— Наверное, вы правы. — К своему удивлению Хорт улыбнулся в ответ. Женщина была привлекательна. Он давно собирался жениться, но никак не находил времени. — А что еще я получу, если не считать вашего весьма приятного общества?
— Мы присматриваем за своими.
— Ну, женам положено так поступать. Нельзя ли более конкретно?
— Процветание для вас и несчастье для ваших врагов.
— Я не одобряю убийство, если вы это имеете в виду.
Она подвергла себя опасности, сказав так много, а теперь и Хорт попал в затруднительное положение.
Если он откажет ей, а женщина говорит правду, то она может навести на него порчу. Если же он сохранит их беседу в тайне, ему могут предъявить обвинение в пособничестве мятежникам. Или того хуже. Поскольку священные Свидетельницы Мэйн не выступают на хтонических судах, священный Голос Демерна не вынесет приговор, и правосудие будет вершить толпа.
— Убивать людей не в моих привычках, — надменно заявила она.
— Можете доказать, что вы действительно та, за кого себя выдаете? — Он не осмелился произнести слово вслух.
— Я ведь вас нашла, верно? И ваши слуги меня пропустили, не так ли?
Девочка повернулась к женщине и протянула к ней руки. Та посадила ее к себе на колени.
— Я сделала вам честное предложение. Вы его принимаете?
Хорт подумал еще немного. Может, вышвырнуть ее вон (если, конечно, он сумеет)? Нет, это будет ошибкой.
— Жениться на вас?
Обнимая ребенка, она сказала:
— Моя дочь говорит, что мы женаты уже два года. Историю вы придумаете.
— Ладно. Договорились. Мы женаты. Как вас зовут?
Она рассмеялась. Он рассмеялся в ответ. Удивительно, что после стольких лет он помнит ее смех так же ясно, как и ложе, которое они делили, хотя невероятное удовольствие, открывшееся ему в ту ночь, оказалось одним из величайших откровений его жизни. С тех пор он был весьма умелым мужем, пока ухудшившееся здоровье не подорвало его мужскую силу.
Она пожала плечами.
— Вам нравится имя Паола? Паола Апицелла. Нареките свою дочь, господин.
— Френа, — тут же назвал он имя матери.
Его агенты потратили почти год на то, чтобы установить личность ребенка, но к тому моменту это уже не имело значения. Хорт так и не узнал подробностей прошлого Паолы, поскольку она не была важной персоной.
Избранная ли она? Хорт больше никогда не спрашивал ее об этом. Она оказалась любящей и любимой женой. Ее нельзя было сравнить с Королевой Теней, чьи враги умирали с поразительной быстротой и регулярностью. Хотя иногда он удивлялся, когда его конкуренты заболевали или терпели неожиданные неудачи — то ли из-за проклятий Паолы, то ли сказывалась помощь Укра, он так и остался в неведении. Хорт даже не знал, был ли хтонианином мрачный Пакар, или же он имел дело с ловким обманщиком.
Вчерашние радости… Три года назад он потерял жену, я теперь лишится дочери. Будущее радостей не сулило, как, впрочем и день сегодняшний. Увы, Хорт давно убедился в том, что нет смысла беспокоиться о вещах, которые можно заменить. Все его несравненное богатство и то, что он ценил более всего…
Дверь со скрипом отворилась.
* * *
Их было несколько. Они дали ему послушать свои шаги, но долго молчали. Несмотря на уверенность в себе, он напрягся в ожидании острой боли.
— Говорить будешь? — послышался тихий голос. — Готов?
Несмотря на странные манеры, Эйд Эрнсон всегда разговаривал, как голодный рассерженный бык. Да и думал так же.
— Чем могу служить моему господину? — Хорт не дал согласия.
Любой человек, оказавшийся в тюрьме, назвал бы своего тюремщика «господином».
— Я хочу, чтобы твоя дочь стала женой… одного молодого человека. — Эйд, простая душа, чуть не сболтнул лишнее.
— Брак, одобренный господином, будет для меня огромной честью. Боюсь только, наша родословная недостаточно хороша.
— Твоя — да. А ее родословная тебе известна?
Кто еще находится я подвале? Салтайя брала своего тупого мужа на важные встречи только в тех случаях, когда нуждалась в показаниях Свидетельницы. Если прорицательница здесь, то Хорту лучше не лгать.
— Мне она известна. Ей — нет. Ее приемная мать ничего мне не рассказала, но я постарался выяснить все сам. — Порой во время переговоров некоторые сведения лучше скрыть Однако бывают случаи, когда из откровенности можно извлечь выгоду. — И с тех пор я стал следить за событиями в Селебре. Дожу, отцу Френы, весной стало лучше, но его здоровье до сих пор вызывает серьезное беспокойство. Насколько я понимаю, необходимо найти ему преемника. Я считал, что выбор падет на одного на братьев Френы.
Столкнувшись с неожиданными сведениями, сатрап смутился.
— Он говорит правду? — послышался грудной голос Салтайи Храгсдор.
Тишина.
— Он говорит правду? — повторил вопрос Эйд.
— Он думает, что говорит правду, господин, — раздался монотонный голос прорицательницы. — Однако его сведения о Селебре могут быть неверными, как и ваши.
— Хм-м-м? Ничего не слышал об улучшении здоровья дожа.
Эйд и прорицательница стояли перед Хортом, Салтайя — где-то у него за спиной, кроме того, рядом наверняка находился Пераг или его подручный с дубинкой, на случай, если разговор пойдет не так, как планировалось.
— Сведения пленника могут оказаться новее наших, господин. Я сужу лишь о том, во что он сам верит.
— Хм-м-м, так ты согласен на брак?
Хорт сделал глубокий вдох.
— Не окажет ли милорд мне честь, описав молодого человека, который войдет в мой дом?
— А на что ты рассчитываешь? — спросила Королева Теней.
— Было бы абсурдной самонадеянностью с моей стороны…
— Отвечай, или я прикажу Перагу сломать тебе ноги.
Все знали, что Салтайя никогда не блефует.
— Миледи добра, — вздохнул Хорт. — Согласно моим последним сведениям, в Косорде готовились к торжествам по поводу вступления младшего сына сатрапа в Герои. Он на два года старше Френы. Поскольку все ваши сыновья и племянники отправлены во Флоренгию сразу после прохождения благословения, Катрат представляется наилучшим кандидатом на роль правителя Селебры.
— Хм-м-м?! — взревел Эйд. — Он шпионит за нами! Прорицательница, откуда он это знает?
— Спросите у него, господин.
— Откуда ты это знаешь, заключенный?
— Предположение, основанное на общедоступных сведениях, — ответил Хорт.
— Он говорит правду.
Голос Салтайи был подобен серебряному кинжалу.
— Так ты приветствуешь этот брак, купец?
Он вздохнул.
— Нет. Я обещал Френе, что позволю ей самой выбрать себе мужа. И тут нет никакого неуважения к вашему племяннику, госпожа, поскольку я никогда его не встречал. Просто я не думаю, что моя дочь захочет выйти за вериста.
— И что ты намерен делать? — Угроза в ее голосе была очевидной.
— Согласиться, естественно! А что мне остается? У вас есть прорицательницы и веристы. Разве мы сможем убежать? Разве я брошу свое состояние? Вы думаете, я безумец?
— Тогда зачем ты набил ящики золотом? — резко спросила Салтайя. — Почему приказал перенести их ночью на борт корабля, стоящего в бухте Райский Приют? Почему отправил вместе с ними свою одежду и одежду девушки?
Его загнали в угол!
Хорт не нашелся с ответом и потому молчал, дожидаясь, когда его начнут бить. Они его убьют, заберут все имущество, объявят Френу несовершеннолетней и возьмут под опеку сатрапии. Они уже не раз поступали подобным образом с другими богачами. Все мышцы его тела напряглись, на коже проступил обильный пот.
Однако его спас голос Свидетельницы.
— Обычно мне не позволено ничего говорить, когда меня не спрашивают, но в данных обстоятельствах я должна сообщить, что на город обрушилась сильная буря. Утонуло уже множество людей, а этот подвал скоро затопит до самого потолка.
ГЛАВА 20
Френа Вигсон вбежала во двор, где стало совсем темно из-за черного полога бури, опустившегося на город. Френу приветствовала ошеломляющая вспышка, по двору полетели опавшие листья, стая черных птиц в панике заметалась в разные стороны, из конюшен доносились звуки глухих ударов — онагры беспокоились в своих стойлах. Три упряжки уже были готовы, и старый Пермиак старался успокоить животных, что при данных обстоятельствах было практически невозможно даже для настрианина. Одна из колесниц, украшенная ленточками и цветами, принадлежала Френе, Пермиак запряг в нее Мрак и Ночь.
