такое это «Манки Маунтэйн»? — спросил Чуррито.
— Парк, в котором, как говорит название, живут, в основном, обезьяны. Две тысячи чертовых тварей бегают по всему парку.
Кингсбэри не любил обезьян и намеренно воспрепятствовал плану создания павильона приматов в Волшебном Королевстве. Он чувствовал, что человекообразные обезьяны только сократят доходы; Дисней тоже избегал их: во-первых, они кусаются, а во-вторых, от них воняет, как из канализационной трубы. Кингсбэри заключил:
— Если они так остроумны, то…
Педро Луз шумно сосал открытый конец трубочки. Он купил в оптовом медицинском магазине в Перрайне дюжину ампул с пятипроцентным раствором глюкозы. Затем прикладом своего кольта он растер наркотические таблетки в порошок и всыпал его в пластиковые ампулы. Никто в спорте никогда не слышал о получении допинга таким способом; Педро Луз хвастался, что это целиком его идея и он никогда не консультировался с доктором. Единственное, что доставляло ему беспокойство, было использование иглы. Педро Луз избегал инъекций. Принимая наркотик, он обычно выдергивал иглу и вставлял трубочку прямо в рот.
Сидя в доме Кингсбэри, он опять мог почувствовать это магическое влияние таблеток на его организм. С ними приходила сила, а с силой — уверенность. Педро Луз ничего не боялся. Он чувствовал себя так, как будто шел навстречу едущему автобусу. Чуррито кивнул на Педро и произнес:
— Даже обезьяны не такие дураки.
— Кончай, — зарычал Педро.
Чуррито, казалось, были безразличны вулканические смены настроения, которые случались с Педро каждые несколько часов.
Кингсбэри сказал:
— Вы, ребята, сейчас не расслабляйтесь. Есть работа. Я хочу, чтобы эти трахнутые задницы не стояли у меня за спиной. Не ссорьтесь между собой, я имею в виду — поберегите энергию для настоящей работы.
Педро Луз ответил:
— Не беспокойтесь.
Зазвонил телефон, и Кингсбэри взял трубку. По-видимому, звонок был издалека, потому что Кингсбэри начал кричать. Что-то насчет дорожного происшествия, в котором пострадал важный транспорт с рыбой. Звонивший наезжал на Кингсбэри, а Кингсбэри бормотал извинения, в том духе, что кое-какое количество денег уже наготове. Кингсбэри повесил трубку и сказал:
— Это был Гонконг. Немного запороли кошачьей пищи, но я уладил это дельце и не дал ему хода. Черт подери, получат они назад свои деньги.
— У моего дяди был рыбный магазин, — вставил Педро Луз, — это очень тяжелый бизнес.
Без предупреждения в комнату вошла миссис Кингсбэри. На ней были надеты терракотовые шорты для тенниса и лимонного цвета бикини. Она кивнула Чуррито, который сымитировал мурлыканье кота. Педро Луз уставился на него. Она сказала:
— Фрэнки, мне нужно немного денег на мои уроки.
Чуррито пояснил:
— Я даю ей уроки. Пытаюсь, точнее.
Кингсбэри произнес:
— Да я только недавно — вчера, вроде бы — давал тебе. Как будто двести баксов.
— Это было вчера, — взгляд миссис Кингсбэри переместился на Педро Луза. — Что с ним такое?
— Одна из его сокрушительных диет, — ответил ей муж.
Чуррито сказал:
— Да, заставь свои мускулы расти, и твой член повиснет, как лапша.
Педро Луз покраснел:
— Это всего лишь витамины. — Он жадно вгрызся в конец трубочки, как будто это был кусок вяленого мяса.
— Какие витамины? — спросила жена Кингсбэри.
— Для мужчин, — ответил Педро Луз. — Исключительно мужские витамины.
Как всегда, это было настоящее испытание для него — находиться в одной комнате с миссис Кингсбэри и ее феноменальной грудью. Педро Луз оставил занятия сексом три года назад, в связи с ложным убеждением, что эякуляция — это напрасная трата драгоценных гормонов. Каким-то образом Педро Луз получил фальшивое представление о том, что сперма — это чистые гормоны. В результате, когда популярный культуристский журнал написал, что средний сексуально активный мужчина выделяет приблизительно 19,6 галлонов спермы на протяжении всей жизни, Педро Луз тут же отказался от секса. Для такого человека, как Педро Луз, эта статистика была шоковой. Расходовать драгоценные капли мужского топлива на развлечения и удовольствия было фривольным, вредным и прямо противоположным замыслу Божьему занятием; как могло это влиять на что-нибудь, кроме ослабления тела?
Когда это произошло, фруктово-витаминная диета ослабила сексуальную силу Педро Луза. Воздержание не показалось ему трудным, за исключением моментов, когда рядом была миссис Кингсбэри.
— Я не люблю игл, — объявила она. — Мне не нравится, как они колются.
Чуррито опять начал сладострастно мычать. Педро Луз сказал:
— Со временем на это перестаешь обращать внимание.
Он показал миссис Кингсбэри, как он пользуется своим изобретением. Ее муж протянул ей чек на 100 долларов, и она распрощалась.
— Ушла наконец-то, — произнес Кингсбэри. — Педро, ты показал своему приятелю ее фотографию на поле для гольфа? Ту, которую мы сделали в Балтиморе?
— Я видел, — сказал Чуррито. — В гостиной.
— Теперь о деле. Эти задницы — меня не интересуют детали. Вообще не интересуют.
В прошлый раз он тоже не был в курсе деталей, в тот раз, когда они избили пожилую леди. Хотя Чуррито ворчал, что надо бы полегче, насилие служило терапией для Педро, своего рода выходом из дурмана.
— Я сомневаюсь, что в этом обезьяньем месте будет чересчур людно, — говорил Кингсбэри, — не считая бабуинов, конечно.
— Мы будем осторожны, — заверил его Педро Луз.
— Если попадетесь, без обиды, но я вас не знаю. Никогда раньше не видел ваших рож.
— Мы не попадемся.
Кингсбэри разглядывал свои пальцы.
— Я дам вам список. Ничего не делайте, пока не получите бумаги назад. А уж потом…
Педро Луз посмотрел на часы и сказал, что пора идти.
* * *
Единственная проблема, по мнению Бада Шварца, была в том, что он и его партнер никогда до этого не занимались шантажом. Фактически, он не был уверен, шантаж это или вымогательство, если рассматривать с юридической точки зрения.
— Назови это торговлей, — сказал Денни Поуг.
Бад улыбнулся. «Неплохо, — подумал он. — Торговля так торговля».
Они ждали в наемном «Катлэсе» на стоянке перед «Манки Маунтэйн». Хромированный пистолет миссис Кингсбэри лежал на сиденье между ними. Никто из них не хотел до него дотрагиваться.
— О, Боже, как я ненавижу оружие, — произнес Бад.
— Как твоя рука?
— Неплохо. А твоя нога?
— Прекрасненько, — Денни открыл сумку, и маслянистый запах горячего жареного мяса наполнил машину. Бад опустил окно и был контратакован неодолимым обезьяньим «благоуханием».
Жуя, Денни сказал:
— Не могу забыть того парня, друга Молли.
— Увалень. Манеры отсутствуют.
— Я только надеюсь, что он не возвратится.
— Мы оба надеемся.
Бад Шварц искал глазами «сааб». По телефону Кингсбэри сказал, что будет на темно-синем «саабе» с затемненными окнами. Пока такой машины не было видно. Он спросил партнера:
— Ты когда-нибудь «делал» «сааб»?
— Нет, у них у всех сигнализация, — ответил Денни. — Как радар — так я слышал.
