Ответа не последовало. Казалось, Лариса и Лазарев онемели. В таком же состоянии находились Наталья и Гектор.
— Именно поэтому я решила, что бабочки находятся у вас, — продолжала Аглая, — ведь к вам так прилипла Лариса. Такова единственная для нее возможность получить замок, авто и бриллианты. Она уже поняла, что большевики их ей не дадут. Все, произошла переоценка ценностей! А вам такая спутница как раз подходит. Вам не удалось уехать из России до революции; потом, после того, как коллекцию Креза украл Гектор, вас задержали ее поиски, а теперь это сделать почти невозможно — границу не перейти: или убьют, или ограбят пограничники. Нет, вы осторожны, вы терпеливы, а потому предпочитаете ждать, пока ваша жена не добудет все нужные документы для вполне легального…
— Ну, тварь… — прошипела Лариса с такой обжигающей ненавистью, что Аглая поперхнулась последним словом и умолкла. — Ну, приблудная тварь… Я так и говорила отцу, что не будет из тебя толку. Лиса хитрая! Вкралась, влезла, все вызнала… И как любовника своего предала, так и сестру предала…
С несказанным изумлением Аглая обнаружила, что ненависть свою Лариса изливает не на нее, а на Наталью. И оба пистолета наведены сейчас именно на Наталью! А, ну да, Лариса убеждена, что Аглая не сама до всего додумалась. Неужели у нее такой тупой вид? А как же быть с ледяным и безжалостным умом?! Его ни проблеска не видно? Как же обидно…
— А ты! — взвизгнула и Наталья. — Ты что задумала? Вот, значит, зачем меня Конюхову подсунула? Чтобы под ногами не путалась да не мешала вам интриги ваши плести, как бы отсюда сбежать? Бросить меня хотели? Мне ты тоже сулил авто и бриллианты! — обернулась она к Лазареву. — Да я для вас обоих ничто была! Ничто! А теперь еще и Гаврилу убили, кому я теперь…
Мгновенная судорога прошла по лицу Гектора, и Аглая похолодела. Он оскорблен тем, что Наталья даже и не мыслит искать у него защиты, прощения просить. А она, Аглая, что же? Неужели она годится только на то, чтобы выручать Гектора в трудную минуту, стреляя по движущимся мишеням? Этакая женщина-товарищ, боевая подруга, как любят говорить большевики. А все остальное по-прежнему принадлежит Наталье?
Ну что ж… Никогда Аглая мужчинам не навязывалась, не станет и начинать. Если она ему товарищ, то поступит с ним по-товарищески. Вернет его «велодог» — и уйдет. Куда? Неведомо. Одно можно точно сказать: кухаркой у доктора Лазарева ей никогда не служить!
— Кирилл, возьми свой револьвер, — проговорила Аглая, однако ее остановил голос Лазарева:
— Стоять всем! Лариса, иди к двери. Наташа, подбери «маузер» Гаврилы.
О черт, как глупо! Не годится Аглая в боевые подруги, нет, не годится, да и лихой Гектор сплоховал. «Маузер» Конюхова… Да уже давно надо было прибрать его к рукам!
А впрочем, перевес в вооружении все равно был на стороне Лазарева и его баб — три ствола против одного, они не дали бы ни Аглае, ни Гектору приблизиться к оружию анархиста, давно лежащему на полу. Но теперь — четыре ствола на стороне противника… И даже если Аглая выстрелит в кого-то одного из них, в нее пальнут как минимум двое.
— Дай «маузер» мне, — сказал Лазарев, протягивая к Наталье правую руку, но она покачала головой:
— Нет. С вами, видно, нужно ухо востро держать. Что с тобой, что с Ларкой. Не верю я вам!
— А кому ты веришь? — усмехнулась Лариса. — Ему, что ли? — презрительно глянула она на Гектора, а затем на Аглаю. — Он утешился быстро. Видишь, уже другую себе нашел.
— Послушайте, Гектор, — заговорил доктор Лазарев. — Даже если и ваша, с позволения сказать, боевая подруга успеет выстрелить один раз, в нее и в вас выстрелят как минимум двое. Это понятно, надеюсь?
Аглая уныло кивнула. Как будто Лазарев Америку открыл…
Гектор тоже кивнул. Вид у него был задумчивый, а глаза то и дело обращались к Аглае со странным, недоумевающим выражением.
Ну понятно. Никак не может взять в толк, откуда девушка знает его имя, если сам он ни разу его не называл? Где ему догадаться! И о том, как зовут обладательницу «ледяного, беспощадного ума», тоже не догадаться!
А между тем ситуация патовая, как ни крути. Теперь из приемной не выбраться. И вообще Лазарев в любую минуту может скомандовать своему «батальону смерти»: пли! И тогда все, все…
Был бы еще один пистолет! Но его нету. Зато… есть граната. Граната Конюхова! Она лежит у стены. Наталья тупо подобрала только его «маузер». Если бы завладеть гранатой… с нею можно много страха нагнать даже на превосходящие силы противника. Но как до нее добраться? Вот бы Гектор смекнул… Но где ему! Нужно Лазарева как-то отвлечь. Как-то заговорить ему зубы. А тем временем изловчиться и…
— А скажите, доктор, вы к Шнеерзону-то зачем пошли? — спросила Аглая как можно приветливей. И как можно выразительней навела на него дуло, чтобы не оставалось сомнений, в кого попадет ее пуля даже при самом неблагоприятном раскладе. Курок взведен, палец на спусковом крючке, стоят они близко…
«Паду ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она…» — мелькнуло в ее голове.
Что только не лезет в нее в роковые минуты жизни…
Доктор молчал, катая желваки по скулам.
— Он пошел за завещанием Креза, — раздался голос Гектора.
Опять! Опять он говорит о каком-то завещании Креза! И его слова очень не по нраву доктору Лазареву… Почему? Крез завещал все Офдоресу, то есть Лазареву. Или… Или все же нет?
— Послушайте, Гектор, или как вас там… господин Шведов, что ли? — небрежно сказал Лазарев. — Мне надоел наш затянувшийся разговор. У меня к вам деловое предложение. Я признаю, что был не прав, сбивая с пути истинного вашу, можно сказать, жену, мать вашего ребенка. Но тут сыграла свою роль Лариса, в которой взыграли былые чувства ко мне — все же первая любовь не забывается! — и которая очень хотела избавиться от назойливого анархиста Гаврилы Конюхова. Именно поэтому я и пообещал Наталье некоторую часть из шкатулки. И от своих слов не собираюсь отказываться. Обещал я кое-что и Гавриле. И вот теперь я готов предложить эту долю вам. Двух бабочек и Наталью. Ну хорошо, трех бабочек. Теперь вы можете пожениться и жить безбедно. Поверьте мне, безбедно! И еще. Лариса сделает все, чтобы помочь вам с Натальей тоже выбраться из России вместе с нами. Подумайте, Гектор. Пора распроститься с бреднями вашей боевой эсеровской юности. Вы принесли столько жертв для умилостивления этого страшного божества — своей чести… Подумайте о своих близких, позаботьтесь о себе и о них! Россию ждут неисчислимые беды. Мы должны бежать, спасаться. И спасать тех, кто дорог нам, кого мы любим! Я даю вам отличную возможность.
— Хорошая ставка, — кивнул Гектор. — За что? Что я должен отдать взамен?
— Ее. — Лазарев указал дулом на Аглаю. — Я пристрелю ее. Но вы должны дать мне слово, что не накинетесь на меня и уйдете отсюда с миром, позабыв о вашем безумном чувстве чести, о мести.
— Ну вы бы хоть Наталью спросили… — усмехнулся Гектор. — Что ж так ее передаете, словно карту в поддавках? Спросили бы, хочет ли она ко мне вернуться.
— Какие церемонии! — раздраженно дернул плечом Лазарев. — Да ладно. Наталья, ты пойдешь к нему? Деньги вы получите, не беспокойтесь, а за мужской спиной все же лучше, чем одной.
— Конечно, лучше! — ломким голосом отозвалась Наталья и всхлипнула. — Конечно, он не подарок… но если бабочек мы все же получим… я согласна. И Ларочка его любит, дочка. Маленькая, а все ж понимает, что родной отец, к Гавриле она никогда не ластилась. Родного отца не заменить! Согласна я, так и быть.
Аглая опустила голову. Ну, вот и все… Зря она не надела в шкафу шубу — что-то вдруг в такой холод бросило!
— Родного отца никем не заменить, — повторил Кирилл. — Это правда. И все же у нашей дочери не будет родного отца. Потому что, господин Берлянт, я товарищей не продаю. Тем более — женщину, которую люблю. Давайте сговоримся по-мужски. Я проиграл, и вы меня можете прикончить прямо сейчас. Но я прошу — дайте ей уйти. Она отдаст револьвер и уйдет. А я останусь. Я выкупаю ее жизнь за ту горсть драгоценностей, которую вы готовы были отсыпать сначала Гавриле Конюхову, потом мне. Оставьте их себе и возьмите в придачу мою жизнь. Но ее — отпустите.
Аглая боялась верить собственным ушам. Что он сказал?.. Что он сказал? Женщину, которую любит? Он любит…
— Что?! — взвизгнула Наталья. — Отказываешься от меня? Да пропади ты пропадом! Мне от тебя только горе одно! А бабочки все равно мои будут! Мне больше достанется!
«Маузер» в ее руках рыкнул огнем раз, два, три… Кирилл навалился плечом на стену и начал сползать вниз, оставляя кровавую дорожку на стене.
Аглая смотрела оцепенело. Не могла крикнуть, не могла двинуться с места.
— Идиотка! — заорал Лазарев. — Он должен был рассказать все, что ему открыл Шнеерзон! Мне нужно завещание Креза! Ты все испортила!
