Во всех случаях текст старательно прятался. Похоже, что цари думали не о том, чтобы похвастаться перед потомками, а о том, чтобы их деяния помнили сами боги: предполагалось, что боги могут видеть даже сквозь кирпичные стены. А возможно, если не с самого начала, то впоследствии, конусы закладывали и еще для одной цели. Каждый царь знал, что храм, построенный «для его жизни», не вечен и что его обветшавшие стены когда-нибудь будут восстановлены. И каждый надеялся, что, если будущий правитель найдет среди развалин свидетельство о первом основателе святилища, он отнесется к нему с уважением и, может быть, даже увековечит его имя в своей надписи, дабы почтить в своем новом храме память царя далеких лет. Очевидно, так и было в этой стране, где к традициям относились с необычайным уважением. Даже в самые поздние времена, когда Набонид восстанавливал зиккурат, он воздал должное его основателю Урнамму и его сыну. С неменьшим удовлетворением говорил он в своей надписи о том, что глубоко в основании древнего храма, который он ремонтировал, оказалась табличка закладки сына Саргона Аккадского Нарамсина, «скрытая от глаз человека три тысячи лет». Мы не можем согласиться с датировкой Набонида, которая отличается от истинной почти на тысячу лет, поскольку его прославленный предшественник жил около 2650 г.[37] до н. э., однако подобный энтузиазм археолога нам вполне понятен. Мы сами находили множество разбросанных в земле конусов закладки Урнамму, но когда нам впервые довелось вытащить такой конус из глинобитной стены и когда мы увидели на его стержне надпись, сознательно скрытую от глаз человеческих более четырех тысяч лет назад, ощущение было совсем иным. Ведь даже конусы ассирийских правителей, просто спрятанные в землю под мостовой, а не воткнутые в кирпичную кладку, вызывали у нас волнение: трудно было сразу взять эти конусы, положенные здесь строителями в глубокой древности.
Общий вид раскопок
Углубляясь в развалины храма Синбалатсуикби, мы нашли еще одно свидетельство уважения или даже благоговения перед древними надписями. У самого фундамента здесь лежали четыре посвятительные таблички Куригалзу — две медные и две каменные. Должно быть, их нашли во время работ по расчистке развалин какого-то храма, который не собирались восстанавливать по старому плану или на старом месте. И хотя, теперь эти таблички потеряли всякую ценность и были совершенно бесполезны, их, тем не менее, должным образом снова погребли под святилищем. Я думаю, сделали это для того, чтобы боги не забывали о заслугах покойного царя Вавилона, чтобы память о нем пережила его погибшее сооружение.
Почтительному отношению к древним мы, возможно, обязаны и другой находкой. Под полом храма мы обнаружили каменную табличку закладки с надписью Гудеа, который был правителем Лагаша в XXII столетии до нашей эры; нашли часть стелы, посвященной богине Нингал царем Урнамму в те времена, когда он еще не успел начать победоносного восстания против своего сюзерена, а также тонко высеченную из диорита голову от маленькой статуи жреца примерно того же периода. Некогда эти вещи были частью обстановки храма. Со временем они разбивались или просто обесценивались, к их удаляли из храмовой сокровищницы. Но поступать с ними, как с обыкновенным мусором, считалось недопустимым. Поэтому мы довольно часто под храмами находим захоронения предметов, которые когда-то были почитаемы или просто играли в святилище какую-то роль.
Подобные находки — большая удача для археолога, но они же могут легко ввести его в заблуждение. Ведь прежде всего возникает мысль: если время существования храма определено правильно, значит, и найденные в нем предметы относятся к той же эпохе! Но в действительности это совсем не так. Ведь в наших соборах тоже можно найти сокровища, накопившиеся за все время существования этих зданий. Таким же складом реликвий далекого прошлого был и вавилонский храм: жрецы не любили расставаться с приношениями верующих. Поэтому, когда археолог находит груды разнообразных священных предметов, он, воздав должное благочестию жрецов, в то же время обязан помнить, что эти предметы могут быть гораздо древнее самого храма.
В одном месте под полом мы обнаружили маленькую медную статуэтку собаки. Это уже нечто совсем иное: это современный зданию амулет, положенный сюда для защиты храма. Иллюстрацией подобного обычая может служить еще одна наша находка. Среди прочих работ Синбалатсуикби перестроил древний Гигпарку или во всяком случае воздвиг свое здание на месте совершенно разрушенного Гигпарку царя Куригалзу. Как и всюду, Синбалатсуикби пользовался отвратительным кирпичом-сырцом, и стены его почти полностью развалились, так что мы сумели частично восстановить наземный план здания лишь по сохранившимся полам из обожженного кирпича. Труднее всего было определить, где кончается одна и где начинается другая комната. Но когда мы все же как-то справились с этой задачей и начали поднимать полы, мы нашли подтверждение нашим теоретическим наброскам. Вдоль каждой стены стоял ряд кирпичных коробок, расположенных прямо под полом, так как кирпичи, которыми он был вымощен, служили одновременно как бы крышками этих коробок. Каждая такая коробка сложена из трех поставленных на торец кирпичей: внутренняя, обращенная к середине комнаты сторона их оставалась открытой. Это были своего рода сторожевые будки. В них стояли фигурки, сделанные из сырой глины, облитые густой известью, а затем раскрашенные. Такие детали, как черты лица и складки одежды, нанесены черной краской с отдельными штрихами красного цвета. Фигурки сделаны чрезвычайно грубо. Они пропитались почвенными солями, расползлись и согнулись в самых причудливых позах. Некоторые оказались в таком жалком состоянии, что мы не смогли их спасти. И тем не менее они довольно любопытны.
Здесь были собаки, змеи, грифоны, люди, человеческие фигуры со львиными или бычьими головами, люди с ногами быков или рыбы с головами людей — все виды доброжелательных демонов, которые сторожат дом, избавляют от болезней и предотвращают несчастья. И перед каждым таким демоном или божком лежало несколько обугленных зерен ячменя и косточки мелких животных или птиц. В клинописных текстах упоминается об этих фигурках и о том, как их устанавливают с молитвами и магическими заклинаниями. И вот, наконец, мы впервые нашли их на месте, да еще с явными следами маленьких жертвоприношений, совершенных в момент установки «стражей» в их кирпичные «сторожевые будки» под полом.
У этих «будок» была еще одна особенность: они были сложены из плоско-выпуклых кирпичей, т. е. из древних, похожих на каравай хлеба кирпичей, вышедших из употребления более полутора тысяч лет назад. Откуда они взялись? Ведь раздобыть такие кирпичи можно было, только раскопав древние развалины города. Но для чего? По-видимому, считалось, что древность кирпичей придает им какое-то магическое свойство, которое увеличивает силу демонов-стражей.
Нам еще встретится немало примеров своеобразного увлечения археологией, особенно в последние годы владычества Вавилона, но такое увлечение всегда усиливалось подсознательной суеверной тягой к истоку всего сущего, скрытому в глубине бесчисленных столетий, к тем временам, когда люди не отличались от богов, «ко дням, когда землю населяли гиганты».
Глава IX. Навуходоносор II и последние дни Ура
В книге пророка Даниила о Навуходоносоре сказано следующее: «…он пришел в царский дворец в Вавилоне. Заговорил царь и сказал: „Не этот ли Вавилон великий построил я, не этот ли дом царский воздвиг я силой власти моей во славу своего величия?”» В данном случае слова пророка вполне оправданы. Так похвалялся царь. В 700-х годах до н. э. Вавилон намного превосходил по величине все окруженные стенами города, известные в истории. И построил его Навуходоносор. Он срыл сооружения предшественников и поставил на их месте свои гигантские здания. Поэтому современному археологу так трудно отыскать здесь, под глубоко залегающими фундаментами верхних пластов, что-либо древнее построек Навуходоносора. На площади более двадцати пяти квадратных километров буквально все здания возведены этим царем. К тому же активность Навуходоносора не ограничивалась одной столицей. В Уре он тоже предпринял обширные работы, которые должны были значительно изменить облик города.
Я полагаю, что Навуходоносор начал свои работы в Уре уже на закате жизни. Первое место, естественно, занимал Вавилон, и вряд ли царь приступил бы к благоустройству провинциальных городов, если бы не добился заметных успехов в столице. А для реконструкции Вавилона потребовалось немало времени; многие согласятся с тем, что сорокатрехлетнее царствование Навуходоносора было не слишком длительным сроком для завершения этой гигантской работы. Несомненно одно: кратковременное правление трех преемников Навуходоносора вообще не оставило в Уре следов, а когда всего шесть лет спустя после смерти Навуходоносора трон перешел к Набониду, в городе оставалось еще множество незавершенных работ. Если бы Навуходоносор успел осуществить свой план реконструкции, картина была бы иной.
