– Отходим, отходим, граждане! Все по домам! Здесь работает спецназ!
Гнедин послонялся, дошел до конца квартала, увидел у входа в «Мини-маркет» своих срочников. «Слышь, пацан, купи нам водки – в форме не дают!» – уламывали они какого-то студента. Гнедин подошел сзади, рявкнул:
– А баланды на «губе» отведать не хотите? Живо топайте на свое место, пока в комендатуру не сдал!
Солдатики мигом куда-то смылись. Как будто знали, где именно находится это «свое» место. Вот Гнедин, например, не знал. Он сейчас вообще ничего не знал. Участковые его тоже куда-то пропали, Глушаков на связь не выходил. Зашел в магазин, купил воды, жадно напился.
– Эй, ну так что, поймали бандитов? – опасливо окликнул его из-за прилавка пожилой армянин.
– Ловят, – сказал Гнедин.
Хозяин выругался и безнадежно махнул рукой:
– Вам только пьянь да рвань ловить! Я тебе наболтал, а теперь ты их упустишь и пойдешь к себе домой. Да еще проболтаешься про меня. А они тут все на воздух поднимут к такой-то матери!
Через какое-то время вышел на связь капитан Глушаков. Недовольным тоном велел продолжать прочесывание района. До Гнедина не сразу дошло.
– Так что с Севером? Взяли?
– Взяли кота за яйца! – взорвался Глушаков. – Ты что, адрес нормально проверить не мог?! Гнилую наводку дал, я руководству сообщил, СОБР поднял!
«Вот оно как! – горестно подумал Гнедин. – Значит, я виноват! Я личным сыском нашел магазин, оперативным путем установил адрес, выходом на место получил полную информацию… И вот благодарность!»
Когда он вернулся к сороковому дому, спецназ уже грузился по машинам. Сетку, разделяющую два двора, раскромсали вместе с лозой гидравлическими кусачками. Ворота прицепили тросом к грузовику и выломали. Входную дверь выломали тоже. Окна на первом этаже выбили – туда забрасывали газовые шашки и свето-шумовые гранаты. Что-то загорелось в кухне, а потом неожиданно вспыхнул сарай – наверное, тоже от гранаты. Потушили. Двор напоминал поле сражения, даже «мерседес» стоял обугленный, с выбитыми стеклами. Вот только сражения никакого не было. Ни Севера, ни его сообщников на месте не оказалось.
Глава 7
Заказ
Заказные убийства появляются тогда, когда деньги значат больше, чем справедливость.
Умозаключение автора
Миротворец
Антон вылетел в столицу утренним рейсом, как всегда через ВИП-зал. Пристяжь и охрана сопроводила его до самого трапа, здесь распрощались: на этот раз с собой он никого не брал – ни телок, ни помощников. Стюардессы встретили его улыбками – не дежурными, а искренними, так, во всяком случае, ему казалось: ведь его все знали и уважали. Или боялись. Как всегда он развалился в широком кресле бизнес-класса, где чувствовал себя, как дома: разувался, вытягивал ноги, пил дорогой коньяк, даже трахал Миледи прямо здесь, не выходя в туалет, – она садилась верхом и подпрыгивала, словно на коне скакала, а ее сверстницы-стюардессы с подносами шмыгали мимо, держа голову неестественно прямо и не глядя в их сторону. На этот раз он не пил, хотя девчонки предлагали – и коньяк, и виски, и водку… Но серьезные разговоры с серьезными людьми принято вести на трезвую голову, иначе можно эту голову и потерять…
Плотный туман над Шереметьево, три круга над аэродромом, сорок минут в пробке на Ленинградке. И поздний завтрак в лаунж-баре «Лоте-отеля» в компании Фомы Московского. Антон чувствовал себя напряженно и почти не ел, а Фома с аппетитом уплел пельмешки с телятиной, вытер рот крахмальной салфеткой, заказал кофе.
– Ну, говори, – наконец позволил он. Грузный, седой, с обвисшими щеками, в просторных штанах и красной хлопчатобумажной майке, он держался так, будто был нефтяным или газовым магнатом.
Антон поспешно изложил суть дела и настороженно замолчал. Он взялся за слишком деликатный вопрос. Обоюдоострый вопрос. Бывали случаи, когда посредник пропадал бесследно, словно в воду канул. С рессорой на шее… Хотя необязательно, что случалось именно так: иногда его находили с огнестрельными или ножевыми ранениями, а чаще вообще не находили.
– Это тот клоун апельсиновый, который приезжал сюда баблом трясти? – спросил Фома.
– Нет, то был Гарик. Я говорю про Севера. Он у Креста в пристяжи ходил, его правая рука, коронованный…
– Хрен вас поймешь, – Фома шумно отхлебнул горячий американо из чашки. – Раз он правая рука, раз коронованный, почему тогда у вас Босой за Смотрящего? Какой с него Смотрящий? Мы к нему Каскета посылали от всего общества, он его под свою руку обещал взять, и где теперь Каскет? На том свете! Давай лучше Босого исполним!
Антон напрягся. Это могла быть шутка. А может, и нет…
– Север в бега подался после «крестобойни». Где-то отсиживался. А сейчас вернулся и воду мутит, накосячил, общество им недовольно. А Босой вроде на месте. Пока…
Фома с недовольным видом отставил чашку.
– Ну, раз так… Вам там виднее.
Согласился! Антон перевел дух. Ну, раз так, тогда рискнем!
– И еще один заказ в Тиходонске. Чтобы два раза не ездить.
Фома хмыкнул:
– К вам и одной поездки много.
– Да ладно, Сан Саныч, это враги небылицы плетут…
– Второй кто?
– Мусор. Начальник уголовки.
– А с этим что?
– Это мой личный заказ. И я за него отдельно плачу!
Фома глянул, словно рентгеном просветил. Или обжег радиоактивным лучом.
– И чем он тебе так уж мешает?
– С катушек слетел. От него не только община, свои же мусора на стену лезут.
– Так ты с мусорами заединщик, выходит?
Это была шутка. Но на серьезный лад.
Антон простецки улыбнулся. Рубаха-парень, шутки понимает.
– Если за горло берет, с самим чертом заединщиком станешь.
– И чем он тебя за горло взял? – недобро щурился Фома.
– Под бизнес мой копает… И вообще…
– Немного. И за это заказывать?
Антон замолчал. Что он еще может сказать? Какие подробности привести? Что Лис заагентурил его на компре и посадил на такой крючок, с которого не соскочишь? И что если Севера с Лисом одновременно замочить, то непоняток куда больше будет и понять, откуда ветер дует, сложнее…
Рубаха-парень только разводит руками. Мол, обсказал все, как на духу, больше добавлений не имею…
– Ладно, щас прикину.
Фома молча допил кофе мелкими глотками, щуря глаза и отдуваясь. Антон рассматривал огромное подсвеченное панно под потолком лаунж-бара. Где-то он слышал, что оно сделано из настоящего оникса и обладает эффектом хромотерапии. Типа лечит цветом. Но чтобы это точно проверить, наверное, нужно быть каким-нибудь параноиком. Это Антону пока что не грозило.
Закончив завтрак, Фома так же молча вытер губы салфеткой, слегка качнул указательным пальцем: будь на месте, – встал и ушел. Антон остался сидеть. Он внимательно изучил ажурные резные панели в восточном стиле, затем переключился на двух бизнес-вумен за столиком в другом конце бара. Перед ними лежали объемистые папки с бумагами, стояла бутылка виски (опорожненная почти на треть) и две рюмки. Никакой закуски Антон не заметил – только орешки. Одна из дам напоминала Марину Влади в молодости. В другое время он бы, возможно, что-нибудь замутил в этом направлении. Но не сейчас.
Фома вернулся через десять минут.
– Короче, слушай. В Тиходонск ехать никто не хочет. Там завалили Ежа, и вообще беспредел…
Он остановился и уперся взглядом в Антона, как будто Антон лично расправился с этим Ежом.
– Но я мог бы…
– Ни хрена ты не мог бы, – перебил его Фома. – Деньги твои всем побоку. Они не хотят ехать, и они не поедут.
На этот раз Антон выдержал паузу и ничего не сказал.
– Но есть вариант, – продолжил Фома, как бы награждая его за терпение. – Я переговорил с одним челом в Питере. У него есть спец как раз по вашему региону. Спец высшей категории, жрет одну сырую печень, настоящий самурай.
