нее красные воины.
— Кто это, кто?
— Нарком агитации и пропаганды Украины, — услышала я чей-то шепот.
Не прошло и несколько минут, как зал затих и все присутствующие подались вперед, зачарованные необыкновенным трибуном. Сильный голос, напоминавший звук виолончели, артистическая дикция, умные и доходчивые слова, в которые обличались мысли, сила ораторского воздействия поражали…
Она говорила о неизбежной победе над врагом Советской власти, о земле, которую получили крестьяне, о борьбе за счастье трудящихся и будущем, таком прекрасном, какого еще никогда не было на земле. Я заглянула в глаза стоящих рядом воинов и увидела в них свет, идущий от души. Коллонтай нашла главное, что требуется от докладчика, — ключ к человеческим сердцам».
А вот свидетельство Александры Михайловны тех дней:
«Как я счастлива, что я в Киеве, что я на созидательной работе, что кругом идет укрепление, строительство Советской власти». Масштаб дел был громадным — выступления среди трудящихся и солдат, сплочение интеллектуальных и культурных сил для строительства новой жизни, работа среди работниц, написание лозунгов, листовок, статей, брошюр.
Однажды П. Е. Дыбенко пожаловался, что в армии участились случаи дезертирства, и бороться с дезертирством становится все трудней. Надо усиленно работать с солдатской массой. Но как? И он попросил А. М. Коллонтай сочинить листовку. Тут же Александра Михайловна взяла ручку и вывела заголовок: «Не будь дезертиром!» — и полились строчка за строчкой:
«Что заставляет тебя, красноармеец, становиться дезертиром? Почему ты покидаешь свой боевой пост и, будто вор, крадучись, озираясь, пробираешься поглубже в тыл? Один ответ на это: «Я неспокоен за судьбу моей семьи, жены, ребят, старухи матери. Я тут на фронте, а кто знает, не голодает ли моя семья?
Другой скажет: время уборки хлеба, в селе нужны рабочие руки, если не вернусь домой, кто снимет жатву с моей полосы? Третий призадумается и молвит: не ясно мне, за что мы воюем. Кому от этого польза, что я вернусь с фронта раненый, искалеченный, а то и вовсе не вернусь?..»
Писалось легко. Фразы ложились на бумагу одна за другой. «Ты боишься, что без тебя некому снять урожай? Разве ты забыл, что мы живем в новом трудовом государстве? Совет твоей волости и уезда позаботится о том, чтобы полоса твоя была вовремя снята, и твои товарищи односельчане отдали семье твоей причитающийся урожай… Слушай, красноармеец, от кого ты бежишь? От смерти? А разве ты не знаешь, что если дрогнет фронт, то смерть погонится за бегущими? Сколько попадается в плен во время отступления!.. Скольких расстреливают! А тебя, вчерашнею красноармейца, в твоем селе? Ты думаешь, он тебя помилует?.. Хочешь победы, хочешь свободной мирной жизни, красноармеец, — стой крепко в цепи, не дай позорной трусости овладеть тобой… Вечный позор дезертирам и трусам!»
Закончив писать листовку, Александра Михайловна передала ее Павлу Ефимовичу. Он остался очень доволен. Уж если эти слова не дойдут до сердца дезертира, тогда ему ничто не поможет. Однако настроение было невеселым. С фронтов шли печальные вести. Банды Деникина приближались к Киеву с юга, с запада наступал Петлюра. Украинское правительство приняло решение об эвакуации. 31 августа А. М. Коллонтай одной из последних села на пароход, уходивший в Белоруссию до Гомеля. Дыбенко, проводив Александру Михайловну на пристань, тут же отправился в войска.
По дороге А. М. Коллонтай выступала в местах остановок парохода и призывала к борьбе с Деникиным. Вот что вспоминала свидетельница одного из таких выступлений А. М. Коллонтай:
«Александра Михайловна Коллонтай прибыла к нами Лоев на агитпароходе из Киева по пути в Гомель. Был базарный день, собралось много народу. Коллонтай прямо с парохода прошла на базарную площадь. Она попросила близстоящего крестьянина разрешить ей встать на телегу и оттуда она обратилась к собравшимся.
Было тревожное время, наступали поляки. Все мы с волнением слушали ее речь. Она нас успокаивала и просила не падать духом. «Отступление временное, надо держаться, — сказала она. — Ждите нас, мы вернемся!» Коллонтай очень ясно и понятно для всех нарисовала картину положения, говорила с такой уверенностью и так захватывающе, что у многих из нас появились слезы на глазах. Коллонтай со всех сторон обступили, старались пожать ей руку. Я находилась рядом с ней и как будто сейчас вижу ее перед собой оживленной, убежденной, убеждающей: «Ждите нас, мы вернемся!» Эти ее слова навсегда остались в памяти. Нас всех поразили ее красота и ее простота. С ней так легко было говорить. Крестьянин с телегой не дал вернуться на пристань пешком, а отвез ее на своей телеге. Лошадь шла шагом, а все мы, огромная толпа, провожали Коллонтай к пароходу. Простились мы с ней как с близким человеком».
Пересев на поезд, Александра Михайловна две недели ехала до Москвы. Во второй половине сентября прибыла в столицу в свою прежнюю комнату в гостинице «Националь». Ни Павла, ни сына Миши не было. Один на фронте, другой — в Петрограде. Душа рвалась хотя бы на денек съездить в Петроград к сыну. Но это позволить себе было нельзя. Разворачивалась подготовка к Первой международной конференции коммунисток. Нужно было «застегнуть себя на все пуговички», не поддаваться желаниям. Не то делай, что хочется. Пусть хочется делать то, что должна! И она «застегивала себя на все пуговички».
…Александра Коллонтай и Павел Дыбенко. Эта тема привлекает внимание многих людей разных возрастов, разных профессий. И буржуазная пропаганда до сегодня проявляет интерес к этим двум ярким личностям, большой и нелегкой судьбы, со всей присущей им страстью отдавшим делу революции и социалистическому строительству всю без остатка свою жизнь. Именно буржуазная пресса, да и некоторые любители сенсаций создали здесь немало легенд и сплетен.
Как уже упоминалось, Александра Михайловна Коллонтай встретилась с Павлом Ефимовичем Дыбенко в бурном потоке революционных дней 1917 года. Знакомство очень скоро превратилось в дружбу, а затем в опаленную страстью любовь. «Наши отношения, — вспоминала Александра Михайловна спустя годы, — всегда были радостью через край, наши расставания полны были мук, эмоций, разрывающих сердце. Вот эта сила чувств, умение пережить полно, горячо, сильно мощно влекли к Павлу». Когда однажды Александру Михайловну Коллонтай спросили: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на семнадцать лет моложе вас?» — Александра Михайловна, не задумываясь, ответила: «Мы молоды, пока нас
