с родителей. Два костюма отцу, куртка, рубашки, две пары обуви, головной убор, похожий на котелок и дорогой красивый ремень. Три платья матери, симпатичное пальто, кофта, шляпка, сумочка, три пары разной обуви и пакет женских принадлежностей, про которые нам даже не рассказали. На Мари я оторвался. У неё целый ворох обновок, купленных в трёх разных магазинах. Себе обновил рубашки и нашёл дорогие полуботинки из какой-то редкой кожи местной разновидности варана. Почти сто пятьдесят золотых, как с куста…
В снятый мной дом родственнички приехали притихшие и слегка ошалевшие. Ещё бы. Потратить за три часа сумму, превышающую годовой доход семьи — это сильно! Такого они никогда не видели и даже представить себе не могли.
А у меня ещё и подарки для них приготовлены…
Когда я причёсанный и начищенный вышел в зал и сказал, что вернусь поздно, на мои слова никто не прореагировал. Семья сидела и смотрела на горы свёртков и пакетов, которые даже не все на стол влезли и частью были разложены по стульям. Одна лишь сестра что-то буркнула, разрываясь между двумя большими куклами и парой мягких игрушек.
Огорчил лишь извозчик, при расчёте потребовавший с меня лишнюю серебрушку. Видите ли, я ему поручень помял. Железный. Заткнулся он лишь тогда, когда я напомнил ему, в связи с чем я вынужден был так крепко держаться.
Но всё это странно… Поручень. Светильник с бездонным накопителем. И резко прошедшее головокружение. Ладно, позже подумаю, а сейчас я уже захожу к Свенсонам.
* * *
Интермедия 26.
Белговорт. Очень приличный особняк в одном из центральных кварталов.
— Ну, что, дорогой. Как тебе молодой человек? — спросила Лаура Свенсон у мужа, когда ужин был окончен, гость их покинул, а дочь ушла в ванную.
— Очень сложное впечатление. Я бы сказал, двойственное, — затруднился с ответом Глен Свенсон, — Ты сама знаешь, с какими людьми мне приходится разговаривать, но я никогда не чувствовал себя открытой книгой.
— Хочешь сказать, что он читал твои мысли?
— Нет, не то. Он как будто знал о чём я его спрошу и отвечал не задумываясь, но очень взвешенно. Ещё он очень интересно на меня несколько раз глянул, причём буквально за секунду — другую до того, как я озвучивал ему заранее подготовленные мной вопросы.
— И что ты узнал?
— К своему удивлению должен отметить, что очень немногое.
— Вы почти час разговаривали…
— Да, и как мне кажется, Ларри узнал от меня больше, чем я от него.
— А что насчёт товаров для женщин?
— Выразил готовность вернуться к этому вопросу сразу же, как только он оформит на себя привилегии об изобретениях.
— Погоди. Я не поняла, так он отказался или согласился?
— Именно этот вопрос я сейчас сам себе задаю и пока не могу сказать ни да, ни нет. Ну, ладно. Что мы всё обо мне. Ты говорила, что у вас тоже есть хитрый план. Он сработал?
— Ты только Лерочке ничего не говори, но она проиграла.
— Как так? Вроде бы она даже стала проявлять к Ларри интерес ближе к концу вечера.
— Мы, женщины, это видим по-другому. Сначала всё шло, как задумано. Он с неё глаз не сводил. Но тут где-то Лерочка фыркнула больше, чем надо, и всё разом закончилось. Да, он был вежлив, но на вопросы начал отвечать односложно и словно перестал её замечать. А дальше уже ей пришлось добиваться его внимания, но она не слишком преуспела.
— Что же получается, мы проиграли на всех фронтах? — умело открыл Глен бутылку лёгкого вина, и налил по половине бокала себе и жене, — Но сделали нас так искусно и тонко, что мы до сих пор не можем в это поверить.
— Чему ты радуешься? — недовольно спросила Лаура, принимая из рук мужа бокал.
— Ты не поверишь, но мне стало снова интересно жить, — отсалютовал ей Глен своим бокалом и со вкусом и видимым удовольствием посмаковал первый глоток, покатав вино на языке, — Кстати, дорогая, а ты не хочешь, чтобы я проводил тебя в твою спальню?
Глава 20
Глава 20
По Цветочному бульвару мы с Мари шли пешком.
Охранник вполне справедливо отметил, что мы есть у него в списке, а извозчика в нём нет. Вот если бы мы на своей пролётке приехали, тогда без вопросов. Короче — очередные выверты бюрократии и на лицо ярко выраженное нежелание мужика рисковать столь тёплым местом.
Впрочем, никаких проблем. Погода замечательная. Вокруг сплошная красота и фонтаны, от вида которых сестрёнка пришла в абсолютный восторг.
Продефилировав метров триста по мостовой, к слову сказать, куда как более качественной, чем в городских кварталах, мы подошли к нужному особняку, и я дважды брякнул небольшим колоколом у ворот, обозначив хозяйке, что гости уже на месте.
— Ларри, ты что тут делаешь? — остановилось около нас белоснежное ландо, запряжённое вороным жеребцом, с которого легко соскочила лэра Когни.
— Добрый день, лэра. Я сопровождаю сестру, приглашённую лэрой Хая в гости, — сказал я чистую правду.
— Меня зовут Мари. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — включив максимум мимишности выдала сестрёнка, старательно изобразив подобие книксена.
Это выглядело настолько умильно, что и я и лэра Когни расплылись в улыбках.
Сестрёнка и так одета, как кукла, и даже если знать, как эта чертовка умеет врубать скилл няшности, то всё равно от улыбки удержаться невозможно.
— Лэра Арвен? — появилась из калитки, открытой привратником, лэра Олира.
— Лэра Хая, — повела носиком моя знакомая, не выразив ни грамма радости.
— Ларри, какие-то проблемы? — повернула голову в мою сторону лэра Хая.
— Разве, что у меня небольшой должок перед лэрой, — кивнул я на свою знакомую.
— Сколько? — прищурилась Олира.
— Две порции мороженого и история про Снегурочку. — выдал я на полном серьёзе.
Лицо лэры Хая дрогнуло дважды. Сначало от удивления, а потом от попытки сдержать смех.
— Я готова удвоить ставку, — справилась она с лицом, — Четыре порции мороженого каждому, но я должна тоже услышать эту историю.
— Нет, не согласен, — отрицательно помотал я головой, — Мари и одной порции хватит, а остальное она пирожными возьмёт. Может даже с собой их заберёт.
И всё бы ничего, но видели бы вы мордашку сестрёнки, и её готовность следовать заветам своего мудрого брата.
Короче, обе лэры прыснули, даже не пытаясь сдерживаться, и мы пошли в дом.
Доподлинно пьесу Островского про Снегурочку я так и не вспомнил. Каюсь, импровизации было больше, чем сюжета в оригинале, но согласитесь — полчаса рассказывать историю в лицах нелегко.
Особый отклик у Арвен я увидел, когда от имени Весны начал выговаривать Деду Морозу,
