914 года, застала Александру Коллонтай вместе с сыном, студентом Петербургского технологического института, приехавшим к ней на каникулы, в Берлине. Спустя два дня после объявления войны в частный пансион в Грюнвальде под Берлином, где жила Коллонтаи, прибыли полицейские и под конвоем доставили ее в одиночную камеру на Александерплац. Во всех русских эмигрантах немецкая полиция видела шпионов царя. 4 августа она, однако, неожиданно была освобождена. Помог мандат, выданный ЦК РСДРП Коллонтай как участнице Международной женской социалистической конференции. На мандате стояла печать Российской социал-демократической партии, и немецкие полицейские в участке решили, что «русская социалистка не может быть другом русского царя. И конечно, не станет его шпионом». А. М. Коллонтай отпустили при условии, что она будет ежедневно отмечаться в полиции. Выйдя из тюрьмы, Александра Михайловна принялась разыскивать сына. Он также был арестован. Помог Карл Либкнехт. Мишу нашли в лагере Дебериц.
Из Германии Александра Михайловна вместе с сыном вначале поехала в Копенгаген, а затем в Стокгольм. Здесь, поселившись в пансионе «Карлсон», А. М. Коллонтай принимает активное участие в политической деятельности — разоблачает империалистический характер войны, много пишет для социал-демократической прессы, входит в контакт с Фредериком Стремом — секретарем шведской социал-демократической партии и редактором газеты «Стормклокан» Цетом Хеглундом. Политическая 164 активность А. М. Коллонтай вызывает недовольство консервативного правительства Хаммершельда. В итоге… «В середине ноября рано утром настоятельно постучали в дверь. Сразу мелькнуло: это полиция.
— Сейчас открою.
На пороге два упитанных полицейских, решительным шагом шмыгнули мимо меня в комнату и предъявили по распоряжению министра внутренних дел Сюдова ордер на обыск и арест. Не спрашивая, начали рыться в вещах, книгах, бумагах.
— На каком основании вы роетесь в моих вещах? Я русская революционерка. Эмигрантка. Мне разрешено проживать в нейтральной Швеции».
Полицейские, не обращая внимания на ее слова, продолжали свое дело.
— Мне надо в туалетную комнату.
Ей разрешили. Здесь она спрятала конфиденциальные документы под водяным резервуаром, который плотно касался потолка. По дороге в тюрьму, встретив одного русского товарища, она сказала ему об этом. Документы были спасены.
А. М. Коллонтай была посажена в известную в Стокгольме Кунгсхольмскую тюрьму. Условия там были тяжелые. В камере деревянный стол, табуретка и нары, привинченные к стене, опускавшиеся только на ночь. Из стокгольмской тюрьмы А. М. Коллонтай была переведена в старинную крепость Мальме. Этот акт вызвал волнение в прогрессивных кругах общественности. Появились статьи, призывавшие освободить А. М. Коллонтай.
В риксдаг был сделан запрос. Чтобы избавиться от лишних хлопот, шведское правительство в конце ноября 1914 года по указу короля Густава V навечно высылает А. М. Коллонтай за пределы своей страны. Забегая вперед, скажем, что через 16 лет, когда Коллонтай в 1930 году приехала в Швецию в качестве посла СССР, шведский король оказался в связи с этим указом в весьма щекотливом положении. Он вынужден был отменить его.
А. М. Коллонтай выбрала местом своего пребывания Данию. Местная социал-демократическая партия из предосторожности не позволяла ей ни выступать, ни писать.
