- Комиссар! - я услышал крик и поднял взгляд на знакомое, украшенное грязью лицо Юргена, смотрящее вниз через разбитое окно с мелтой наготове.
- Оно снова заходит! - я проследил взглядом по направлению его чумазого пальца, увидев стремительно приближающийся вал снега и льда и, кажется, на секунду мое дыхание замерло в груди; он был больше, быстрее и гораздо ближе, чем по самым моим пессимистическим прогнозам.
- Гранаты! - заорал я в вокс, несясь к покрытому ржавчиной грузовому краулеру. - У тебя они есть?
Что не было таким уж странным вопросом, как вы можете себе представить, учитывая тенденцию моего помощника готовиться к любым непредвиденным обстоятельством, которые только можно было предвидеть.
- Фраг или крак? - спросил он, когда я запрыгивал на одну из буксировочных цепей, за которые ухватился мой взгляд ранее, и которые достаточно низко свисали кольцами, чтобы без усилий можно было за них зацепиться.
- Крак, - ответил я, с некоторыми трудностями карабкаясь по ржавому металлу, несмотря на то, что к этому моменту вернул свой бесполезный лазпистолет в кобуру. Хотя звенья были достаточно большими, чтобы предоставить приемлемую опору для ноги или руки, вся цепь весьма тревожно для меня раскачивалась, и я ощутил, что благодарен как никогда за твердую хватку своих аугметических пальцев правой руки.
- Мне нужно что-то, чтобы проделать дыру в броне этой долбанной твари.
Мой лазпистолет для этой работы решительно не подходил.
Затем мавлок снова вырвался из-под земли, как раз в том месте, откуда я так отчаянно сиганул в сторону свисающий цепи, и Юрген угостил его еще одним выстрелом из мелты; глубокий рубец появился на одной из плит хитина, защищающей спину, но не пробил толстенную броню.Однако в первый раз он преуспел больше, когда вырезал глубокую рану вдоль края его челюсти. Тварь отчетливо вздрогнула, хотя в этот раз выстрел не причинил ей вреда. Когда она опустила голову и снова начала зарываться, очередь из мульти-лазера ударила в бок, испаряя хитин и глубоко впиваясь в плоть прежде чем ужасная тварь снова скрылась из вида.
Обретя несколько менее опасное убежище на корпусе грузового краулера, я огляделся и увидел что наши "Часовые" наконец-то вернулись в конвой. Командирский уютно бежал трусцой рядом со снеголайнером, вызывая бесконечную, возбужденную жестикуляцию пассажиров на борту.
- Хорошая работа, комиссар, - сказал Шабмас, радостно помахав мне из открытой кабины своего механического скакуна, - это выбило противника.
- Ненадолго, - ответил я, - но он опять теперь вернется к снеголайнеру.
- Гранаты, сэр, - сказал по воксу Юрген, свешиваясь из разбитого окна под углом, который казался мне почти самоубийственным. Он держал в руке подсумок, с которым не расстался бы и под угрозой смерти и когда я взглянул в его направлении, он свечкой подбросил его мне. Груз дугой пронесся по воздуху, с лязгом ударившись о грязный металл корпуса грузового краулера и начал соскальзывать вниз по наклону, пока его не заклинило притороченной бочкой с прометием. По крайней мере, между нами было достаточно поручней и я начал пробираться от одной части груза к другой, не обращая внимания на собираемую моей измученной униформой грязь. К этому времени, благодаря моему переходу по окисленной цепи, она уже начала приобретать отчетливый красновато-коричневый оттенок. Не буду притворяться, что это было весьма занимательным опытом, мои движения замедлялись дьявольским холодом и металл был скользким от налета льда, который нарастал, цепляясь за каждой трещинку, но я как-то умудрился забраться. Мою решимость бесконечно укрепляло понимание того, что произойдет, если я упаду на лед внизу.
- Ага, поймал, - наконец-то подтвердил я, когда моя рука обхватила подсумок. После чего осмотрелся в поисках цели. Не было видно явных следов подземного монстра, но само по себе это ни о чем не говорило; я уже знал, что он однозначно вернулся к снеголайнеру. По правде говоря, я был столь сконцентрирован на этой мысли, что не замечал реальную опасность, пока не стало почти слишком поздно.
- Шабмас, - заорал я, внезапно заметив говорящий сам за себя вал снега в паре метров от того места где я ожидал его увидеть, - берегись!
Лед около механических ног "Часового" начал вздыматься, огромная туша гигантского червя вырвалась из-под снега, его пасть была неприлично разинута.
Шабмас мгновенно отреагировал, направив мощность в ноги и подпрыгнул, ударив по уродливой морде нида, захватывающе продемонстрировав мастерство вождения, равное которому я редко видел с тех пор. "Часовой" приземлился в паре метров дальше и пошатнулся, гироскопы истерически визжали, пока Шамбас силился поймать равновесие. Мавлок повернулся к нему и с ослепительной ясностью я внезапно осознал что произошло: отвратительная тварь не могла отличить механическую поступь от естественной и приняла его за добычу.
Слишком хорошо чувствуя на себе внимание сотен пассажиров снеголайнера, ожидающих от Героя Империи спасения их шкур, не говоря уже об осажденном пилоте, я отчаянно осматривался в поисках какого-нибудь отвлекающего маневра, который бы дал время Шамбасу хотя бы вернуть контроль и позволил другим пилотам эскадрона выстрелить[115]. К счастью, меня посетило вдохновение: воспламенить одну из гранат Юргена было вопросом мгновения, как и запихнуть подсумок с ними под проволочную обвязку ближайшей группы бочек с топливом. Пары ударов цепным мечом было достаточно, чтобы разорвать держащие их на громыхающем краулере ремни и менее чем через секунды вся связка начала подпрыгивать по льду.
Уловка превзошла все мои самые смелые ожидания. В лучшем случае я надеялся просто отвлечь зверя и возможно причинить какие-то незначительные повреждения взрывом и последующим пожарищем; но, несомненно, сбитое с толку подпрыгивающими бочками, существо, очевидно, приняло причудливую связку за добычу. Развернув голову броском, тварь сделала выпад в сторону канистр с прометием и в один миг проглотила их. Секунду спустя змеиные очертания забились в конвульсиях, когда гранаты детонировали внутри пищевода и пролитый из разорванных емкостей прометий воспламенился. Волна огня вырвалась из его пасти, и существо рухнуло на лед, где билось несколько секунд, обвитое распространяющимся пламенем, после чего постепенно затихло.
- Хорошая работа, сэр, - сказал Юрген, его голос в комм-бусине тонул в истерически радостных воплях окружающих его гражданских.
- Спасибо, - еще одна волна принесла голос Шамбаса.
- Не за что, - ответил я, стараясь говорить как можно скромнее, - а может быть, теперь кто-нибудь остановит эту долбанную штуковину, чтобы я мог вернуться в тепло?
Глава двадцать третья.
Не удивительно, что на данный момент с меня хватило минимальных удобств сенголайнера и я решился продолжить наше путешествие в несколько более ограниченном, но, по крайней мере, успокоительно знакомом, отсеке "Химеры". С другой стороны, протокол и тот факт, что из-за меньшего размера командного отделения[116], оставалось место, означало путешествие с Суллой. Но даже сейчас перспектива оказаться в ее компании до конца путешествия казалась приемлемой доплатой за дополнительную безопасность в виде тяжелых болтеров ББМ[117] . Я не особо ожидал еще одной атаки, после столь решительно отбитой последней, но с нидами никогда нельзя было ни на что положиться, и у меня не было настроения единолично укладывать еще одного бегемота.
К счастью, Сулла вроде бы всецело была занята координацией эскорта, особенно, учитывая склонность пилотов "Часовых" делать все, что им вздумается, не особо утруждая себя посоветоваться сначала с ней, так что я был избавлен от худшего - от ее чрезмерного энтузиазма. Или что еще лучше, даже хотя вокс и ауспекс системы командной "Химеры" подобающим образом предоставляли ей полностью всесторонний анализ тактической ситуации, она упорно сохраняла привычку из дней командования взводом, ездить в башенке большую часть путешествия, наполовину высунувшись из люка, откуда могла непосредственно наблюдать за окружением и выступать видимым ориентиром для подчиненных. (Хотя я мало что мог сделать с тем фактом, что Юрген присоединился ко мне, и его присутствие в замкнутом пространстве пассажирского отсека было кое-чем, что трудно игнорировать).
- Похоже, что вас ожидает теплый прием в Подльдове, - сказала она, в один момент, когда почтила нас своим присутствием, возможно привлеченная внутрь запахом свежего танна, которую нацеживал себе один из солдат, пользуясь самоваром в углу[118], рядом с оружейной стойкой.
- Да? - спросил я, раздумывая над тем, куда она, во имя Трона, клонит, с благодарностью отогревая руки (за исключением аугметических пальцев), обхватив врученную мне Юргеном кружку. В трясущемся транспортном средстве было намного теплее, чем снаружи, но внутренний обогреватель едва ли пользовался спросом у валхалльцев, и я все еще ощущал, что на мой вкус тут намного прохладнее.
